Мужчина в кармане
Шрифт:
– Спасибо, – кивнула я и схватила ручку.
– Ваш брак зарегистрирован, объявляю вас мужем и женой. От всей души желаю вам счастья. Любите и берегите друг друга…
Само собой.
Не сомневайтесь.
Так и будет.
Я лично проконтролирую.
– А теперь по давней традиции подарите друг другу кольца. Они всегда будут напоминать вам о любви, живущей в ваших сердцах.
Поднявшись из-за стола, мы направились к окну. Там, на высоком, совсем маленьком столике, который лично я бы не порекомендовала для домашнего интерьера, лежала белая атласная
А если они мне не понравятся?
Не буду носить.
Но кольца оказались достойные – они скромно ожидали нас, чуть поблескивая белым золотом. На моем – три малюсеньких бриллиантика в ряд – простенько и со вкусом, а у Дмитрия Сергеевича без излишеств.
Ладно, буду носить.
Честно говоря, я храбрилась. Не так-то просто взять и выйти замуж – быстро, без оглядки. Моего безумия явно не хватило на то, чтобы сделать это легко и непринужденно. Это уж совсем не игра… И-и-и я кое-что заметила. Да, давно хотела об этом сказать, но все раздумывала, а вдруг померещилось, а вдруг расшалилось воображение…
Справка
Мое нынешнее отношение к Дмитрию Сергеевичу Кондрашову
Он по-прежнему совершенно необаятельный тип, он по-прежнему сух и скучен, он по-прежнему напоминает пень, который обходят стороной даже ящерицы и муравьи! Но мне все труднее и труднее на него смотреть, все труднее быть задиристой, своевольной и самостоятельной… будто мне вдруг стало важно его мнение… будто я стала видеть то, чего раньше не замечала… Нет, он мне не начал нравиться – до этого о-го-го как далеко, но вот он рядом… берет кольцо, надевает его мне на палец, и я… и я волнуюсь! Черт! Я волнуюсь!
Да сделайте же что-нибудь с этим безобразием!
Я взяла кольцо и надела его на палец Дмитрия Сергеевича. Середа, не удержавшись, бурно зааплодировал, а мама расплылась в довольной улыбке.
– Поздравляю! – эмоционально выдохнула она и полезла в сумочку за носовым платком. Театрально смахнув слезы (существование которых так и осталось под вопросом), она резко взяла Германа под руку и добавила: – Как быстро летит время… как быстро растут дети…
Герман почему-то не умилился, он съежился, стал меньше в два раза и часто-часто захлопал ресницами.
Мама, если захочет, может сбить с ритма не только марширующий батальон, но и полк. Много ли Герману надо? Если бы она еще произнесла «наши дети», он бы стопроцентно рухнул в обморок.
– Супруги, поздравьте друг друга.
О, я знала, что эта звездная минута наступит… Наши взгляды встретятся, потом поцелуй, потом… Потом, наверное, мама опять ахнет и вспомнит о носовом платке. Она придумает и тут же сама поверит в сказку о наших долгих, конечно же, романтических отношениях, соединивших нас сегодня узами брака. И в горе, и в радости… Приехали – конечная остановка – Долгая Семейная Жизнь.
Это всего лишь поцелуй.
Дмитрий Сергеевич повел себя странно, то есть он повел себя как нормальный муж, потративший года два на пылкие ухаживания. Притянув меня к себе левой рукой, дотронувшись до моего подбородка
Я ответила на поцелуй.
Почему бы и нет? Раз так хорошо… раз он умеет… раз мне нравится… раз мы муж и жена… раз теперь и по закону положено… Почему бы и нет?
Его левая рука скользнула ниже – к талии, губы стали жестче. Еще секунда – и он отстранился, выпрямился и превратился в обычный ржаной сухарь. На его лице не было ни одной черточки хоть какого-нибудь чувства – ни смятения, ни самодовольства, ни радости. Но черт побери! Этот поцелуй не был дежурным! Честное слово, не был! И он оставил в моей душе глубокий след удивления и недосказанности…
– Спасибо, – произнес Дмитрий Сергеевич.
– На здоровье, – выдохнула я.
– Поздравляю! – воскликнула мама и сильнее прижалась к Герману. Молниеносно вытащив из сумочки длиннющую сигарету, она закурила и блаженно возвела глаза к потолку, чем шокировала побледневшую сотрудницу загса.
– Извините… – смущенно произнесла та, – но здесь не курят.
– Глупости, – отмахнулась Эмма Карловна и выпустила идеальное кольцо вишневого дыма. – Я только что выдала замуж единственную дочь и имею право на успокоительное.
Герман осторожно шагнул в сторону и с осуждением покосился на сигарету – пассивное курение его, видимо, не прельщало.
– Поздравляю. – Середа пожал руку Кондрашову и, обняв меня, шепнул на ухо: – Хорошо смотритесь и отлично целовались.
Незаметно ткнув его кулаком в бок, я лучезарно улыбнулась. Смейся, смейся, ты абсолютно прав – это комедия, шоу для поднятия настроения. Осталось только выяснить, чем же все закончится?
– Домой тебя отвезет Герман, – сказал Дмитрий Сергеевич и добавил: – Я постараюсь приехать пораньше. Извини, у меня действительно сегодня две важные встречи.
Я подняла голову и нырнула в его серые глаза. Он врал… Боже, он врал! И это было столь явно, столь неопровержимо, столь истинно, что у меня заныло в висках.
Он врал…
Но зачем?
Дом Дмитрия Сергеевича Кондрашова – законного мужа, соратника и защитника – встретил меня уже знакомой мебелью, застывшей атмосферой и еле уловимым ароматом сдобных булочек. Первый раз я здесь оказалась в начале декабря – первый снег, первый крупный проект, куча планов и устремлений и ни одной мысли о замужестве! Я подбирала цвета, стиль, детали, потирала от удовольствия ручки, любопытствовала и изумлялась: персона Кондрашова и персона Германа казались мне трагично-комедийными, нереальными… А теперь я почетный член их общества! Я буду здесь жить, отмечать Новый год, Рождество, да, да, именно в этом доме я буду есть оливье и селедку под шубой! Представляете? Я – нет.
– Привет, – бросила я в никуда и отправилась в левое крыло разбирать ранее прибывшие вещи.
– Если что-нибудь понадобится… – понеслись вслед слова Германа.
– Спасибо, я помню, где туалет.
Не нужно, не нужно мне сейчас мешать.
Во-первых, мой палец обхватило цепкими ручонками обручальное кольцо, оно сверкает и старательно напоминает: ты вышла замуж, ты здесь хозяйка, ты сумасшедшая.
Во-вторых, я смущена. Это необъяснимо, но факт.
В-третьих, я должна продумать дальнейшее поведение. Мне нужна стратегия!