Мужчины на раз-два-три

Гринёва Ирма

¹ – туфли дизайнера Кристина Лубутена (Louboutin) на очень высокой шпильке и с красной подошвой. Это роскошь, символ успешности, воплощение женственности и сексуальности.

² – автомобили бренда Land Rover получили репутацию одних из наиболее престижных в мире благодаря своей повышенной проходимости, брутальной стилистике, великолепным ходовым качествам, роскошной комплектации.

2

Новый босс оказался человеком не старым – 47, мужчина в самом соку. Внешности был самой обыкновенной, только малость росточком не вышел, да лишними килограммами оброс.

В графе «семейное положение», как донесла разведка, значилось – «разведён». Последнее обстоятельство не понравилось Кристине. У неё вообще все мужчины особым уважением не пользовались, а после собственного развода – разведённые особенно. Все они казались ей жадными и мелочными, такими, каковым был, по её мнению, бывший муж.

Своим телом Кристина владела виртуозно. Когда не хотела общения, включала такую высокомерно-холодную королеву, что народ от неё разбегался врассыпную. Только уж супер-уверенные представители сильного пола или законченные тупицы обеих полов рисковали заглянуть за бастионы её обороны. А вот когда хотела обратить на себя внимание – тут включала такую соблазнительную стервочку, что сексуальность зашкаливала (если бы существовал на свете прибор её измеряющий), и мужики слетались как пчёлы на мёд.

Только вот с шефом явно переборщила. Герману Вадимовичу хватило одного короткого взгляда на Кристину, чтобы дать ей оценку. Он поймал её призыв и тут же откликнулся на него. В его сощуренных глазах, обращённых на неё, заплескалась похоть. И новый хозяин, ничуть не смущаясь своих новых подчинённых, тоном, не терпящим возражения, приказал Кристине к восьми часам вечера быть готовой отправиться с ним на ужин сегодня же.

Кристина при всех возражать шефу не стала, а про себя подумала: «Щас! Разбежалась!» Для той роли, на которую она его прочила, сначала надо было разобраться – так же он крут с мужиками, как с бабами. «Я с тобой поиграю немножечко, а потом уже решу – падать к тебе в постель или нет!» И на свидание с шефом не пошла.

3

Первые месяцы присоединения новой фирмы к бизнес-империи были изматывающими, и то, что он ужинает в одиночестве, а не в компании соблазнительной сотрудницы, Герман не заметил. Вспомнил только, плюхнувшись в одинокую постель. Успел зло подумать: «Дрянь! Уволю!», и провалился в сон.

Утром, по дороге на работу, думал о предстоящих на сегодня делах и вспомнил о продинамившей его стерве только увидев её в секретарской. Она сидела абсолютно спокойная, самоуверенная, в её глазах не было даже намёка на раскаяние, не говоря уже о взгляде побитой собаки, каким, по мнению Германа Вадимовича, должны смотреть на него подчинённые, тем более так круто проштрафившиеся.

Кристина, готовясь к встрече, перебрала множество вариантов своего поведения, среди которых была не только «побитая собака», но и слёзы, и вызов, и игнорирование. Но выбрала усреднённый вариант между высокомерной королевой и откровенным соблазнением, решив балансировать в ту или иную сторону, определяясь по ходу дела. Поэтому и оделась соответственно: с одной стороны, обычная офисная одежда – юбка и блузка, с другой стороны, юбка соблазнительно обтягивает бёдра, блузка трещит на груди, а пуговицы готовы в любой момент выскочить из петель. Завершают образ ярко-красные лакированные лодочки на высоченном каблуке. В тон к ним лак на ногтях и помада на губах. Образ простой, но утончённый. С правильно расставленными акцентами. С намёком. А чтобы намёк был понятен даже самому тупому козлу, у Кристины имелись духи, от которых у мужиков вспыхивало жгучее сексуальное желание, а любая женщина морщила нос: смесь запахов давно не мытого тела, не стираных носков и использованной прокладки при менструации.

Герман Вадимович сделал вид, что Кристину не заметил. Но она-то заметила, как дрогнули крылья его носа, когда он проходил

мимо неё. На «раз» его победить не получится, но то, что на «два» он сдастся, можно было заключать пари самой с собой.

Первой к боссу зашла секретарша. Кристина дала им время обсудить дела, глубоко вздохнула и вплыла в кабинет, как только услышала стук её каблучков, приближающихся к двери. Из него она выйдет либо «на коне» любовницей, либо останется и без работы, и без любовника.

Маринка невольно отшатнулась из-за вони, исходящей от Кристины, на что та и рассчитывала. Кристина была уже на середине кабинета, когда Герман Вадимович среагировал на её появление грозным окриком:

– Вышла вон и закрыла дверь с той стороны!

Кристина и не подумала останавливаться, а секретарша Маринка, решив, что приказ относится к ней, шмыгнула из кабинета и поспешно закрыла дверь.

Стоять столбом, когда начальник развалился в кресле, было унизительно. Усесться без разрешения на стул было, с одной стороны, наглостью, с другой, недальновидно – половина точек соблазнения мужчине не видно, а запах не долетает. И Кристина зашла за стол, пристроила попку на его поверхность, вытянув свои длинные ноги, едва касаясь брюк начальника, и положила перед его носом заявление на увольнение по собственному желанию.

И что оставалось начальнику? Не вызывать же охрану, чтобы выдворить нахалку? И работать не возможно, когда полстола занято её попой. И Герман Вадимович слегка откатился на кресле от стола и уставился на Кристину холодным непроницаемым взглядом.

Пока всё шло по плану. Кристина слегка развернулась на столе, устроившись поудобнее (одна нога чуть согнута в колене, юбка задралась немного выше, но пока в рамках приличий), и облокотилась на стол рукой, прижав ладонью собственное заявление.

– Герман Вадимович, вот тут моё заявление об уходе. Но я не могу, не хочу уходить, оставляя о себе неприятное впечатление, тем более, у мужчины, который мне очень симпатичен… Я его очень боюсь. Он следит за мной. Стоит мне просто поговорить, улыбнуться мужчине, как он тут же устраивает скандал и не допускает к сыну. А, если увидит, что я с кем-то начала отношения, может вообще лишить его.

Холод в глазах начальника уже давно сменился на хмурую подозрительность. Он не фига не понимал из того, что хриплым расстроенным тоном говорила Кристина, выслушивая какой-то невнятный лепет, вопреки ожидавшемуся раскаянию и просьбам о прощении. На это она и рассчитывала. То, что начальника она зацепила, Кристина поняла не только по его глазам, но и потому, что кресло своё он, влекомый запахом её духов, придвинул к столу обратно. Теперь у него будет возможность остановить её, когда она соберётся уходить. Действовать надо быстро, чтобы он поддался первому порыву и не успел задуматься о том, на кой чёрт ему нужно вникать в чужие проблемы – мало что ли баб на свете и без них? И Кристина мягко отстранилась от стола и сделала шаг от стола. Раз.

На счёт «два» Герман Вадимович, остановил её, схватив за руку. Кристина пошатнулась, как будто от неожиданности, и «вынужденно» уселась на стол обратно. Только теперь уже основательнее. Руку, которую ещё держал начальник, положила себе на колено. Герман Вадимович в кресле оказался прямо напротив Кристины. Она подпустила в глаза и голос слезу (грозное оружие женщины, если использовать его к месту) и, капризно скривив губы, дрожащим голосом произнесла:

– Думаешь, мне просто быть без мужчины? Я уже почти год на голодном пайке после развода. Я, как тебя увидела, сразу поплыла. И что делать? При всех ничего сказать не могу. Предупредить не могу – ты сразу уехал. Телефона не знаю. Работа в голову не лезет. Внизу живота скрутило, сердце сжало, в горле – комок…