Мушка в паутине. Мир глазами феминистки XIX века

Понятие «феминизм» прочно интегрировано в современный повседневный язык, но с точки зрения исторической семантики оно прошло длительную эволюцию, находясь в стороне от его современного смысла. Сама по себе идея равенства полов очень старая, уходящая корнями во времена античности, но понятие «феминизм» появилось лишь в языке XIX в. Его изобретение обычно приписывают Шарлю Фурье, который впервые употребил это слово в 1837 г., но только к самому концу столетия благодаря Юбертине Оклер (Auclert) «феминизм» приобретает нынешнее понимание. Современный французский философ Женевьева Фресс как-то заметила, что феминизм часто выглядел «как кавардак, страсть, истерия и довольно редко как рациональное изменение политического пространства» [1] .

На протяжении десятилетий многие женщины – кто словом, кто делом – пытались наполнить конкретным содержанием абстрактную идею равенства. Несмотря на сарказм и непонимание современников, они утверждали необходимость установления равенства гражданских и политических прав женщин и мужчин. Сегодня даже специалистки по гендерной истории не берутся указать точную и однозначную дату появления идеи об интеллектуальном равенстве мужчин и женщин. Кто-то считает пионеркой в этой области Кристину Пизанскую, жившую в конце XIV в., кто-то – Пулен де ла Барр, написавшую в 1673 г. трактат «О равенстве двух полов». Большинство согласно с тем, что важнейшей вехой на пути эмансипации женщин стала Французская революция с ее гипнотическим стремлением к равенству.

Признанная французская специалистка по истории феминизма Мишель Рио-Сарси выделяет три периода «обучения гражданству». Первый, по ее мнению, начинается именно с Французской революции и продолжается до революции 1848 г. [2] Иногда его называют временем «протофеминизма».

Отдельно феминистский вопрос в годы Революции не ставился, но практика освобождения личности от вековых предубеждений так или иначе отразилась на всех слоях общества. Женщин можно было видеть на площадях, в клубах, на трибунах публичных собраний, с оружием в руках в авангарде революционных движений. Революция дала новые имена-вехи идеологов гендерного равноправия и эмансипации. Олимпия де Гуж (Gouges) в «Декларации прав женщины и гражданки» (1791) утверждала, что «коль женщина имеет право подниматься на эшафот; то она должна также иметь право всходить на трибуну». Оба эти права она реализовала в полной мере: не раз поднималась на политическую трибуну, а в конце концов взошла на эшафот [3] . С критикой двойных стандартов в отношении полов в работе «В защиту прав женщин» (1792) выступила англичанка Мэри Уолстонкрафт (Wollstonecraft). Начавшиеся Революционные войны продемонстрировали примеры разнообразного «феминизма в действии». Полина Леон (L'eon) представила в Законодательное собрание петицию с подписями нескольких сотен женщин, желавших вступить в ряды «женской национальной гвардии». Но активность француженок в борьбе с внешним врагом не сделала их «активными» в политическом отношении. Несмотря на провозглашенные равенство и суверенитет народа, «гражданки» не получили одинаковых с мужчинами прав. В конце концов Директория ясно высказалась в пользу восстановления семейной иерархии как модели «хорошего управления».

Несоответствие абстрактного универсализма и прав конкретных индивидов стало предметом новых размышлений. События во Франции конца ХVIII в., открывшие современникам сам путь революционной трансформации, поставили под сомнение традиционное отношение к женщине. Времена политического созревания способствовали выработке новых норм социальной иерархии. Переосмысление неравенства полов казалось тогда многим философам безотлагательным вопросом. Но большинство идеологов конца ХVIII – начала ХIХ в. рассматривало социум, исходя исключительно из идеи биологического различия между полами: общество, чтобы достигнуть гармонии, должно соответствовать «природе». В этот период разум противопоставили науке: женщины оказались на стороне природы, мужчины – на стороне культуры.

Кто-то в пылу полемики просто грубил, кто-то призывал на помощь науку.

Сильвен Марешаль в «Проекте закона, запрещающего обучение женщин чтению» (1801), исходя из абстрактных представлений о здравом смысле, полагал, что женщине вообще не следует совать нос в книги или браться за перо. Большинство современников полагали подобную позицию чрезмерной, но предпочитали рассуждать не об интересах, а о функциях женщин, и потому спорили не о равенстве полов, а о достаточном для женщин уровне образования. Врач и философ-материалист Пьер Жан Жорж Кабанис в «Отношениях между физической и нравственной природой человека» (1802) попытался обосновать неравенство полов с научной точки зрения: влияние физического на нравственное, считал он, существенным образом определяет социальную роль женщины. Женщины стали «Другими», миром, который еще нужно исследовать. Исходя из этой установки, решался вопрос о политических и гражданских правах женщин. Гражданский кодекс 1804 г., имея в целом для своего времени весьма прогрессивное значение, тем не менее установил ряд ограничений в гражданских правах для женщин – подобно шахтерам, преступникам и отчужденным. А в период Реставрации даже ранее достигнутое было поставлено под вопрос: так, закон 1816 г. отменил разводы. Предложивший его Бональд утверждал: «Чтобы сохранить государство, необходимо защитить домашнюю конституцию от развода».

С другой стороны, в эпоху Директории, Империи и Реставрации женщины время от времени выступали против господствующих представлений о слабом поле. Констанс-Мари де Теис (Th'eis), Фанни Рауль (Raoul), Мария Арманда Жанна Гакон-Дюфур (Gacon-Dufour) ратовали и за необходимость женского образования, и как могли боролись против концепции «естественных для женщины» прав… Но они не были услышаны. Ш. Фурье в «Теории четырех движений» (1808) пытался убедить читателей, что закон цивилизации состоит в том, что социальный прогресс неразрывно связан с движением женщин к свободе… Но в ответ тогда последовали одни насмешки, хотя позднее этот тезис будет повторяться многими борцами за равноправие женщин.

Оживление дискуссии об эмансипации женщин произошло после Революции 1830 г., породившей новые надежды на перемены в обществе. И первыми, кто в своих спорах о социальном переустройстве с энтузиазмом принялись обсуждать женский вопрос, были сен-симонисты. Он находился в центре их «доктрины» еще с 1829 г. Многие француженки – как в столице, так и в регионах – стали адептами новой социальной «религии». Некоторые (Клер Базар, Сесиль Фурнель, Мари Талон) даже добились определенного места в иерархии сен-симонистской «церкви». Но при всем стремлении сен-симонистов к универсальной свободе они предпочитали решать женский вопрос без участия в обсуждении самих женщин. Отчасти разочарованные этим «отлучением» сен-симонистки сумели организоваться и создать свой печатный орган «Свободная женщина» – первое феминистское издание, в котором женщины писали о женщинах. Одним из лидеров этой новой волны эмансипации стала Сюзанна Вуалькен (Voilquin).

Она искала счастья то в браке, то вблизи своего «духовного отца» П. Анфантена во Франции, Египте, России, Америке. Она заведовала общим столом в сен-симонистской коммуне Парижа, писала статьи в защиту прав «женщин из народа», стирала рубашки для братьев по «церкви» в Каире, работала акушеркой в Санкт-Петербурге, занималась организацией благотворительных учреждений. Ей, дочери простого шляпника, довелось ужинать с дипломатами, беседовать с маршалами, принимать роды у наложниц египетских сановников, лицезреть на балу брата русского императора и вызволить несчастную русскую солдатку из-под власти ее пьющего мужа. И куда бы в поисках лучшей доли и заработка не забрасывала Сюзанну Вуалькен судьба, она неизменно считала себя «исследовательницей женщин» разных национальностей и социальных состояний.

Эта книга не является в полном смысле биографией Сюзанны Вуалькен. Многие перипетии ее жизни – как частные, так и целые периоды (например, американский) – остаются неизвестными. Источники порой либо вовсе отсутствуют, либо носят откровенно субъективный характер. Не стоит расценивать эту работу и как историю исключительно феминистских идей. Если предмет истории феминизма – история борьбы женщин за свои права, то автор исходит из того, что эта борьба – важный элемент эмансипации, но не единственный. Идея равенства мобилизовала феминисток не только в политической сфере, но и во всех сферах человеческой жизни: интимной, домашней, социальной, культурной. Поэтому в центре моего внимания – «взгляд на вещи» Сюзанны, который соединяет в себе и феминизм, и сен-симонизм, и франкоцентризм, и простые человеческие эмоции яркой и неординарной женщины…

Сен-Симон и его ученики приложили немало усилий для обоснования перехода от традиционного общества к модернизированному, социально-ориентированному и индустриальному. Движение сен-симонистов было одним из самых известных социальных движений конца Реставрации – начала Июльской монархии во Франции. Глобальность задачи конструирования нового общества требовала обращения к самым различным элементам общественной системы, начиная с ее первичной ячейки – семьи. От жарких дискуссий и скандалов вокруг этого вопроса в исторической памяти отложилось расплывчатое и интригующее определение «сен-симонистское отношение к женщине» [4] .