Мужчина с огнестрелом
Шрифт:
Снова последовала серия глубоких затяжек.
— Если ты отказываешься приводить себя в порядок, то мне ничего больше не останется, как… Нет, силком запихивать не буду, — он помотал головой. — Просто возьму себе другое Оружие, в крепости которого буду уверен. А ты так и останешься бесполезным камнем на моей шее, приживалкой. Пиявкой. Потому что само Оружие не может охотиться, из-за твоего происхождения ни на какую работу тебя не возьмут, а без скверны ты умрешь, — он тяжёлым взглядом уставился на свои сапоги. — Я не стараюсь тебя запугать. Просто порой меня бесит
Не знаю, что меня торкнуло, но я вдруг вместе с креслом подплыла к нему вплотную и положила руку ему на плечо:
— Ладно, не грузись, Мастер… я поняла. Я постараюсь, честно. Особенно если ты будешь объяснять, а не командовать, просто чтобы… командовать.
И улыбнулась ему. Ну? Мир?
— Прародители! — простонал Макс, закрывая лицо руками, потом раздвинул пальцы и посмотрел на меня в щель между ними. — Ну за что мне досталось самое упрямое Оружие во всей спирали? Даже сейчас… ладно, ржа с тобой, пошли за одеждой.
Вообще-то мы вроде в клинику собирались, но сейчас я не рискнула спорить или напоминать ему его же слова. Мужики, они народ хрупкий. Поломается еще…
Выбирать одежду я любила. Может быть потому, что такое удовольствие было исчезающе редким в моей жизни. Свободные деньги и время на то, чтобы просто зайти в магазин подешевле и что-то примерить у меня были всего раз… два… два с половиной. А, нет, еще когда в Австрию возили весь предвыпускной класс на показательные выступления, меня Наталья отпускала в специальный магазин для балетных. И дала целых сто евро! Вот, три с половиной раза в жизни!
Так что когда Макс через свой нарисованный на стене портал притащил меня в огромный торговый центр, плывущий по галактике, я даже на чудеса космоса не особо отвлекалась.
Но меня ждал облом. Поскольку этот товарищ рабовладелец еще на входе покосился на меня нехорошо и выдвинул челюсть.
— Сейчас пойдешь в примерочную, одежду тебе принесут.
— А размеры? — поинтересовалась я, несколько разочарованно оглядываясь. Впрочем, понять Макса можно — он платит, он и заказывает музыку. Интересно, у меня когда-нибудь будет возможность самой зарабатывать деньги? Ну, до того, как я вернусь в балет? Надо узнать об этом подробнее у Касси.
— При выборе система определяет размер автоматически. Но да, хорошо, что напомнила… Сначала закажем консультанта. На вкус я не жалуюсь… в отличие от некоторых, — Макс выразительно покосился в область ниже моей талии. А! Дались ему мои детские трусики! Сам не сообразил, что в магазины для взрослых мне доступ он же перекрыл, теперь сам морщится. Ну и сам же и дурак.
Консультант в отделе женской моды встретила нас с распростертыми объятиями. Точнее, Макса она так встретила, а я уже через пару минут поймала ее отражение в зеркальной витрине, и заметила, как она брезгливо морщится, косясь на меня. У-у- у… как все запущено.
Но мне с этой молоденькой длинноногой кикиморой детей не крестить, пусть хоть вся сморщится. Я только следила, чтобы крыска не подсовывала мне совсем уж жутких вещей.
Но нет, свое отношение ко мне лично белобрысая красотка за голографической стойкой не переносила в свои профессиональные обязанности. Насколько я могла судить по быстро мелькающим картинкам, она подбирала классический гардероб какой-нибудь молодой английской леди из очень консервативной семьи. Все неброско, закрыто, очень хорошо сшито и очень… очень дорого. Хм, а куколка не разорится? Нет, смотрит на ценники без особого трепета.
Поскольку я не выступала и не протестовала, Макс заметно расслабился, устроился в большом лиловом кресле напротив голографического экрана и лениво кивал на пояснения консультантки. А потом обернулся ко мне:
— Не смотри так скептически. Ближайший месяц тебе ходить лишь в академию и к целителям, так что яркие вещи будет просто некуда носить, — он «перелистнул» голограмму, всматриваясь в шелковый брючный костюм… Эм… цвета детской неожиданности, светленькой такой.
— Это один из оттенков новой коллекции «масло с ромом»! — тут же заверила его консультантка, и по тому, как хищно блеснули ее голубые глазенки, я поняла, где именно она решила нагадить.
Я и так после болезни больше похожа на бледную моль с признаками концлагеря. А те цвета, что она подбирает и вовсе сделают из меня дохлый труп мертвого тела.
Впрочем, остается надежда на то, что Макс сам испугается произведенного эффекта. Так что собираем ножки в кучку — в смысле воспаряем на моем креслице, и летим в примерочную. Костюмчик мерить — всякие колготки, лифчики и прочие ночнушки я одобрила не глядя.
В просторной примерочной, обрадившись в шелковые тряпки, доставленные мелодично пиликнувшим роботиком, я осторожно встала с кресла и хихикнула, глядя в зеркало. Прелесть. Если Макс в обморок от этого парада модных зомби не упадет — расскажу ему про детские магазины!
Я уже собиралась выплывать из примерочной — она оказалась довольно далеко от зала, где остался Макс, в конце длинного коридора, — когда за спиной послышался непонятный шорох.
— Сдохни, грязная тварь! — прошипел кто-то чуть ли не мне в ухо, я дёрнулась и попыталась обернуться, но меня жестко схватили за плечи и зажали рот ладонью. — Чего трепыхаешься? Твой Мастер все равно даже не почувствует смерти непривязанной ржи. Это даже хорошо, что вы все такие принципиальные и строптивые, легче сворачивать вам шеи.
Не знаю, что собиралась делать эта… этот… нет, все же шепот был женский. Но я не стала ждать. Что такое “темная” в балетном лагере, я знаю!
Пофиг травмы, сейчас не до них. Гадина явно в курсе моей травмы и нарочно зашла с той стороны, но просчиталась. Я, не жалея прострелившего болью бедра, изо всех сил лягнула больной ногой куда-то назад и вбок, одновременно хватаясь обеими руками за спинку своего летающего кресла. Слава богу, оно меня не подвело!
Такое впечатление, что сидение со звуком отдирающейся липучки отсоединилось от чего-то невидимого, и я со всего размаху двинула этой самой сидушкой через плечо назад. И почувствовала, как передний край кресла повстречался с чьей-то головой.