Мужик, ты – робот
Шрифт:
— Эва, вспомнил! – хохотнула мембрана. – Который год уже на свалку отправили! Сколько места занимал, гробина! Это ж ещё бати моего…
Петрович гулко сглотнул.
— Слушай… А вообще какая-нибудь старая техника у тебя есть? Только отечественная!
— Да зачем тебе?
— Ну, того… На запчасти.
В трубке повисла долгая–долгая пауза. Наконец, Семёныч непривычно–серьёзно спросил:
— К тебе что, из Росроботкосмоса приходили, что ли?
— Ну! – истово выдохнул Петрович.
— А… Ты чего?
— Чего – «чего»?
— Ну, это… Проверился?
— Вот ещё! Чтобы мне в живот неизвестно кто железяками всякими тыкал…
— Ну и правильно. Я их тоже послал, – в голосе Семёныча послышалось облегчение. – Мало ли сейчас жуликов развелось!
— Это верно. Только вот…
— Что?
— Ты, скажем, на Марсе побывать не хотел бы? – чувствуя себя полным дураком, выпалил Петрович.
— Чего я там не видел! – хмыкнул Семёныч.
— Ну… Тёщи твоей, например, там точно нет!
В трубке снова надолго замолчали.
— Ты понимаешь, какая фигня, Петрович… Марс – оно, конечно, да… Только уж больно тоскливо всё получается… Опять, выходит, на нашем горбу хотят в рай въехать! Не, я так решил: хрен меня кто чего теперь заставит. Демократия! Да ты не парься, ты лучше это:
— А я уже…
— Во! Наш человек! – с удовольствием констатировал Семёныч. – Только, ты знаешь что? Ты за пивом лучше прямо сейчас сходи, чтобы утром под рукой было; это я тебе как специалист говорю. А потом уже до донышка.
Петрович достал пачку сигарет и с облегчением подумал, что друг, как всегда, дал дельный совет. Робот он там или нет, а сушняк поутру – вещь неизбежная.
За окошком понемногу темнело. Петрович вздохнул, распахнул облезлые створки и засандалил красненьким метеоритом окурка в тёмные глубины двора. Над крышами хрущёвок вставала луна – золотая, бесстыжая, такая далёкая и близкая одновременно. А ещё где-то там, в высях засвеченного городскими огнями неба, прятался Марс. Эх, сложись всё по–другому – и летели бы к нему сквозь холодную пустоту советские ракеты с нарисованными на бортах здоровенными красными звёздами – как в американском кино про плохих русских. И он, Петрович, вместо того чтобы жрать водку, всматривался бы зорко в пучины космоса, сжимая в руках какие-нибудь очень важные рукоятки… За стенкой шумел испорченный бачок унитаза: сантехник, конечно, так и не соизволил прийти.
— Просрали Союз, сволочи! – вздохнул Петрович, ни к кому, впрочем, конкретно не обращаясь.
март 2006 г.