Мужчина-подарок
Шрифт:
– Вот интересно, – сказал Глеб Сергеич, – а при обручении можно кричать «горько»?
– Наверное, нельзя, – предположил второй страстотерпец. – Но мы все-таки тихонько прошепчем, потому что обстоятельства у нас особые.
– По-моему, чтобы было горько, надо сначала что-нибудь горькое выпить, – пробубнил по своему обыкновению Пашка.
– Конечно-конечно! – разулыбался Шаманаев при виде того, с каким воодушевлением сотрудники восприняли третью часть его совещания. – Пройдемте, пожалуйста, в комнату психологической разгрузки и немного… разгрузимся. Там все для этого
В комнате отдыха действительно уже стоял раскладной стол с шампанским, бутербродами и конфетами. Отпив из узкого тонкого бокала шипучего шампанского, Борис Иваныч все-таки прошептал свое «горько», а мы так же тихо подхватили. Шаманаев с Ирмой нежно поцеловались, и мы все им немножко позавидовали. Особенно, конечно, Анжелка, которая не сводила томных глаз со своего Павлика.
В общем, обручение прошло в теплой и дружественной обстановке. Через некоторое время это маленькое торжество нашей фирмы было закончено, и все направились к своим рабочим местам.
– А вас, Надежда… м-м… Николаевна, я попрошу пройти ко мне в кабинет на несколько минут, – строгим начальническим тоном заявил Шаманаев.
«Уволит!» – окончательно утвердилась я во мнении. Это, конечно, стоит сделать, чтобы сотрудники поскорей меня забыли, а вместе со мной и тот факт, что обручение Лешка Шаман устроил аккурат после моего показательного выступления в пятницу.
Я села против Шаманаева на стул нового дизайна. Сидеть на нем было некомфортно, и, вместо того чтобы дожидаться распоряжений начальства, я опять влезла со своим:
– Тебе надо сменить стулья. Здесь и у Анжелки.
– Почему? – удивился Лешка.
– Потому что на них очень неудобно сидеть: спинка чересчур отклонена назад, и создается полное ощущение того, что ты находишься в кресле зубного врача и тебе сейчас начнут сверлить зуб. Думаю, что клиенту, которого ты обязан задержать, заинтересовать и заставить заглянуть к тебе еще раз, никогда больше не захочется сюда вернуться. Подсознание будет этому здорово противиться.
– Я обязательно сменю стулья, – улыбнулся Лешка.
«Не уволит!» – подумала я, а Шаман вдруг перегнулся через стол, взял мою руку в свою и поцеловал.
«Ничего себе! – подумала я. – Не просохли еще бокалы из-под шампанского, а ты уже…»
– Наденька, – проникновенно начал Лешка. – Я благодарю тебя за то, что ты отчитала меня прилюдно, как первоклашку. Это было незабываемо! И про толстогубого изгоя Лешку Шамана ты вспомнила тоже к месту. Я действительно уже начал подзабывать, что и у меня когда-то была другая жизнь, серая, неустроенная и… позорная. Ты вовремя мне напомнила. Спасибо! И от имени Ирмы – тоже. Да она тебе, наверное, и сама все скажет. Словом, если бы не ты, я даже и не знаю, когда решился бы… с Ирмой… ну, ты понимаешь… Что-то мне мешало, и я не мог понять, что. А это оказался откуда-то вползший в меня снобизм. Как же, у главы преуспевающей фирмы все должно быть супер! С первой женой прокололся, так уж вторая должна быть такой, чтобы… В общем, чушь собачья! Я люблю Ирму, и все теперь решено. Мы добьемся развода у Шота, чего бы это нам ни стоило!
Я тепло улыбнулась Лешке и сказала:
– Теперь
– Ну, наконец-то придумала! А то я уж боялся и спрашивать…
– Я предлагаю назвать ее именем твоей любимой женщины.
– Ирма?
– «Ирма».
Шаманаев потрясенно помолчал несколько минут, а потом задумчиво произнес:
– Тоже ведь не по-русски… И, по твоей теории, должно отпугивать клиента…
– Брось, Лешка! Ирма нынче – международное имя. А женские имена в названиях сейчас в большом фаворе. Я специально по каталогам смотрела. Ну, про меховщиков под названием «Лена» весь Питер знает. А ты представь: фирма по производству стальных дверей называется «Ингрид», та, которая делает межкомнатные двери, – «Грета», а производители корпусной мебели вообще здорово назвались – «Варвара».
Шаманаев все еще с сомнением поводил плечами и качал головой.
– Ну-ка, дай что-нибудь пишущее и чистый листок! – потребовала я.
Лешка вырвал лист из ежедневника и даже не пожалел для меня свой золотоносый «Паркер». Я моментально, что называется, с ходу, придумала логотип. Простенький, но со вкусом: в слегка вытянутом по горизонтали овале написала – Ирма, а левую стойку буквы «И» изобразила в виде тонкого женского профиля. Прибавила несколько развевающихся прядок волос, и логотип был готов.
– Вообще-то… в этом что-то есть, – согласился все еще потрясенный Шаманаев. – Красиво… Но ты же понимаешь, это надо обсудить с самой Ирмой!
– Насколько я знаю твою будущую жену, она запросто может умереть от скромности, а потому ни за что не согласится. Предлагаю обсудить название и логотип с коллективом и, если всем понравится, просто поставить Ирму перед фактом.
– Ну… я, пожалуй, еще подумаю над этим, – несколько замедленно проговорил Лешка Шаман, а я опять без всякой зависти отметила, как он нынче безумно красив.
– Конечно, подумай, – согласилась я и поднялась со стула с неудобной спинкой, чтобы идти в рабочую комнату, но Шаманаев остановил меня:
– Подожди… Я еще хотел тебя попросить… Не могла бы ты поговорить с Горынычем? Может, он все-таки вернется? Я понимаю, что все получается как-то глупо: он уходит – приходит… Водевиль какой-то… Но, может, ты попробуешь? Мне кажется, он тебя послушает!
– С чего ты взял? – Я посмотрела на Лешку с большим подозрением. Неужели Горыныч, которому я уже почти поверила, что-то ему про меня рассказывал? Если так, то это еще очень не ко времени.
– Мне кажется, ты ему здорово нравишься, Надя.
– С чего ты взял?
– Да понимаешь… я как-то отметил, что по отношению к тебе Егор ни разу не позволил себе снисходительного тона, каким он обычно разговаривает с женщинами.
Я почувствовала, как покраснела от удовольствия, и поспешила сменить тему:
– А не лучше ли тебе самому ему позвонить? Может, стоит извиниться?
– Я обязательно позвоню, но хочется, чтобы еще и ты с ним поговорила. Женщины иногда умеют так ловко все расставить по нужным местам! – Он подмигнул мне после этого пассажа и просящим тоном закончил: – А, Надь, как ты на это смотришь?