Мутант
Шрифт:
— Привет, — сказал странник, входя и усаживаясь на край стола. Похоже, вы меня знаете. Если вы не против, поговорим вслух. Я могу читать ваши мысли, но вы не можете прочитать мои. — Он усмехнулся. — Не стоит этому удивляться, Беркхальтер. Если ты будешь знать, то и параноики тоже узнают. Итак. Меня зовут Бен Хобсон. — Он выдержал паузу. — Плохи дела, да? Ладно, мы обдумаем это позже. Сначала дайте перевести дух.
Беркхальтер быстро взглянул на Хита.
— В городе параноики. Не говори мне слишком многого, иначе…
— Не волнуйся. Я не собирался, — усмехнулся Хобсон. —
— Потомки бродячих племен, не пожелавшие после Взрыва присоединиться к поселениям. Цыгане. Люди леса. Довольно дружелюбны.
— Верно, — сказал Хобсон. — То, что я говорю вам теперь известно всем, даже параноикам. Вы должны знать это. У нас есть несколько агентов-Болди среди кочевников. Началось это случайно, сорок лет назад, когда Болди по имени Линк Коуди был принят кочевниками и воспитан в неведении о своем даре. Позже он узнал об этом. Он до сих пор живет среди кочевников, и с ним его сыновья.
— Коуди? — тихо переспросил Беркхальтер. — Я слышал истории о Коуди…
— Психологическая пропаганда. Кочевники — это варвары. Но нам нужна их дружба, мы хотим сделать все, чтобы соединиться с ними, как только в этом возникнет нужда. Двадцать лет назад мы начали создавать лесного идола, живой символ, который внешне был похож на шамана, а на самом деле стал бы нашим представителем. Мы взяли за основу африканского идола мумбо-юмбо. Линк Коуди нарядился в цирковые одежды, получил от нас необходимые атрибуты, и в конце концов у кочевников появилась легенда о Коуди — великом лесном духе, мудром учителе. Они любят его, они поклоняются ему, и они боятся его. Особенно с тех пор, как он научился появляться одновременно в четырех местах.
— Как? — спросил Беркхальтер.
— У Коуди три сына, — улыбнулся Хобсон. — Одного из них вы увидите сегодня. Твой друг Сэлфридж организовал небольшой заговор. Один из вождей кочевников, которые прибудут на встречу, должен будет убить тебя. Я сам не смогу помешать ему, но это сделает Коуди. Тебе придется подыграть ему. Не подавай виду, что ждешь беду. Когда войдет Коуди, вожди будут весьма поражены.
— Не лучше ли было не говорить Беркхальтеру, что его ждет? — сказал Хит.
— Нет. По двум причинам. Он может читать мысли кочевников — я разрешаю ему использовать этот козырь — и он должен действовать заодно с Коуди. Хорошо, Беркхальтер?
— Да, — кивнул консул.
— Тогда я исчезаю, — Хобсон поднялся, продолжая улыбаться. Счастливо.
— Подожди минуту, — сказал Хит. — Что насчет Сэлфриджа?
— Не убивайте его. Ни один из вас. Вы знаете, что ни один Болди не должен сражаться на дуэли с обыкновенным человеком.
Беркхальтер почти не слушал его. Он знал, что должен сказать о мысли, так поразившей его в сознании Барбары Пелл, и оттягивал момент, когда ему придется назвать ее ненавистное имя, и тем самым достаточно широко открыть ворота своих мыслей, впустив туда ее образ, восхитительный образ, восхитительной изящное тело, яркое опасное и безумное сознание…
— Недавно я видел в городе одного из параноиков, — сказал он. Барбара Пелл. Мерзкое создание эта женщина. Она позволила уловить кое-что из их планов. Закрылась слишком быстро, чтобы я смог выудить много, но ты можешь это обдумать. Мне показалось, они готовы к чему-то, что должно произойти в ближайшее время.
Хобсон улыбнулся.
— Спасибо. Мы понаблюдаем за ними. И за женщиной. Что ж, все в порядке. Счастливо.
Он вышел. Беркхальтер и Хит посмотрели друг на друга.
Немой не спеша шел по тропинке вниз, к поселению. Рот его был сложен для свиста, пухлые щеки дрожали. Пройдя мимо высокой ели, он внезапно выхватил кинжал и бросился за дерево. Прятавшийся там человек был захвачен врасплох. Сталь безошибочно нашла цель. Перед смертью параноик успел послать лишь мысленный отчаянный крик.
Хобсон вытер свой кинжал и пошел дальше. Под плотно пригнанным коричневым париком заработал сделанный в виде облегающей шапочки аппарат. Ни Болди, ни телепат не могли получить сигналы, которые сейчас принимал и отправлял Хобсон.
— Они знают, что я здесь.
— Иногда им это удается, — ответил беззвучный собеседник. — Они не могут уловить модулированную частоту шлемов, но способны заметить защиту. И все же, пока ни один из них не знает, почему…
— Я только что убил одного.
— Одним негодяем меньше, — донесся холодный удовлетворенный ответ. Я думаю, мне лучше некоторое время побыть здесь. Параноики прибывают. И Хит, и Беркхальтер думают так. Возможно, есть какой-то план, который я пока не смог прочитать; параноики думают о нем только на своем диапазоне.
— Тогда оставайся. Держи связь. Что с Беркхальтером?
— Как мы и подозревали. Он влюблен в параноика Барбару Пелл. Но он об этом не знает.
Потрясенное отвращение и, вместе с тем, неохотная симпатия были в ответной мысли.
— Я не помню, чтобы подобное случалось прежде. Он может читать ее мысли; знает, что она параноик…
Хобсон улыбнулся.
— Если бы он разобрался в своих чувствах, это его бы сильно расстроило, Джерри. Очевидно, ты выбрал не того человека для этой работы.
— Это не похоже на Беркхальтера. Он всегда жил очень уединенно, но характер его больше чем безупречен. Его склонность к сопереживанию была очень высока. И он полгода изучал социологию в Новом Йеле.
— Он изучал ее, но так и остался далек от нее. Он знает Барбару Пелл всего шесть недель. Он влюблен в нее.
— Но как — даже подсознательно? Болди инстинктивно ненавидят и не доверяют параноикам.
Хобсон достиг предместий Секвойи и продолжал идти мимо сделанной в виде террасы площадки, на которой стояли на отшибе блоки электростанции.
— Так что это извращение, — сказал он другому Немому. — некоторых мужчин привлекают отвратительные женщины. С этим не поспоришь. Беркхальтер влюбился в параноика, и я молю небо, чтобы он никогда этого не осознал. Он может покончить с собой. Или может что-нибудь произойти. Это… — Его мысль двигалась с некоторым напором. — Это самая опасная ситуация, с какой когда-либо сталкивались Болди. Скорее всего, никто не придал значения словам Сэлфриджа, но ущерб нанесен. Люди слышали. А обыкновенные люди всегда не доверяли нам. Если будет взрыв, мы автоматически окажемся козлами отпущения.