Мустафа Кемаль Ататюрк – основатель новой Турции
Шрифт:
Ещё в 1883 году в Османскую империю был командирован германский генерал барон Кольмар фон дер Гольц – видный военный теоретик. В 1885 году он возглавил германскую военную миссию в Стамбуле и занял пост помощника начальника Генерального штаба турецкой армии. Во избежание дипломатических осложнений с Россией, Англией и Францией, члены германской военной миссии формально перешли на турецкую службу, на которой Гольц-паша оставался до 1896 года, заведуя всеми военно-учебными заведениями. Именно благодаря проведенной им реорганизации по германскому образцу турецкая армия в следующем году победила в войне с Грецией. Немцам удалось улучшить боевую подготовку турецкой армии и перевооружить ее более современным вооружением, а также перевести турецкую армию на комплектование по призыву. После младотурецкой
С декабря 1913 года в османской армии в качестве главы германской военной миссии находился генерал Отто Лиман фон Сандерс, официально считавшийся только военным советником. К началу Первой мировой войны германская миссия насчитывала 70 офицеров, а в ходе войны численный состав миссии увеличился до 200 офицеров. Лиман фон Сандерс фактически руководил турецкой армией, а германский адмирал Вильгельм Сушон командовал турецким флотом.
Успех в светском обществе Софии, вызванный появлением Кемаля в костюме янычара на костюмированном балу по случаю праздника святых Кирилла и Мефодия да дружеское внимание посла скрашивали его пребывание в Софии. Друзья опубликовали за подписью Али Фетхи статью «Истинные причины поражения корпуса Болайыра» в одном из болгарских военных журналов. Кемаль не только говорил о том, что Турции не стоит становиться союзником Германии, но и писал об этом в официальных рапортах во 2-й директорат Генштаба, которому подчинялись все военные атташе. А в это время в Стамбуле уже находилась германская военная миссия во главе с генералом Отто Лиманом фон Сандерсом.
После завершения Балканских войн друг Кемаля Мехмет Нури (Конкер) опубликовал текст своей лекции «Офицер и командир», прочитанной для офицеров Генерального штаба. Там были подняты проблемы, вставшие перед турецкой армией после поражения. Кемаль в Софии не удержался от того, чтобы опубликовать в мае 1914 года ответ Нури под названием «Офицер и командир: Мысли друга». В брошюре на двадцати страницах мы находим печальные размышления о том, как после трех конфликтов в Триполитании и на Балканах империя лишилась трети подвластной ей территории и пятой части населения, едва не оказавшись за пределами Европы и отдав Салоники Греции. Некоторые мысли позволяют угадать в нем будущего государственного деятеля: «Главное в идее – это ее способность быть воспринятой как абсолют без того, чтобы стать объектом критики. Это возможно, когда идея становится мнением, а в конце концов убеждением; после этого никакие логические доводы или суждения не могут ее поколебать». Кемаль старался вскрыть систематические пороки турецкой армии, проявившиеся в ходе последних войн. Прежде всего это относилось к проблемам снабжения и неумению наладить работу штабов. Кемаль был весьма критически настроен по отношению к турецкому военному руководству. Он также указал на плохую тактическую подготовку и незнание основ военной теории большинством турецких офицеров. Кемаль понимал, что новая большая война не за горами, и очень опасался, что она может оказаться для Османской империи последней войной.
Характер Кемаля был нервным, импульсивным и даже мрачным, что, однако, не мешало сближению с женщинами. В Софии он стал фаворитом Раши Петровой, устроительницы царских приемов. Однажды вечером он познакомился на бале-маскараде с Димитрианой Ковачевой, или попросту Мити, – дочерью военного министра Болгарии. Всю ночь они танцевали и беседовали. Вскоре Кемаль стал своим в доме Ковачевых, где часто говорили по-турецки. Ему разрешили совершать с Мити загородные прогулки. А в Турции того времени девушке из приличной семьи ни за что бы не позволили гулять с молодым мужчиной без присмотра родителей.
Кемаль, забывший об осторожности, требуемой от военного атташе, даже просил руки Мити у ее отца, военного министра. Генерал Ковачев отказал Кемалю: он не мог позволить любимой дочери покинуть родину и не скрывал, что его волнует, как Мити стала бы жить в Турции, которая для болгар оставалась историческим и потенциальным врагом.
Мити вполне соответствовала идеалу Кемаля о европейской невесте, но мешало то, что она была православная христианка. Он посоветовался с другом Фетхи, который ухаживал за дочерью генерала Рачо Петрова. У турецкого посла возникла та же проблема. Когда речь зашла о свадьбе, генерал Петров заявил: «Я скорее позволю отрубить себе голову, чем выдам дочь за турка».
Генерал Ковачев говорил Кемалю примерно то же самое, и вопрос о браке отпал. Генерал Ковачев отказался посетить бал в оттоманском посольстве, чтобы его дочь лишний раз не попалась на глаза Кемалю.
За несколько недель до начала Первой мировой войны Кемаль признался одному из болгарских друзей: «Турки – замечательная нация. Но им необходимо современное образование… Необходимо освободиться от восточного влияния, давящего на общество и отдельные личности. Но чтобы изменить турецкий народ, требуются серьезные реформы».
Начало Первой мировой войны
Хотя Турция имела союзный договор с Германией, в Первой мировой войне она сначала провозгласила нейтралитет и вступила в войну только в начале ноября 1914 года. Кемаль в переписке со своими друзьями в Генеральном штабе в Стамбуле выражал сомнения в том, что Германии удастся выиграть войну. Неясны ему были и военные цели правящего триумвирата. По мере мобилизации и развертывания турецкой армии он в Софии проявлял все большее нетерпение и стремился попасть в действующую армию.
Уже 2 августа, по окончании долгих переговоров с немцами, великий визирь Саид Халим-паша, военный министр Энвер-паша и министр внутренних дел Талаат-паша подписали соглашение о военном союзе с Германией. Заключив его и распустив в тот же день меджлис, младотурки приступили к всеобщей мобилизации. Члены правящего триумвирата, как их называли, «три паши», единолично решали вопрос о вступлении Турции в войну, не консультируясь с другими членами правительства.
После заключения союза с Турцией германское командование направило два новейших крейсера, «Гебен» и «Бреслау», в Дарданеллы. Энвер-паша распорядился пропустить их в Мраморное море, что нарушало объявленный Турцией нейтралитет. Несмотря на предупреждение стран Антанты, последовавшее 8 августа, османское правительство не стало следовать Гаагской конвенции 1907 года, согласно которой военным судам запрещалось заходить в Босфор и Дарданеллы в мирное время без специального разрешения султана. Турция произвела фиктивную покупку германских кораблей, на которых в полном составе остались германские экипажи, только переодевшиеся в турецкие фески.
8 сентября 1914 года правительство объявило об упразднении в одностороннем порядке капитуляций. Поскольку армяне и греки подверглись гонениям, а англичане и французы либо уехали из Турции, либо были интернированы, эта мера должна была открыть путь для развития турецкого бизнеса. До войны туркам принадлежало лишь 269 промышленных предприятий. Однако это намерение османских властей вызвало дружный протест воюющих держав из обоих враждующих блоков, а также США.
В германской ноте было заявлено, что в случае вступления Турции в войну с Антантой Германия обеспечит ей содействие в отмене режима капитуляций и окажет «добрые услуги» для достижения между Турцией и Болгарией соглашения о территориальных уступках туркам в недавно завоеванной болгарами части Фракии.
Если же Греция вступит в войну на стороне Антанты и будет побеждена, то Германия добьётся возвращения Турции островов в Архипелаге, потерянных ею в результате Первой Балканской войны. Германское правительство также обещало «исправить восточные границы Оттоманской империи таким образом, чтобы обеспечить непосредственное соприкосновение Турции с мусульманским населением России». Правда, все эти щедрые обещания имели смысл только в том случае, если «Германия и её союзники выйдут из войны победителями и будут в состоянии диктовать её участникам свою волю».