Муж поневоле
Шрифт:
— У меня проклятья. — Не задумываясь ответил я.
— Что?! — старший комиссар снова замер, а затем, цедя слова, уточнил, — что ты сказал, какое направление?
— Проклятья. — Повторил я.
А голограмма с отвращением произнесла, — И с каких это пор в комиссары стали брать всякое недомагическое отребье…
— С тех пор как империя была уничтожена… — тут же перебил я его, заставив заткнуться.
— Похоже что так, — буркнул старший комиссар разговаривая словно сам с собой, — другой причины по которой кольцо получило это… это… недоразумение, я
— Да, ты, — ответил он и закончил, — война не проиграна.
— Так что делать с магией? — вновь возвратился я к прерванному разговору, — если им нужна только стихийная?
— Можно попробовать с помощью артефактов преобразовать твою магию в какую-нибудь стихийную, хотя нет, с другой бы сработало, но проклятья это не совсем магия, вернее другая магия, — задумалась голограмма, — хотя. Ты умеешь управлять сырой силой?
— Как для трудовой магии? — переспросил я, — да, умею.
— Тогда, скорее всего сможем использовать её. Потери будут большими, но нужно-то только раз продемонстрировать, чтобы попасть внутрь. И да, надень вот это.
Внезапно на одной из стен прорезалась тонкая линия контура двери, после чего выдвинувшийся овал отошел в сторону и я увидел комплект до боли знакомой ПСИ-защиты в нише.
— Я, это, не, одену, — четко и раздельно произнес, пристально посмотрев на старшего комиссара.
— Почему?
— Там, наверное, какая-нибудь древняя личность сидит.
— Что значит наверное? — даже оскорбилась голограмма, — все доспехи комиссаров магическим образом накапливают опыт своих носителей после чего передают следующему.
— Так это нормальная практика? — поразился я.
— Ну, доспехов с действительно большим количеством носителей не так много, в основном до пятисот лет совокупного опыта, но конкретно этот принадлежал старшему комиссару провинции и обладает не менее чем трех тысячелетним опытом сотни носивших его комиссаров.
— Во первых он мне башку взорвет таким объемом, во вторых это буду уже не я, а в третьих мне и без него нормально.
— Это позволит, минуя стадию обучения, сразу дать тебе все необходимые навыки, — попытался убедить меня временный командующий крепости. Но я был непреклонен. Нет уж, мне и того доспеха хватило, а там была личность только одного древнего инквизитора. А тут сотня.
— Жаль, — искренне огорчился старший комиссар, — на обучение надо время.
— Я никуда не тороплюсь, — буркнул в ответ. Так-то торопился конечно, Ниике вытаскивать, но не подобной ценой. Мне моя личностная идентичность была слишком дорога. А затем, еще раз посмотрев на задумавшуюся голограмму, спросил, — Ну так что, могу я посмотреть, что там с моими людьми?
— Да, можешь — сухо ответили мне, и массивная дверь операторского зала снова почти бесшумно начала отворяться.
Поспешно выбежав в коридор, я склонился над тихо стонущим Калимом, что придя в себя, ощупывал руками голову.
— Нормально? Чем это они тебя так?
— Не знаю, отвлекся на секунду и сразу в глазах потемнело, — морщась ответил мужчина.
А я, тщательно обследовав магический фон почуял остатки проклятья и понял, что Алла применила свой фирменный удар, вызвав состояние дезориентации, а Дин чем-то тяжелым ударил начальника охраны по голове.
Было ошибкой снимать с Дина проклятье. Расслабился — укорил я сам себя. Похоже воровская натура взяла верх стоило только снять поводок и без меня они пустились во все тяжкие, правда эта же жадность и наказала их.
Поэтому я дождался когда Калим покряхтывая поднимется на ноги и мы пошли искать тот зал создания личностных матриц, куда им приспичило вломиться.
Далеко идти не пришлось, заглянув в третий по счету проём ведущий из коридора, я тут же натолкнулся взглядом на лежащее без движения тело парня. Похоже именно ему не повезло больше всего. Обведя взглядом помещение, зацепился за массивные нависающие над полом конструкции с крупными красными кристаллами посредине. Видимо именно их и хотели воришки стащить в первую очередь. Не вышло.
— Ничего здесь не трогай, — предупредил я Калима, — и не приближайся вон к тому оборудованию.
— Да понятно, — ответил тот, надолго залипнув взглядом на трупе, произнес, — ладно, он сам выбрал свою судьбу. Хорошо что не девчонку прибило, красивая она, всё-таки. Ей бы замуж, детишек рожать, а связалась с ворьём и покатилась по наклонной.
— Она ведьмой, — произнес я, — кто на ней женится? Это даже в империи больной вопрос, а здесь и вовсе.
— Это да, — вздохнул мужчина.
А я, меж тем выискивал Аллу и наконец услышал какое-то бормотание. Обойдя по широкой дуге массивные тумбы из темного камня с красными прожилками, увидел девушку сидящей в углу, обхватив колени руками и монотонно повторяющей с разными интонациями два имени, — Алла, Дин, Алла, Дин, Алла, Дин…
— Что это с ней? Это смерть Дина так на неё так повлияла?
— Хуже, — медленно сделав шаг вперед, я произнес, — Ты слышишь меня, Алла?
— Я Дин! — тонко взвизгнула она.
— Нет Алла, — хрипло каркнула следом она же и снова засмеялась и заплакала одновременно.
— Тяжелый случай.
На всякий приготовив проклятье, если башню от двух личностей в одной голове этой Алладине снесет окончательно, произнес, протягивая руку, — Пойдем со мной, я постараюсь тебе помочь.
Глава 9
Находящееся в самом зените светило всей своей жаркой мощью пригибало к земле двух караулящих запертые ворота бостанджи. За воротами и сохранившейся после буйства огня стеной были только остатки некогда прекрасного сада да оплавленные развалины дворца дочери султана. Что там было охранять, изнывающие от жары стражники не понимали, но ослушаться приказа не могли. Вот и приходилось целыми днями караулить проклятое место, поминая всуе колдуна, да втихую султанского мага с гвардией, по чьей милости они вынуждены были здесь торчать.