Мужчина-сказка, или Сейф для любовных улик
Шрифт:
– Ну и втянула ты меня в историю! – вздохнула Люсьен и присела на корточки перед Фросей. – Ужас какой-то! Чего ты на меня так смотришь? Не ожидала, что я могу выглядеть как человек? Сама уже забыла, как это бывает. А ты не поверила мне, что мужчин у меня было много и жизнь была когда-то веселая?
– Теперь верю. Но что ты тут делаешь? – не переставала удивляться Ефросинья и от удивления же незаметно для себя переходя с недавней знакомой на «ты».
– Сама же мне наказывала, чтобы я следила и не спускала с тебя глаз.
– А я уж тут испугалась,
– Еще чего! Я так боялась, что от одного страха ни за что не задремала бы. А вот ты храпела как сурок. А потом пришли они, положили тебе на лицо какую-то тряпку и унесли из комнаты.
– Усыпили… Но ты позвонила в полицию? – спросила Фрося.
– Ты не просила звонить в полицию. Я позвонила Владиславу, чей телефон ты дала, – ответила Люсьен.
– Ой, Люся, – вскричала Фрося на русский манер, – я же не знала, что все получится настолько плохо! Честно говоря, думала, вообще ничего не произойдет. А вышло… Какой уж тут Владислав? Здесь необходимо целое подразделение полиции и военных заодно.
– Не в твоем положении указывать, кому что делать. Короче, я за две минуты оделась в самое лучшее, что у меня было, взяла деньги из тайника, которые собирала всю жизнь, выбежала на улицу. Слава богу, успела, не потеряла похитителей из виду. Что-то очень тяжело они тебя несли, наверное, потому что завернули в ковер. А то каким бы образом я тебе помогла, если не знала, куда мерзавцы направляются? Они же были немногословны, ничего не сообщали о конечном пункте своего путешествия.
– И ты поехала за ними? – догадалась Фрося.
– На такси! Кстати, ты должна мне пятьдесят долларов.
– Не вопрос… И где мы сейчас находимся?
– На окраине города, в заброшенной пекарне. Я притаилась у входа и снова позвонила твоему Владу, продиктовала адрес.
– И что он сказал? – забилось сильнее сердце у Ефросиньи.
– А ничего.
– Как ничего? Меня тут убивают, а он ничего?! – Возмущению девушки не было предела.
– Так телефон у него не отвечает, автоответчик только. Я оставила сообщение в надежде, что услышит. Но не знаю…
– Ох, Люся, неужели единственный человек, который знает о моем бедственном положении, это ты?
– Похоже, что так, – развела руками Люсьен.
– Ты не представляешь, во что мы влезли! Тут такое творится, что не поддается никакому разумному объяснению! В подвале две женщины, замученные до сумасшествия! И несколько женщин уже убили!
– Думаешь, я не поняла? Я не идиотка! В общем, я стала наблюдать. И видела, как к железной двери подошел мужчина, по-особому постучал, затем сообщил, что он от Яцека, и его пустили внутрь. И я решила рискнуть, сделала все то же самое, и меня тоже пустили внутрь и закрыли за мной дверь.
– Ты самоубийца!
– А что я должна была делать, раз уж приехала? Да и мысли в голову всякие лезли – что тебя насилуют или убивают. Как же я могла в стороне оставаться? Вот и рискнула. А еще боялась, что меня там, прячущуюся, обнаружат и тоже схватят, – пояснила Люсьен.
– Ты рисковая…
– Ты тоже. Я же вчера тебя отговаривала, а ты стояла на своем: я помогу несчастным… все узнаю… нельзя такое спускать на тормозах… И вот где ты оказалась!
– Дама, у вас все хорошо? – спросил голос на английском за дверью. – Осталось сорок минут! Надеюсь на ваше благоразумие. И надеюсь, что наша подопечная жива.
Женщины вздрогнули. И Фрося закричала диким голосом:
– Нет! Нет! Выпустите меня отсюда! Сволочи! Что вы делаете?
Это для того, чтобы преступник убедился: процесс издевательств идет вовсю, но она еще жива.
– Ты хоть понимаешь, что здесь происходит? – спросила она шепотом у Люсьены.
– А как же… С трудом, правда, поняла, потому что нормальному человеку такое и в голову не придет. Открывший мне дверь мужик очень представительной наружности провел меня в темный кабинет, где за столом сидел, наоборот, плюгавенький старичок. Он-то и начал задавать мне наводящие вопросы, по которым я и поняла, какого рода преступления тут творятся. Знаешь, про что спрашивал? Давно ли у меня тяга к истязанию человеческой плоти? Способна ли я держать язык за зубами? Как я предпочитаю получать удовольствие – жечь тело током и вдыхать аромат жженой кожи или просто избивать, получая сексуальное удовлетворение? Кого я хочу помучить?
– И что ты?
– Я сказала, что моего любимого мужа увела из семьи одна белобрысая сучка, чем ввергла меня в жесточайшую депрессию, и что я хочу помучить именно такой экземпляр. И постаралась описать тебя. Плюгавый очень обрадовался – видимо, уже знал, что доставили тебя. И сразу предложил подельнику пустить новое мясо в ход.
– «Новое мясо»? Они так обо мне? Извращенцы! – задергалась с новой силой Фрося. – Что ж, теперь мы знаем все. Но это нам не поможет. Короче, если рассчитывать не на кого, мы сами должны выбираться отсюда.
– Я того же мнения. Лежи, не дергайся, я попробую снять наручники.
Люсьен взяла с пыточного стола тоненький скальпель. Но, поковыряв им какое-то время в замке наручников, признала свое бессилие.
– Что же делать? – запаниковала Фрося.
– Сейчас молотком отобью спинку от кровати и пойдем с ней.
На раздавшийся жуткий грохот за дверью снова раздался голос:
– Что происходит?
– Бью эту тварь! – рявкнула Люсьен, а Фрося вторила ей ужасающими криками.
– Только не до смерти, я предупреждал!
– Твою мать! Я заплатила за сеанс пятьсот баксов и все уже поняла! Так какого черта ты не даешь мне расслабиться и получить удовольствие?! – выступила Люсьен.
Мужик, извинившись, удалился.
– Все, – выдохнула Люсьен, нанося пару последних сокрушительных ударов по конструкции и отрывая спинку от кровати, – готово.
– Отлично, я способна передвигаться! – обрадовалась Ефросинья. – Что теперь?
– А почему ты все время спрашиваешь меня? Я не боец спецподразделения, не знаю, что делать дальше, – ответила Люсьен.