Мутаген
Шрифт:
– Я к этому не причастен, у меня вообще по биологии тройка в школе была.
– Да мне и дела нет, – пожал я плечами. – Не пацифист, не гуманист, к военно-секретным игрищам нормально отношусь, пока мою личную шкуру не затрагивают. Просто многие искатели уверены, что «кукольники» – продукт военной биоинженерии. Недоработанный. Неготовый. Особой опасности до катастрофы не представлявший. А вот наличие Мутагена мигом перевело полуфабрикат в опасных, очень опасных существ. И разбежался рабочий материал, по пути прихлопнув своих ученых «пап» и «мам». Отсюда и довольно высокий уровень развития «кукольников», и их знание человеческих повадок. Как-никак, людские фрагменты ДНК в них присутствуют,
Честные, очень честные глаза Черского служили наглядным доказательством моей правоты. Штырь лишь глумливо хмыкнул, хотя и ранее не сомневался в причастности силовых структур к производству кое-кого из тварей Мутагена. Вот только остальные… повымерли. Не выдержав конкуренции с новообразовавшимися мутантами. Остались только «кукольники». Жаль, что остались!
– Тогда мы находимся посреди заброшенной лаборатории? – Глаза девушки округлись от удивления. – Я не думала, что они еще сохранились.
– А ты к Хранителям Ковчега в гости загляни, – подмигнул я. – Если сразу не прикончат как «еретичку» или врага их веры, то много чего увидишь. Они ж как главную базу тот самый научный центр используют и лаборатории, что там располагались. Многое можно узнать, если чудо случится. И еще одно, на сей раз для того, чтобы обратно выбраться и другим рассказать.
– Такие были?
– Были, красавица, еще как были. По пальцам пересчитать можно. Взять того же Эскулапа, Мамонта, еще кое-кого. Но они что-то не сильно желают распространяться об увиденном. Настаивать же на ответах при разговоре со столь авторитетными, легендарными искателями категорически не принято. Сочтут за неуважение и в лучшем случае пошлют, в худшем – пристрелят. И будут в своем праве, что характерно.
– Страшно у вас тут, – поежилась девушка. – Не люди, а звери какие-то.
– Нет, просто свои законы, чуть отличающиеся от внешнего мира. Зато и соблюдаются четче и надежнее. А насчет этой лаборатории… не рассчитывай на то, что обнаружишь какие-либо пометки или записи. Такие вещи при катастрофах уничтожаются или вывозятся сразу же. В крайнем случае организуется экспедиция позже с этими целями. Так что тут нет ничего полезного.
Судя по тому разочарованию, что проявилось на лице научницы, именно об этом она и подумала. Хорошо еще, что посчитала слова правдой, плохо меня зная. Вот Штырь бы точно не поверил. На самом деле наверняка не вся документация была уничтожена, часть ее могла и сохраниться в тех местах, где твари вырвались на свободу и смогли отогнать организованные вояками со спецурой экспедиции. Вот только соваться в эти места нашей малочисленной и неподготовленной, по сути, группе было бы самым сумасшедшим поступком, просто самоубийственным.
Во время беседы мы дошли до двери и задержались, пока Штырь и капитан приходили в себя. Особенно паршиво было Штырю, который вот-вот был готов потерять сознание. Нет, пора скорее отсюда выбираться.
Отдых закончился, как только мой приятель сообщил о том, что он «в относительной норме». Двинулись дальше, все так же остерегаясь любого шороха и случайно промелькнувшей тени. За очередной дверью начинался самый обычный коридор в пару метров шириной, без боковых комнат и отнорков. Ровный пол, покрытый кафельной плиткой, такие же стены в кафеле. На мое замечание, что по такому бродить, особенно по мокрому, только скользить и ломать себе ноги, девушка ответила, что во время исследований и работы с живым материалом иногда происходят казусы и неудачи. Вот тогда, при вывозе «отходов» часто пачкается помещение. Так что отмыть пол деревянный намного труднее, чем тот, что лежит здесь. Недаром в больницах многие помещения, особенно операционные и морги, выкладываются кафелем. Он и запах
В конце коридора имелась решетчатая дверь в «предбанник». Этот страховочный буфер располагался немногим дальше от середины коридора, деля его пополам. В стальных листах стен имелось по паре узких бойниц. Думается мне, что возможные вырвавшиеся на свободу «экспонаты» должны были быть просто выкошены автоматным огнем в этом узком коридоре. Добраться до стрелков было весьма трудно из-за толстых прутьев стали, которые имелись в калитке. Разумная предосторожность, но в условиях катастрофы и она не помогла.
– Хе, не так уж и помогла им вся эта фигня, – почти что повторил мою мысль Черский, когда проходили через этот самый буфер. – Какая-то тварь разорвала стальную основу в клочья.
Действительно, стальные прутья были с корнем вырваны из своих гнезд и изрядно покорежены. У меня появилась мысль о тех лапах, что могли это сделать. Видел уже, знаю.
– Будьте осторожны, – предупредил я своих спутников. – Можем наткнуться на «кукольников», тут они в свое время поработали.
Оставшуюся часть коридора мы шли молча, тщательно вслушиваясь. Следующая дверь имела толщину в десять сантиметров и была словно люк на подводной лодке. Такой же стопор и штурвал запирающего механизма. Повозившись, я смог его открыть, пусть и с заметными усилиями. Вот только петли изрядно заржавели, так что мои действия при открывании наделали шума. Оставалось только молиться, чтобы на этот шум не сбежались все окрестные мутанты.
Молитвы канули в пустоту, оставшись не услышанными или проигнорированными небесными канцеляриями. Метрах в десяти перед дверью стоял «кукольник». Едва я распахнул на достаточную ширину дверь и сунулся в следующее помещение, я почти столкнулся с ним нос к носу. Увидев прямо перед собою эту машину смерти, застыл на месте, судорожно нащупывая автомат, закинутый за спину во время отпирания двери.
– Ну что там? – послышался любопытный голос девушки, в то время как Штырь с безопасником благоразумно соблюдали режим тишины. – Все пусто?
– Я бы так не сказал, – тихо, растягивая слова, произнес я. – По ходу дела, сейчас передо мною потомок того вандала, что разрушил решетку.
Спутники замерли, догадавшись о неприятности, ожидавшей их за дверью. А вот я задумался о странном поведении твари. В том, что я не успею остановить оказавшегося на таком расстоянии мутанта, я не сомневался. «Кукольник» мог смести меня одним броском, даже успей я выпустить в него очередь. Уходить с траектории удара мне было просто некуда. С боков стояло несколько больших шкафов, а рваться назад тоже было не вариантом. Очутившись среди людей, тварь получит массу преимуществ, а вот наше огнестрельное оружие будет малополезно. Скорее мы перестреляем самих себя, чем верткого мутанта.
Вот поэтому мне и было интересно, почему противник не атакует нас в столь выигрышной для себя ситуации? Странно, но наверняка объяснение имеется, просто я его пока не вижу.
Никогда раньше мне не приходилось рассматривать «кукольника» на таком близком расстоянии. Живого, по крайней мере. Рост у твари был под метр семьдесят, не больше, но это успешно компенсировалось коренастым телосложением. Широкие плечи, чуть ли не за метр, бугрящиеся мускулами руки, гротескно искаженные черты лица, напоминающие монстра из старых фильмов ужасов. Загнутые когти-кинжалы на руках и множество присосок, с помощью которых тварь была способна перемещаться по стенам и потолкам. И очень острые клыки, которые сейчас то и дело клацали, словно мутант и хотел напасть, и почему-то не рисковал сделать это.