Муж в подарок, неприятности прилагаются
Шрифт:
— Меня зовут магистр Олана. Мой предмет является профильным у вас, поэтому я не стану объяснять его значимость. Если вы не смогли сдать артефакторику, значит, вы выбрали не ту специальность. Вопросы есть?
Она обвела взглядом притихших адептов.
— Замечательно. Тогда приступим к работе, ее у нас с вами предостаточно.
Повернувшись к доске, женщина принялась писать тему на доске, мы же слаженно открыли рабочие блокноты и последовали ее примеру.
Первая лекция была такой же, как и первая глава учебника: «Введение в артефакторику. Виды и характеристики артефактов». Огромная обширная тема, но магистр Олана рассказывала все доступно, интересно,
— Что с вашими волосами, адепт?
— Простите, магистр, я не знаю, что произошло.
— Возможно, он потерял расческу, — подсказал кто — то с первых рядов, и почти все засмеялись. Кому было не до смеха, так это девушке и самому пострадавшему. Он буквально испепелял ее взглядом. Девушка подняла на него глаза, и я смогла увидеть ее лицо. Адептка Карсен! Но что с ее белоснежными волосами? — Я с жалостью смотрела на смоляные, коротко постриженные волосы, которые едва доставали до плеч. Ее белоснежная коса была великолепной! Зачем она ее обрезала?
— Выйдите и приведите себя в порядок. Если подобное повторится, приводить себя в порядок вы будете в кабинете декана. Вам ясно?
— Да. — Покрасневший парень вылетел из аудитории, а его друг отодвинулся от девушки, опасливо спрятав свои ноги под столом.
Остаток лекции прошел спокойно: магистр надиктовывала, а мы записывали.
Едва звонок зазвенел, преподавательница распрощалась с нами и ушла. Адепты все еще посмеивались над Морином, а я старалась собрать свои вещи как можно быстрее. Ручка скатилась со стола и упала на пол. Найти ее оказалось той еще задачей, она закатилась под ножку соседнего стола. Достав свою потерю, я обнаружила, что в аудитории остались только я и адептка Карсен со своими обидчиками. Они не выпускали девушку, перекрыв ей дорогу.
— Думаешь, можешь безнаказанно унижать меня? — шипел парень прямо ей в лицо.
— Веди себя достойно, и мне не придется осаждать тебя!
— Что ж, я прощаю тебе твою выходку, но только на первый раз. В следующий раз я не буду настолько благороден. — Парень нагло заправил прядь ее волос за ухо и прошептал прямо в лицо: — Можешь сопротивляться, моя Кати, тем слаще будет победа.
Как же уверенно выходил адепт Морин из аудитории! Словно Император, покидающий поверженного противника. Слишком нагло и самоуверенно.
— Напыщенный индюк, — не сдержалась я.
— Напыщенный герцог, — поправила меня девушка, кривя губы.
— Ты его знаешь? — В академии все адепты были равны, все их титулы оставались дома. Многие даже не знали, с кем они учатся или дружат.
— Видела при дворе. — Пожав плечами, адептка подхватила свои вещи. Выходили мы из аудитории вместе.
— Меня зовут Эмма, — представилась я, идя по коридору к следующей аудитории.
— Я знаю, — рассмеялась девушка, — ты моя соседка по комнате. Адепт Морин перепутал нас, когда влез сегодня утром в мое окно.
— Что? —
— Мне не следовало ему грубить, теперь он хочет «укротить строптивицу», — она закатила глаза, — только я ему не по зубам. Находясь при дворе, я и не таких с носом оставляла!
Я восхищалась девушкой! На ее месте я бы переживала, боялась, а она воспринимает все, как забаву. Хотела бы и я быть такой уверенной в себе.
— Ой, меня зовут Катиона, — запоздало представилась девушка, — можно просто Кати.
— Приятно познакомиться. — Я улыбнулась ей.
— Мне тоже. — От улыбки на ее щечках появились маленькие ямочки.
— Нам сюда, — одернула меня девушка, когда я хотела повернуть направо. — Вот, гляди, это наша студия.
Мы вошли в огромное помещение, которое просто купалось в солнечных лучах. Одна стена студии оказалась полукруглой и была сделана из стекла! Вся, от пола до потолка. Мы, не сговариваясь, подошли к окну вплотную и слаженно ахнули. Природа по ту сторону завораживала. Цветущую поляну от леса отделяла лишь небольшая речка. Казалось, стоит прислушаться, и мы услышим шум воды…
— Адептки, отойдите от окна и займите свои места. — Резко развернувшись, мы увидели магистра Альбронга. Я читала статью о нем, ему пророчили великое будущее, называли гением современности. Его работы и правда были шедеврами! Однако несколько лет назад он перестал творить. Никто не знал истинной причины, одни говорили, что мастер исчерпал вдохновение, другие — что на нем лежит проклятье, кто — то пустил слух о неразделенной любви, а сам мужчина молчал, не опровергая ни одно из предположений. И вот он в академии! Я даже не смела надеяться учиться у него. Мое восхищение магистром сменилось грустью. Память напоминала мне о собственном провале в создании эскизов. Перед глазами встал образ отца, его разочарованный взгляд, тихое покачивание головой и вердикт моей работе:
— Эмма, это все не то, это никто не станет носить.
Не сговариваясь, мы сели в первом ряду, как можно ближе к столу учителя. Видно, Кат и тоже узнала в преподавателе гениального артефактора. Он делал артефакты для Императора и его фавориток, древние роды Эрстонии смиренно ждали своей очереди к мастеру. А сколько было уловок со стороны придворных дам, дабы привлечь внимание мужчины, стать для него музой, женой или хотя бы любовницей. Я прекрасно помню, как увидела неприятную сцену во время своего бала дебютанток. Прекрасная девушка буквально валялась в ногах у магистра Альбронга, моля поверить в ее чувства. К счастью, пара меня не заметила и я смогла вовремя уйти, но в моей памяти до сих пор стояло прекрасное лицо, залитое слезами, и руки, протянутые в сторону мужчины и так жестоко проигнорированные им.
— Эмма, — шепнула Кати, и я вынырнула из воспоминаний, взглянув на соседку. Она кивнула мне в сторону двери. Там появился адепт Морин. Мы внимательно следили за парнем, не зная, что и ожидать. Признаться, он удивил нас, заняв место в самом дальнем ряду. Возможно, это какая — та его игра, но мы были рады, что избавились от его компании хотя бы на этом занятии.
Магистр Альбронг, представившись, сразу приступил к теме урока, опустив вступительное слово.
— Теоретические основы художественного проектирования изделий, — огласил он, отбросив традицию написания темы занятия на доске.