Мур-мур, мяу!
Шрифт:
— Ефим Петрович? — к мужчине, пристально смотрящему в кошачьи глаза с вытянутым узким зрачком, подошёл здоровяк.
— Минутку, Георгий Иванович, — небрежно отмахнулся от громилы кошатник, опустив питомицу на землю и вслед за ней обходя дерево. — Бася, ты уверена? — подхватив кошку на руки и вновь заглядывая ей в глаза, спросил он её.
— Мря! — ответила пушистая красавица, возмущённо фыркнув.
— Ефим Петрович, что происходит? — здоровяку явно не понравилось демонстративное игнорирование его персоны.
— Планы меняются, Георгий Иванович, займитесь системой
— ? — подёрнул бровями здоровяк, требуя объяснений столь неожиданных желаний.
— Пять минут назад я почувствовал непонятный эмоциональный всплеск и уловил несколько зрительных образов не принадлежащих Бастет. Уловил издали, а не посредством визуального контакта глаза-в-глаза, понимаете?
— Очень интересно, — закрутил головой здоровяк.
— И я так же подумал, — усмехнулись ему в ответ. — Бастет подтвердила, что мне не почудилось и что здесь совсем недавно был кот, чьи зрительные образы мне посчастливилось перехватить. Видимо моя кошачья половина, назовём её так, сумела дистанционно подключиться ко мне, «включив ноги» после контакта. Прошу не спрашивать, почему, элементарно не знаю, поэтому и предлагаю вам воспользоваться служебным положением, чтобы подтвердить обнародованный мною факт.
Кивнув, здоровяк по имени Георгий извлёк откуда-то мобильник, набрал номер, начав быстро тарабанить в него специфическими терминами ответившему абоненту.
— Через пятнадцать минут подъедут нужные, гм, специалисты, — закончив разговор, более всего напоминающий монолог, улыбнулся богатырь открытой детской улыбкой, — а пока предлагаю насладиться культурной рыбалкой, мы ведь тут как бы не при делах, а приехали отдыхать. Если они что-то найдут, нам обязательно сообщат, а искать они умеют, поверьте мне.
— Дай-то бог… Ладно, ведите, Георгий Иванович, я здесь, к своему стыду, первый раз.
Ничего из вышесказанного предмет разговора не знал. Сидя в кузовке пикапа, он радовался приближающемуся центру города, от которого лапой подать до ставшей родной уютной квартиры Зиминых, в которой аппетитно пахнет отварной курочкой и совсем не воняет хлоркой и карболкой. Подъезжая к повороту на ярмарку, Петрович притормозил у светофора, чем удачно воспользовался Ефим, покинув попутный транспорт. Вот и в автобусе трястись не пришлось, ежесекундно опасаясь быт растоптанным неуклюжими старушками. Прошмыгнув через небольшую аллею, отделяющую ярмарочную площадь от дороги, наш путешественник поневоле оказался у торговых рядов, в преддверии первого сентября отданных под школьные принадлежности.
«Сюда мне не надо, — решил Ефим, следуя за манящим запахом свежего мяса».
«Оп-па! — второй раз за день все четыре лапы сыграли роль экстренного тормоза, остановив кота возле давно нестриженного, запылённого куста, под которым в компании фантиков и мелких целлофановых пакетиков сиротливо дожидалась счастливца свёрнутая пятисотенная купюра. — Однако, хоть в чём-то повезло!»
Накатив на денежку камень, чтобы купюру не унесло ветром, Ефим отправился дальше по зову желудка. Растущий организм требовал калорий и чем больше, тем лучше.
— Эй, сосед!
— Чего тебе? — пожилой продавец, чьё до черна загоревшее лицо с ярко-синими огнями глаз оттеняли белоснежные седые усы, обернулся на крик соседствующего с ним фермера, торгующего свининой.
— Твой котяра?
— Какой котяра? — усач оттёр с рук кровь мокрой тряпкой. — Колян, ты ничего не попутал?
— Я-то ничего, а у тебя сейчас… ха-ха-ха кусок телятины спи… спёрли!
— Ах ты тварь! — седоусый запустил в вора полукилограммовой гирькой. Промахнулся. — Стой, скотина! Стой, кошатина, кому сказал!
— Мякоть, Макарыч, кусок грамм четыреста будет, — ухмылялся моложавый, приземистый, но розовощёкий торговец свининой.
— Коля, — расстроенно сплюнул на асфальт Макарыч, присовокупив к плевку пару горячих выражений, — ты, помело поганое, видел эту падлу и не прогнал, и кто ты после этого?
— Да ладно тебе, прикольно же, я его на телефон снял, можешь в полицию заявку накатать. Я тебе, так и быть, скину видео, если попросишь. Народу мало, а тут хоть какое-то развлеч… — прервавшись на полуслове, Николай застыл с открытым ртом, уставившись за спину Макарыча ошалевшим взглядом.
— Э-э?! — Макарыч, под топот мурашек, бегущих вдоль позвоночника, обернулся назад. — Твою, *****-муха!
Кот, пять минут назад своровавший у него кусок отборной телятины, сидел на краю прилавка, красиво обернувшись хвостом. Поняв, что привлёк достаточно внимания, хвостатый разбойник положил на прилавок какую-то бумажку и спрыгнул вниз, только светлый кончик хвоста мелькнул перед глазами удивлённых людей.
— Макарыч, ну, что там? — вытянул шею Николай под дружные поддакивания остальных торговцев мясного ряда, заинтересованных произошедшей сценой. — Показывай…
— Пятихатка, — не веря самому себе, моргая, будто ему в глаз влетела соринка размером с бревно, седоусый развернул мятую бумажку.
— Макарыч, ты хоть понял, что сейчас произошло, балда? — роняя на прилавок слетающие с небритых щёк слёзы, укушенным в попу жеребцом заржал Николай. Через пару мгновений к нему присоединились все свидетели эпизода, разбавившего скучный день. — Котяра у тебя купил мясо, а ты его гирькой приласкал и скотиной обозвал. Я бы на его месте книгу жалоб потребовал, ха-ха!
ПРОДА ОТ 2 МАЯ.
— Да идите вы! — закраснелся буряком Макарыч.
— Макарыч, а сдачу ты чего зажал, а? Ты теперь как Шарик из Простоквашино весь день за котом бегать будешь, чтобы сдачу ему отдать, — продолжал веселиться сосед.
— Тьфу на вас, — смял в ладони замызганную купюру торговец, оглядываясь в поисках «покупателя», которого давно и след простыл. — Кому дома скажи, не поверят.
«А ничего так, очень даже ничего! — с высоты хвостоногого опыта оценил качество и свежесть телятины Ефим, на пару минут уступив управление Котеичу, который целиком и полностью был согласен с сожителем. Мясо действительно оказалось вкусным и свежим, едва ли не парным. Вгрызаясь в податливый кусок и урча от удовольствия, Ефим ловил себя на мысли, что несчастного теленка забили утром, в крайнем случае прошедшим вечером».