Муж мой. Враг мой. Дракон
Шрифт:
Я не смогла договорить, потому что Фэнрид напрягся каждой клеточкой тела и скрежетнул зубами.
— Никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя настолько хорошо, — признался он, медленно втянув носом воздух. — С самого детства это казалось недостижимой целью: я искал убийц своих родителей, одержимый этим до крайней степени. Больше ничто не имело значения, только это. Война продолжалась бы ради этого вечно, если б пришлось! — его кулаки сжались добела.
— Ты думал, ланхарийцы убили твоих мать и отца, — прикрыла я глаза, наслаждаясь сильным биением
Тихонько поглаживая кончиками пальцев теплую, гладкую кожу, вздохнула от облегчения, что все опасности позади.
— Понимаю.
— В момент, когда его шея сломалась в моих руках… — прорычал муж с темным удовлетворением в голосе и замолк. — Прости.
— Ничего, — улыбнулась я, позабавленная тем, что он бережет мою нежную натуру, и это после всего, что он обо мне уже узнал. — Говори, как есть. Мне нравится слышать твои сильные чувства, даже если это злость. Ты… что ж, ты и твой внутренний зверь великолепны, мой король.
Ответный всплеск удовольствия стал мне наградой. Дракон буквально расцветал, когда я выражала ему свое восхищение: его распирало от гордости собой, он источал потрясающее тепло, а все чешуйки топорщились и начинали вибрировать в унисон с моим дыханием.
Так было и раньше, но теперь наша связь в разы укрепилась. Мы были на одной волне, и это прекрасное чувство единения не было сравнимо ни с чем. Вся отданная мной магия стоила этого момента осознания, что он будет жить.
— Что ж, — хрипло прошептал мой муж, накрывая мою руку, лежащую напротив его сердца, своей, — когда я убил его, Шена, то испытал настоящий триумф. Все годы мучений стоили этого краткого мгновения, к которому я стремился много лет. Убийцы моих родителей больше нет! Мерзавец понес заслуженное наказание, и я чувствую себя бесконечно свободным теперь. Я… наверное, можно сказать, что я счастлив.
— Я тоже… — шепнула я, и муж, разомкнув мои пальцы, повернулся ко мне лицом.
Блики огня играли в его темных с серебряными нитями волосах, отражались в черных глазах и по крохе растапливали лед в сердце.
Времени на окончательное исцеление понадобится еще немало, оно только началось, но уже сейчас окаменевшие стенки яйца разрушались и трескались. Под ними рождалась новая, живая плоть, которая заменит камень в конце концов — я искренне в это верила.
Дракон теперь свободно мог покидать пределы тела, но полноценного перерождения придется немного подождать.
Однако и сейчас моего воображения хватало представить величественного ледяного хищника, взмывающего в пасмурное небо и гордо реющего над заснеженным, скованным морозом королевством, которые он будет беречь и защищать до конца своих дней.
— Ты же понимаешь, что утраченного не восстановить никакой магией, Шена? — осторожно поинтересовался Фэнрид, когда я прижала уста к его приоткрытым губам, поддавшись порыву нежности.
Мягкие и прохладные, со вкусом белого вина, они ответили мне едва-едва, и я понимала, что он имеет в виду.
Морах уничтожил его сердце вместе с той розой, они сгорели
Сердце Фэнрида в какой-то момент буквально окаменело, а камень — не то же самое, что лед. Его можно расколоть, перетереть куски в пыль, но растопить — уже невозможно.
Все, что Фэнрид когда-либо мог испытывать, уничтожилось вместе с розой. Но…
— Я в это не верю, — шепнула я, лаская слегка колючую щеку мужа, такую теплую и родную. Заглядывала в темные глаза и видела в их глубине то, чего он даже не осознавал. — Я знаю и чувствую: ты любишь меня.
— Я уже никогда не смогу полюбить, — упрямился он, в уголках глаз появились напряженные морщинки, а вздох был наполнен неподдельной тоской.
Я улыбнулась: некоторые вещи стоили того, чтобы ждать.
— Думаешь, любовь измеряется внешним проявлением чувств? Ты отдал свою жизнь, спасая меня, Фэнрид! Дважды! — напомнила я очень нежно. — Что это, как не любовь?
— Тебе этого будет достаточно? — он слегка нахмурился, будто пытался постичь ход моих мыслей и не мог. — Знать, что я буду заботиться о тебе? Защищать тебя? Всегда.
Я бы рассмеялась, но не хотела его пугать. Он так забавно избегал правды: видимо, ему нужно время, чтобы самостоятельно все осознать.
— Ты вырастишь новые чувства, Фэнрид, — убежденно молвила я, прижимая ладонь к его груди, где уже сердце билось с нормальной скоростью, а не так, как раньше. — Иначе просто не может быть!
На этот раз он ответил на поцелуй, медленно и с охотой отдавшись моменту. Ощутив прикосновение моего языка к своим губам, углубил контакт, прижав меня к себе за затылок с удивленным стоном.
Я потянулась к нему всем сердцем, упав с кресла прямо в объятия и опрокинув мужа на ковер. Впилась в его губы так, словно это в последний раз. Выпустила волнение целого дня на свободу и позволила себе тоже насладиться победой.
Муж выглядел немного ошеломленным, когда я закончила и приподнялась. Его дыхание было учащено, в глазах горела вдруг пробудившаяся страсть, и я понимала, что для него испытывать подобное, должно быть, внове.
Неудивительно, что он не знает своих возможностей: раньше-то его эмоции были заперты под надежным замком, а теперь вырывались наружу помимо воли, и он не знал, что с ними делать.
— Позволь мне открыть тебе мой мир чувственности и удовольствий, — я улыбнулась и протянула руку за спину, ослабляя корсет.
— Ты не жалеешь, что опустошила себя ради меня? — тихо шепнул Фэнрид мне на ухо, нетерпеливо помогая развязать шнуровку и стаскивая платье через голову.
— Нет, ни капельки, — покачала я головой и сняла с себя все остальное, с восторгом наблюдая, как муж избавляется от штанов, представая передо мной полностью обнаженным.
Моя рука сама потянулась к его торчащей плоти, тонкие пальцы обхватили тепло-бархатистый ствол, двигаясь вниз и вверх, просто потому, что мне нравилось ощущение.