Мутаген
Шрифт:
– Как хочешь. – Девушка пожала плечами, не собираясь больше спорить. По-видимому, у нее на это даже сил не осталось. – Сам будешь виноват, если проболтаешься кому-то из своих. Из-за серьезной утечки мое начальство рискнет вызвать недовольство искателей из влиятельных. Все вот это, – тут она обвела рукою вокруг себя, – является одной из секретных лабораторий нашего правительства.
Я недоверчиво хмыкнул. Как-то наличие хранителей с таким заявлением не вязалось, о чем я и не преминул сообщить Ирке. Впрочем, та быстро прояснила ситуацию.
– Нашлись общие интересы
– И что с того?
– Ты уже видел. Хранители тоже работали над этим, ведь среди них есть воистину гениальные ученые. Ты видел, что они пытаются создавать искусственный «плавильный котел».
– Зачем им и вам все это?
– Зачем? – девушка невольно призадумалась. – Не знаю. Я просто старалась добиться результатов в этом сложном, почти невозможном деле. Это как вызов науке, природе… Не знаю, как словами это объяснить, такое надо чувствовать.
– Угу, – хмуро проговорил я. – Про динамит тоже так говорили: хорошая штука для горных работ, а еще можно использовать понемногу в войнах. То же с атомом, который вроде и мирным должен быть, но материала на бомбы пошло больше, чем на все АЭС мира…
– Это не те сравнения, – обиделась Ирина. – И не перебивай меня, если хочешь услышать продолжение. Тот профессор, с которым я работала, высказал предположение, что можно не просто создать имитацию «плавильного котла», но и получать на выходе нужные морферы. Потом было принято решение связаться с хранителями, кое-что им пообещать. Они согласились, но…
– Что-то пошло не так, и они захотели хапнуть все. Так?
– Не так. Вот он, – девушка ткнула рукою в сторону одного из «халатов», не обезображенного мутациями, – решил сыграть в свою игру, договорившись с хранителями. Основная лаборатория была уничтожена, персонал большей частью перебит, а все оборудование было переправлено в это место с морферами и несколькими его людьми, переметнувшимися не то к хранителям, не то к кому-то другому.
– А почему тогда отправили тебя и Черского и почему так сильно опасались смежных контор?
– Почему? Не знаю, – Иринка покачала отрицательно головою. – Черский проговорился, что этот ренегат сумел договориться с несколькими большими чинами в министерствах. И еще было подозрение, что такие есть и в УМК. Сам капитан был куратором по нашему институту и лично взялся за это дело.
Ну вот и открылся секретный ларчик. Обычная тайная политика и грызня. Такие идут на межгосударственном уровне. Ну а что там есть, то и с основными игроками Мутагена проходит. Различия тут минимальны, разве что небольшая специфика имеется. Однако от ехидного комментария я не удержался:
– Маловат что-то капитан для подобной должности. Скорее уж полкан или около того. Любят они за ложные маски прятаться, чтоб им пусто было. Ну да на него я не в обиде. Ты-то как во все это ввязалась? Как я понял, простой научный сотрудник…
– Про Черского ничего не знаю. Может, он и не капитан. А почему я пошла – это достаточно просто. В свое последнее посещение Острога я с профессором, который был и основателем исследований, и моим наставником, посетила основную лабораторию. Тогда проф и дал мне основные шифры и пароли ко всем компьютерам и дверям лабораторий. Когда один из комплексов был уничтожен и про то место прошел слух, что там находится множество морферов, туда хлынули искатели из кланов и независимые.
– Не знаю, не знаю. Слухов у нас много ходит, но шила в мешке не утаишь. Лидеры Простора не одну собаку на интригах съели. О Грани и говорить не приходится. Смутно…
– Я тебе говорю, что слышала, – вспыхнула девушка. – А правда это или нет, не мне решать. Жаль, что ты уничтожил все эти носители, теперь ничего не удастся восстановить. Мой наставник умер… Его убил тот самый ренегат или его люди. Сам он тоже мертв, данные хранителям передавал неполные, чего-то опасаясь.
Она с тоскою посмотрела на металлическую будку, в которой я прятался от мутагенного излучения, и окинула взглядом кучу стеклянного и прочего хлама, который я получил из панелей.
– Зная упорство спецуры и контролируемых ими исследовательских центров, можно быть уверенным, что исследования будут запущены заново. От такого направления никто и никогда не откажется. Кстати, хранители тоже будут рыть землю рогами, но восстанавливать цепочку.
– Не так все просто. Огромные объемы инвестиций, уникальные компоненты. Часть практически недоступны для нас, другая часть хранителям. Да если мы или они и найдем все материалы для составляющих, то на подгонку и наладку потратим несколько лет. Само оборудование, которое ты порушил, оно уникально, основано на биокристаллических компонентах. Тебе сложно понять без специальных лекций…
– А мне и не нужно, – отмахнулся я. – Для меня сейчас важны только эти уникальные морферы, что разбросаны вокруг. Соберу все, что влезет в карманы, контейнеры, да и погряду отсюда в более спокойные места. Кстати, о карманах и вообще комбезах. Надо бы сменить наше нынешнее облачение. Ты какой выбираешь?
– Я?! – удивление, брезгливость, ужас и отвращение в голосе спутницы можно черпать хоть ложкой. – Я их ни за что не нацеплю на себя!
– Зачем так кричать, – поморщился я. – Если ты не хочешь загнуться при возвращении назад, то переодеваться придется. Этот комбинезон… очень плох для рейда по суше.
– Каком возвращении?
Негромкий, слегка задыхающийся чужой голос заставил вздрогнуть нас обоих. Я резко повернулся в ту сторону и машинально нажал на спусковой крючок. Автоматная очередь перечеркнула одного из ученых, которого я раньше считал убитым. Того самого, хранителя со следами мутаций на лице. На этот раз я все сделал, как полагается – пули в голову поставили точку в жизни хранителя, но… Не мог же он просто так сказать те два слова… Опытные искатели сначала уничтожают или нейтрализуют врагов, а уж потом дают выход словам.