Муж по случаю
Шрифт:
— Семеныч вечером обходил этажи и видел тебя.
— Мне все казалось поначалу, что он меня как рентгеном просвечивает.
— Это вполне естественно: все непонятное вызывает недоверие.
— Странно, у меня никогда не возникало подобного чувства.
— Это не так, Татьяна, ты сама никому не доверяешь, никого не подпускаешь к себе близко. Подумай об этом. Итак, с завтрашнего дня я один хожу на молочную кухню за питанием. Сегодня ты меня, к сожалению, опередила.
— А три дня подряд это делал ты. Тебе не кажется, что усилий одного человека для этого вполне достаточно.
— Тем более, зачем тебе вставать рано?
— Спасибо, не надо. Мне достаточно, что вы, то есть ты, делал это вчера и позавчера.
— Мне не хотелось тебя и Сережку будить. Семеныч — человек надежный, ему можно доверить молоко, кефир и одну упаковку творога, разве не так?
— Александр, я прекрасно справляюсь со всем сама, и не нужно мне помогать.
— Я и говорю, что ты никого к себе не подпускаешь. Разве я не прав? Согласись, что Сережу можно считать моим крестником. Так неужели я не достоин чести ходить по утрам за питанием?
— Это не честь, а обуза.
— Для меня нет. Разве для тебя твой ребенок обуза?
— Конечно, нет. Но это же мой ребенок!
— Таня, успокойся и не сердись.
Александр тепло попрощался со мной, свистнул, подзывая к себе Дона, и ушел. Нужно признать, что я проиграла в споре с этим человеком, но я так последовательно отстаивала свою независимость и самостоятельность. Для меня трудно было забыть жестокие слова Константина: «Да кому ты нужна? Неужели ты всерьез считала, что мне подойдет в качестве жены такая маленькая рыбка-прилипала, как ты? Ты не способна на самостоятельную жизнь. Ты постоянно висишь у кого-нибудь на шее, как мельничный жернов. Сначала ты портила жизнь своему брату, теперь пытаешься отравить жизнь мне».
Именно тогда я дала себе слово жить самостоятельно и не вмешиваться в чужую жизнь.
Глава 12
— Лена, я вас совсем заговорила? Спасибо, что вы выслушали меня, вам пора домой. Александр совсем забыл, что вас ждут дома дети. Сами видите, нас с ним совсем ничего не связывает, он только несколько раз сидел у коляски, пока я ходила в магазин. Ваши дети уже совсем взрослые, жаль, что мы никогда о них не говорили с Александром.
— С Александром? Это меня совсем не удивляет, мужчины никогда не запоминают подобных мелочей. Я сомневаюсь, задумывался ли он когда-нибудь над вопросом, сколько лет моим детям. И как часто я их вижу. Я, конечно, шучу, Танечка. У нас сослуживцы и особенно начальники, как правило, забывают, что у женщины вторая смена начинается дома. Но не думайте, я не жалуюсь, я знала, на что шла.
— Как? А разве…
— Что вы хотели спросить, Таня?
— Нет, ничего, просто я удивилась, что он не знает, сколько лет его детям.
— Его детям? Но он к ним не имеет никакого отношения.
— Разве? А я подумала, что Александр — ваш муж…
— Нет, что вы! Почему вы так решили?
— Дон не пойдет к чужому, а вас он принял за свою.
— Все очень просто, мы брали его к себе на время отпуска Александра. Он привозил к
— Я приняла вас за его жену.
— Что вы, Танечка! Александр замечательный человек, но он мне не муж. Можно мне спросить вас?
— О чем?
— Как вы сами относитесь к Александру?
— Я? Никак. То есть я хочу сказать, что он славный человек и помогал мне несколько раз.
— Я понимаю, на такой бестактный вопрос трудно ответить малознакомому человеку, но мне искренне жаль.
— Почему?
— Он очень хороший человек.
— Мало ли на свете хороших людей!
— Вы ему очень нравитесь.
— Я? Лена! О чем вы говорите, разве можно по нескольким встречам судить о таких вещах?
— Когда сегодня утром ему сообщили о вашей беде, он собрал сослуживцев и сказал, что похитили ребенка у его жены. Меня еще удивила эта фраза о ребенке. Я у него спросила: «Твоего ребенка похитили?» И он, ни на секунду не задумываясь, ответил: «Да!»
— Он это просто так сказал.
— Таня, в такую минуту люди не врут.
— А Александр, значит, не женат?
— Он замечательный человек, но мало кому нравится жить с мужем, у которого так мало свободного времени.
— Моя мама прожила так всю жизнь и была счастлива. Мой отец был военным.
— Но, согласитесь, на это способна не каждая женщина.
— Думаю, да. Уже совсем поздно. Мне неудобно, что вы потеряли со мной столько времени.
— Таня! Перестаньте, пожалуйста. Ой! Что это?
Внезапно Дон вскочил, насторожился, глухо зарычал и, перепрыгнув через наши ноги, ринулся в прихожую. Грозное рычание сменилось радостным повизгиванием, было слышно, как Дон лапой скребет дверь. Я вопросительно посмотрела на Лену. Как ни в чем не бывало, она спокойно встала, чуть помедлив, сунула обратно в сумку вытащенный было темный пистолет. Как странно было видеть оружие в руках столь привлекательной женщины. Лена, опередив меня, подошла к двери.
— Кто там?
За дверью кто-то что-то тихо ответил. Посмотрев в дверной глазок, Лена открыла входную дверь.
— Ну наконец-то. Как вы?
— Лена, держи Татьяну. Ей плохо.
Лена бросилась ко мне, невольно заслонив от меня входящих. Я резко отодвинулась, стремясь рассмотреть мужчин, заходивших в коридор. Ко мне подошел Александр и осторожно протянул тихонько посапывающего Сережку, неумело закутанного в одеяло. Схватив ребенка, я ощутила его тепло. Александр одной рукой поддерживал меня, другой ребенка, которого я прижала к себе.
— Пойдем в комнату, ты еле на ногах стоишь.
Он отвел меня в комнату, усадил на кровать. Я торопливо раскрыла одеяло и стала ощупывать руками сына. Убедившись, что он цел и невредим, я прижалась к нему лицом и тихо заплакала. Александр осторожно поднял меня и пересадил в кресло.
— Тише, тише, Таня, разбудишь Сереженьку.
Меня била крупная дрожь, я не могла сдержать судорожные рыдания.
— Лена, найди что-нибудь. Мальчика надо покормить.
— Сейчас, сейчас. Все готово.