Мужчина не моей мечты
Шрифт:
— Мастер, температура спала…
— Нет-нет, теперь четыре меры вот этого…
А на третьи сутки, проснувшись среди ночи, я вдруг поняла, что у меня ничего не болит, я совершенно здорова и больше не хочу спать. Полежала немного, изучая высокий лепной потолок и скользящие по нему серебристые блики, поднялась, подхватила легкое одеяло и пошла к подоконнику. Устроилась с ногами среди разбросанных там мягких подушек, закуталась до ушей и уставилась в открытое окно.
За окном темнел сад, чуть слышно шелестели облитые лунным светом верхушки деревьев, одуряюще сладко пахло цветами и недавно прошедшим дождем. Было тепло, тихо и умиротворяюще спокойно. Снаружи… В душе, напротив, царили сумятица и полная неразбериха. А еще крепла странная, непонятно на чем основанная уверенность, что я попала. Причем основательно и серьезно. В чужой мир. Чужую жизнь. Чужое тело.
Осознание этого накрыло тяжелой удушливой волной, резко ударило под дых, затопив все мое существо липким ужасом. Зачем я здесь? Почему? Что вообще происходит? Девица, собиравшаяся меня убить… пожар, из которого я чудом выбралась в самый последний момент… жених… муж… магия… странные воспоминания… неудачная попытка сказать о себе настоящей хоть слово… Все перемешалось в голове, пугая до одури, мешая дышать, думать.
Страшно… Черт возьми, как же страшно!
Глубоко вдохнула, стараясь подавить приступ паники, выдохнула. Нет, так не годится. Пока не наступило утро и есть немного времени, надо успеть хоть в чем-нибудь разобраться. Хм… Как там меня величал мой загадочный спаситель?
— Мири… — произнесла негромко. — Мэарин Ольес… — запнулась, досадливо мотнула головой, добавила: — Мэарин Астон… — И на меня тут же нахлынул поток смутных видений — подхватил, закружил и унес за собой…
Прелестная юная девушка, приподняв подол нежно-голубого платья и нетерпеливо покусывая пухлую нижнюю губу, радостно вертится перед высоким зеркалом в золотой оправе. Грациозная фигура, длинные темные волосы, окутывающие точеные плечи, гордая посадка головы, сияющий румянец и ясный взгляд широко распахнутых темно-карих глаз.
Сегодня отец обещал назвать имя жениха, которого он для нее выбрал. Интересно, кто это? Барон Гридт или граф Цесиг? А может быть, маркиз Нистон? Он так смотрел на нее на последнем королевском балу и вопреки всем правилам приличия даже порывался пригласить на третий танец. Жаль, матушка не позволила согласиться. Да, точно он… Или все же виконт Онрах? Он давно уже пытается за ней ухаживать. Ох… да не все ли равно. Каждый из них молод, хорош собою, богат и без ума от нее, Мири. Да и как можно не влюбиться в такое чудо? За одну ее благосклонную улыбку любой из поклонников готов жизнь отдать.
— Биса, — кричит красавица, — отец уже вернулся?
— Да, госпожа, — отвечает звонкий девичий голос. — И не один, а с его светлостью герцогом Саллером. Заперлись в кабинете и о чем-то беседуют, а слуги говорят, что его светлость к обеду останется.
— Фу… — Мэарин недовольно кривится.
Именно сегодня, надо же, как неудачно! Неприятный тип, вечно хмурый, мрачный, отстраненный. А его шрам просто пугает, особенно когда представишь… Нет, не стоит об этом сейчас думать и портить такой замечательный день. Но как же с ним рядом неуютно! Поневоле начнешь сочувствовать бедняжке, которой суждено стать женой этого ужасного человека. Тут уж ни богатства не захочешь, ни положения в обществе — лишь бы от него подальше.
А вот кузен герцога, граф Ольес, говорят, настоящий красавчик. И такой веселый, любезный, обходительный… Просто душка! Жаль, что им так и не довелось до сих пор встретиться…
Одна картинка сменялась другой. Мимолетные, обрывочные, непонятные и, наоборот, четкие, подробные, предельно яркие — они возникали фрагмент за фрагментом, выкладывая передо мной причудливую мозаику незнакомой до этого жизни. Чужие воспоминания заинтересовали и спасли от подступавшей истерики, отвлекая от неприятных вопросов, на которые пока не было ни одного ответа. Когда вдали забрезжил рассвет, знаменуя начало нового дня, и по парку потянулись прозрачные тени, я уже примерно представляла, где и в чьем теле оказалась. Теперь бы разобраться — кто виноват, что делать и как из всего этого выбраться.
Мда… Всего ничего и выяснить-то осталось.
За окном уже вовсю распевали птицы, когда дверь спальни беззвучно отворилась и в комнате появились двое. Негромко переговариваясь и пока не замечая мою полускрытую портьерой фигуру, они двинулись к кровати, давая мне несколько минут форы и возможность изучить себя повнимательней.
Первой шла девушка — молоденькая, немного полноватая, в длинном, наглухо закрытом светло-коричневом платье и с аккуратно убранными под чепец волосами…. Горничная. Всмотрелась в открытое, простое лицо — никаких воспоминаний, значит, с Мири они раньше не встречались. Что ж, уже легче.
Сопровождал служанку высокий жилистый мужчина лет тридцати. Выразительное умное лицо, аккуратно подстриженная борода и густые, похожие на львиную гриву рыжие волосы. Лекарь… Задержала взгляд на серебряной звезде, изображенной на правом рукаве черной униформы, мысленно подсчитала количество лучей — один… четыре… восемь… десять — и тут же исправилась: не обычный лекарь, а мастер. Скорее всего, тот самый Дильфор, который обещал мэссеру в кратчайшие сроки поставить меня на ноги. С ним Мэарин тоже никогда раньше не общалась.
Тем временем парочка добралась до цели и удивленно затихла, обнаружив, что постель пуста. Впрочем, в отличие от застывшей соляным столбом служанки, лекарь опомнился быстро. Развернулся, нашел меня взглядом и, неодобрительно проворчав что-то, направился к окну.
— Зачем вы встали, ваше сиятельство?
Не дожидаясь, пока он приблизится, соскользнула с подоконника, закуталась в одеяло, словно в мантию, расправила плечи и гордо вскинула голову. Графиня я или кто?
— Надоело лежать, — произнесла, припоминая интонации и манеру речи настоящей Мири. — Я прекрасно себя чувствую.
Фух… Не так-то просто изображать из себя юную своенравную капризницу, но, кажется, у меня получилось. Мужчина, сверкнув глазами, на мгновение сжал зубы, но тут же взял себя в руки и вежливо поклонился.
— Приятно слышать. Но все-таки позвольте мне, миледи… хм… так сказать, удостовериться.
Сделала вид, что думаю, а потом еще выше задрала подбородок и кивнула, милостиво разрешая лекарю себя осмотреть.
Ну, осмотреть — это громко сказано. Дильфор проводил меня до кровати, подождал, пока лягу, сел рядом, приложил ладони к вискам и замер. От его пальцев шло теплое, приятное покалывание, и я невольно расслабилась, закрыв глаза и умудрившись даже задремать ненадолго.