Мутант
Шрифт:
Вспомнив про убийства, мутант вспомнил и про нож. Сначала обрадовался: не нужно будет помирать от жажды и голода, все можно решить одним взмахом клинка, останется лишь выбрать – по горлу, в сердце или перерезать вены и тихо-мирно потерять сознание от потери крови. Однако нож исчез. Скорее всего, выпал из руки, когда он, Глеб, сюда провалился. А потом его засыпало. Можно попробовать откопать, но надежды мало.
И все-таки мутант подполз к завалу и стал разгребать руками его основание. Копался долго, обломал все до единого ногти, окончательно вымотался и отступился. Снова лег на спину и моментально заснул.
Глава 26
В
Глебу снилось, что он сидит за столом в странной комнате без окон. Стены у комнаты мрачные, сложены из темного красного кирпича. Вдоль одной длинной стены – стеллажи с книгами от пола до потолка. Потолок высокий – или это лишь кажется Глебу, поскольку сам он еще маленький мальчик? – с него свисает жестяной абажур с яркой лампой. Глеб знает, что ток для лампочки дает солнышко, для этого наверху раскладывают специальные пластины. А когда солнышка нет, заводят специальную машину – генератор. Но горючего для машины мало, его берегут, потому включают редко, только когда очень надо. В остальное время зажигают масляные лампы, от которых свет не такой яркий. Но сейчас наверху лето, солнышко светит часто и можно пользоваться электричеством. Что такое электричество, Глеб тоже знает. Еще не очень хорошо, но скоро выучит – Лик ему как раз задал это выучить к следующему уроку. Мама говорит, что ему еще рано знать про электричество, но Лик с мамой спорит, не всегда ее слушается. Он говорит, что Глеб умный мальчик, и что важные вещи… как он их назвал?… прак-ти-чес-кие… надо знать в первую очередь.
Лик тоже очень умный. Но он взрослый. И знает много-много! А еще ему злые морозовцы отрезали пальцы на руке… Зато на другой их – целых шесть!
Ой, вот он, Лик, как раз смотрит строго-строго!..
– О чем задумался, детинушка? Я понимаю, что в космос ты никогда не полетишь, но знать, где ты живешь, все-таки нужно.
– Я знаю… – говорит маленький Глеб.
– И где же?
– В Устюге. В Великом Устюге! Это город на реке Сухона, в Вологодской области.
– А Вологодская область где?
– В этой… В России… Да?
– Ну, а Россия где?
– Нигде… Ну, то есть, она везде.
– Эх ты, глобалист-недоучка! А что я тебе только что рассказывал?
Глеб понуро опускает мохнатую головенку.
– Ладно, повторю. Только слушай внимательно. Мы живем на Земле. Земля – это планета, то есть такой огромный шар, который летит в космосе, где совсем нет воздуха, вокруг Солнца, а вместе с ним – вокруг центра нашей Галактики, где много-много звезд – таких же, как наше Солнце, а еще бывают поменьше и во много раз больше. У нашего Солнца, кроме Земли, еще семь планет, но на них никто не живет. А вот на планетах, что вращаются вокруг других звезд, может быть, кто-то и живет. Даже наверняка живет, ведь звезд в нашей Галактике превеликое множество, да и галактик во Вселенной огромное количество.
– А кто там живет? – вспыхивают глазенки у Глеба. – Храмовники? Или морозовцы? Или эти… «дикие»?…
– Я очень надеюсь, что там все по-другому. Что где-то есть такие места, где живут просто счастливые люди, которые не дошли до того, чтобы сделать из своей планеты помойку, убить ее своими же руками.
– А мы убили?
– Мы убили, – вздыхает Лик. – И что с того, что планет много? Земля-то для нас все равно единственная.
– А люди ведь тоже как эти… как планеты, – нахмурив бровки, говорит после долгого раздумья Глеб. – Они тоже разные. Их ведь тоже нельзя убивать, хоть их и много. Если кого-то убить – точно такого все равно больше не будет.
– Надо же, – с удивлением смотрит на Глеба Лик. – А ты молодец… Жаль только, что многие думают совсем по-другому и продолжают убивать.
– Может, они не знают? Может, им надо сказать?
– Все они знают, – жестко говорит Лик. – Ты вот тоже знаешь, а все варно убил! Не так равзе?
Глеб в ужасе смотрит на Лика… Да нет, какой еще Лик? Почему Лик? Это же Пистолетец! Косноязыкий притвора… Да и сам Глеб вовсе не маленький мальчик, а здоровенный и жуткий мутант.
– Я убил, да, – цедит он сквозь зубы. – Но я убил, защищаясь. И я убил не людей – падаль. А ты сделал еще хуже. Ты не убил, ты предал!
– Я никого не предавал. И уж тебя я не предавал точно. Я могу умереть за тебя, если нужно.
– Не нужно. Мне ничего больше не нужно! Я сам хочу умереть.
Глеб распахнул глаза и снова зажмурился. Он вспомнил! Он что-то определенно вспомнил! Этот сон… Это была не просто игра больного воображения. Комната с кирпичными стенами, стеллажи с книгами, лампочка в жестяном абажуре – все это было на самом деле! И урок такой тоже был. Правда, закончился он по-другому, не так, как во сне.
И учитель по имени Лик… Да, теперь он его тоже вспомнил. Мама звала Пистолетца по имени – Толик. Но Глеб, когда был совсем крохой, полностью это выговорить не мог, у него получалось: «Лик». Так и стал его звать, даже когда стал постарше.
Лик и тогда был его другом. И второй раз, уже в образе косноязыкого Пистолетца, тоже стал им. А потом оказался предателем… Но это опять говорят чувства, горькая обида внутри самого Глеба. А если включить только разум, отбросив чувства? Ведь Дед Мороз прав: Пистолетец, изначально будучи его агентом, остался верен ему. Ну, а самого Глеба разве он предал? Он был с ним с начала и до конца. Да, он его обманул, прикинувшись не тем, кем являлся на самом деле. Но это обман, а не предательство. Да и обман вынужденный. Так кто же для него Лик-Пистолетец – друг, враг, обманщик, предатель?… Нет ответа. Чувства не могут примириться с рассудком.
А что насчет самого Глеба? Он убил уже трех человек. Ведь тогда, в детстве, он искренне считал, что убивать нельзя. Каждый человек – уникален, каждый – это не планета даже, а целая Вселенная! Но какая Вселенная может скрываться в бандитах?! Какая – в хладнокровном убийце ребенка? Вселенная злобы, жестокости, жадности, похоти, лжи? Нужна ли такая «уникальность» кому-то? Вот уж чего-чего, а подобной мерзости в этом мире хватает, он переполнен ею, словно мерзкий гнойник – вот-вот лопнет! Да и лопнул уже, только стал нарывать снова. Врачи вскрывают нарывы скальпелем, Глеб вскрыл ножом. Разве он поступил плохо? Нет, он не готов повесить на себя ярлык «убийца»! Он если и не врач, то санитар – вымел из этого мира немного дерьма, сделал чуть более чистым воздух.