Мур-мур, мяу!
Шрифт:
Первую неделю новоприобретённый член семьи отдал под привыкание и адаптацию людей к новому жильцу, а потом принялся обкладывать их по всем правилам военного искусства. Импровизированная «осада» велась изо дня в день, четко по графику — с утра, в обед и на ужин нахальный котёнок третировал Валентину, Николай попадал под раздачу после ужина и только Лика избежала хитрых манипуляций «наглого приблуды». Девочка любила Фиму за одно его существование, ещё бы она не тискала и не прижимала его до невозможности дышать, совсем рай был бы. Да, есть и другие мелочи, но они на
С мамой дела обстояли не столь радужно, учитывая, что питомца ей всучили через упорное «не хочу». Первую неделю, чтобы не получить пинка под зад и не вылететь за дверь, мужчина в шкурке котёнка играл паиньку, а потом начал проявлять характер, потому что знал — дай слабину и еду будут бросать на пол, кормя «козяками» с «сухостоем» или объедками и, вообще, сядут на шею, как самой бесправной твари. Поэтому Раскольниковское «тварь я дрожащая или просто тварь» вставало в полный рост, так как с правами Ефим не обманывался. Птичьи права у него. Птичьи!
— Скажи, чего тебе ещё надо, наглая морда?! — кипятилась Валентина, нависнув над полосатым гадом, не желающим есть отварную курочку.
— Мяу, фрр! — брезгливо фыркнув, котёнок отодвинулся от миски.
«Сама лопай из грязной тарелки! — сморщился Ефим. — Воняет! Женщина, я же тебе весь лоток задрищу, если оближу вчерашнюю тухлятину. Не видишь — прокисло!»
— Жри, кому сказала! — рыкнула хозяйка, подтолкнув ногой воротящего нос нахала. — Ты гляди, какая цаца.
— Мя-я-я-я! — от удара лапкой миска отскочила в сторону.
— Повыбражай мне, вообще ничего не получишь! — пригрозила Валентина, замахнувшись кухонным полотенцем. Ефим прижал уши к голове.
— Мр-р, фр-ршшш!
— А ну пасть прикрыл, давно на помойке не был?
— Фрр, мяв! — «Сама туда иди!», фырчал Ефим, не давая Котеичу вцепиться в курицу, упавшую на пол из подпрыгнувшей миски.
— Ты смотри, Коля, как ваш найдёныш быстро на шею сел. Куски перебирает. Иди, гадёныш, отсюда, пока я тебя полотенцем не отхайдокала!
Решив не испытывать судьбу вперемешку с терпением вспыльчивой хозяйки, Ефим, подвывая голодным желудком, но исполняя гимны разумом, вымелся из кухни. Через два часа картина не изменилась, услаждая взор куриным мясом, кинутым в миску утром. За прошедшее время несъеденные кусочки заветрились и засохли, к тому же вчерашние грязные, попахивающие разводы никуда не делись.
— Ешь!
— Мяв! — миска, плюясь засохшими кусочками птицы, покатилась по полу.
— Ах, ты!
Ефим пулей вылетел в зал и зашкерился за диваном.
В обед за столом собралась вся семья. Осторожно заглянув в дверной проём, пушистый котёнок потоптался на месте и не дождавшись гневных окриков, под общее гробовое молчание протрусил к мискам. Обнюхав предложенный хлебосольной хозяйкой ассортимент, он полакал свежую воду, брезгливо отодвинувшись от усохшей курятины. Постояв немного над мисками, Фима наградил женщину
— Я бы тоже не стал это есть, — нарушил общее молчание Николай.
— Сам тогда и корми! — вспыхнула Валентина. Лика, наученная горьким опытом, сидела тише воды, ниже травы.
Демонстративно вздохнув, мужчина встал из-за стола. Некондиционная курятина полетела в помойное ведро.
— Фу, понятно теперь, почему твою стряпню не оценили, дорогая, — поморщившись от неприятного запаха, идущего от миски, Николай отмыл её горячей водой, обтёр бумажным полотенцем и поставил на место. — Курица где?
— В холодильнике в маленькой кастрюльке.
— Угу, — чуть-чуть подогрев мясо в микроволновке и выложив его в миску, Николай позвал котёнка. — Фима, кис-кис-кис! Иди сюда, папа что-то даст, иди, мальчик, кис-кис!
— Мяв, миу? — показалась из-за угла любопытная мордочка котёнка.
— Иди, смотри, Фима, что у папы есть, — Николай потянул носом над миской с подогретой курицей.
— Мрям, мрям? — не веря своему счастью, быстро засеменил к вожделенной цели котёнок, учуяв вкусный аромат.
— У-у, я сам бы «мрям», но всё Фиме.
Курица из миски исчезла в три секунды, а мужчина удостоился ласкового тарахтенья и потирания брыльками и головой о ногу.
— Чистота — залог здоровья, порядок прежде всего, дорогая! — воздел вверх указательный палец Николай, после того как ополоснул кошачью миску и вымыл руки. Лика прыснула в кулачок. Валентина, фыркнувшая не хуже иной кошки, едва-едва зарделась щеками. — Вот, дорогая, запомни — ребятёнки чистоту любят, без разницы, котёнки они или дитёнки.
Полдником и ужином в тот день заведовал Николай, взявший с обеда отгул, а завтра, с самого раннего утра ему пришлось по звонку срываться на работу.
— Мрр, — поглядывая одним глазом на Валентину, и ненавязчиво контролируя обстановку, Ефим недоверчиво обнюхал миску.
— Лопай, давай, — буркнула женщина, продолжая нарезать говядину.
Весь день, не обращая внимания на грозный взгляд хозяйки, Ефим демонстративно, можно сказать придирчиво, обнюхивал миски на предмет соблюдения СанПиН.
— Посмотрите на него, тоже мне фон барон Четыреста двадцать выискался, — тихонько бурчала под нос Валентина, исправно отмывая миски после каждого приёма пищи, за исключением плошки с сухим кормом, который ветеринар рекомендовал для здоровья зубов.
Ефим, не обращая внимания на грозный тон, выражал благодарность, потираясь головой о ноги строгой кормилицы. Что ни говори, а взрослому мужику внутри мелкого котёнка тоже приятно безнаказанно припасть к стройным женским ножкам. Первый раз его отогнали, шуганув полотенцем. На второй раз Валентина пару раз дёрнула ногой, лениво отпихивая тарахтящего мурлыку. На третий смилостивилась, погладив и почесав за ушами, вполголоса приговаривая о наглых лохматых чистоплюях, свалившихся на её голову.