Мужики что надо
Шрифт:
– Он может натворить много бед, - проговорил Коновалов.
– Он уже натворил, - тяжело вздохнул Михеев.
– Но это не твое собачье дело, Коновалов!
– Майор ткнул пальцем в Толстолобика, указал на Василия и, едва сдерживаясь, чтобы не кричать, приказал: - Арестуй его.
Афиногенов сделал какое-то неопределенное движение, которое могло означать все что угодно, в том числе и - "можно, конечно, но как-то боязно".
Коновалов про свой пистолет, конечно, помнил и понимал, что повод для его ареста у Михеева имеется, но сдаваться, по своему обыкновению, не желал.
–
– спросил он.
– За "пушку", - улыбаясь, пояснил Михеев.
– Двести восемнадцатую не отменили пока что! Где его пистолет?
– Не знаю!
– с искренним изумлением проговорил Толстолобик. Любой, кто видел в этот момент его лицо, мог убедиться - кличка дана ему правильно.
– Тут лежал...
На асфальте пистолета не было.
– Так где же он?!
– взвился майор.
– Нету, - проговорил Толстолобик.
– Может, эти уперли?
– добавил он, показывая на врачей, погружавших раненых в машину.
– Ты ду... бл...
– захлюпал Михеич, так и недоговорив ни одного из начатых слов, то ли не находя подходящего эпитета, то ли не решаясь в присутствии Любы как следует выругаться. А как хотелось!
– Кто взял?!
Все недоуменно переглянулись.
– Вы не это ищете?
– спросил вдруг Копайгора, нагнувшись и делая вид, что поднимает что-то с асфальта.
– Извините, что я...
– он протянул майору "вальтер".
– Это что?
– ошалело уставившись на пистолет, спросил Михеев.
– Трудно сказать, - как бы между прочим, проговорил Коновалов, который, что называется, въехал в ситуацию.
– Придется отдать на баллистическую экспертизу.
Учуяв какой-то запах, исходивший от "вальтера", Михеев непроизвольно поднес оружие к носу и поморщился. Сообразив наконец, что никакая баллистическая экспертиза тут не требуется, Александр Иванович пришел в неописуемое раздражение.
– Ты!
– довольно грубо обратился майор к Копайгоре.
– Откуда ты это взял?
– На асфа...
– состроив простодушную мину, начал Копайгора.
– Не ври мне, алкаш!
– совершенно незаслуженно оскорбил старика озверевавший Михеев.
– Не ври! Ты спрятал его пистолет?
– спросил майор старика, тыча пальцем в Коновалова.
– Ты?!
Реакция ветерана войны, рабочего с пятидесятилетним стажем Ивана Макаровича Копайгоры Коновалова уже не удивила.
– Да как ты смеешь, щенок паршивый, тыкать в меня своим поганым пальцем?!
– завопил старик и решительно двинулся на оперативника, так что тот поневоле попятился.
– Я помню, как ты ещё ссался и срался в пеленки! У твоих отца и матери, пусть земля им будет пухом, весь балкон был завешан пеленками, будто у них тройня родилась! И во дворе всегда висели, твоя мать стирать не успевала. Они-то, родители твои, были приличными людьми, посмотрели бы, какого, прости Господи, говнюка вырастили, то-то бы обрадовались!
Среди стоявших сзади милиционеров раздалось несколько довольно выразительных смешков, а в наступившей вдруг секундной паузе ктото неторопливо, спокойно, негромко, но тем не менее очень отчетливо произнес:
– Силен, ребята, был наш Михеич в свое время!
– Сейчас он, наверное, уже не тот, что был, - возразил на это
– Кто сказал?!
– Майор медленно повернулся на каблуках и скользнул из стороны в сторону Затуманенным яростью взглядом по лицам своих коллег: белым и смуглым, узким и широким. Все они, как один, хранили серьезное выражение, и только хитрые искорки в глазах говорили о том, что на самом деле им страшно весело и они только и ждут, какую следующую хохму отмочат новоявленные бесплатные артисты.
– Хватит тут груши околачивать!
– сказал Михеев, обращаясь ко всем своим коллегам сразу.
– Делом займитесь!
Каким именно, он не пояснил.
– Извините, ребята, что прерываю, но мы там закончили, и у нас, судя по всему, есть три трупа, - сказал подошедший здоровенный парняга-пожарный в робе и каске, которая делала его похожим на греческого воина-великана.
– Кто здесь у вас старший?
– Что?!!
– Ничего, - развел руками великан, - те парни, что ехали в машине, не смогли выбраться и сгорели. Обычное дело. А вы туг за главного?
Михеев неуверенно кивнул, будто был не очень-то и уверен в том, что он тут старший.
– Тогда приходите поскорее, некогда нам особо рассиживаться, - проговорил великан и не спеша побрел обратно.
– Эй, Санек, - сказал Василий беззаботным тоном, - пошли кого-нибудь из ребят на крышу вот этого самого дома. Там должен быть ещё один парень, я с ним не знаком, но могу поспорить, что в нем вы найдете дырку от пули.
– Что ты сказал? Что?
– произнес Михеев тихо, но очень зловеще.
– Что слышал! Не гонять же зря ещё раз труповозку? Забери его для коллекции.
– Что?
– Да ты оглох, что ли? Говорю же, там он должен быть! Омар его видел...
– Я убью тебя, - пообещал майор своему бывшему коллеге с каким-то особенным предгрозовым спокойствием в голосе, так говорит человек, который наконец-то понял, каким образом ему надлежит действовать, дабы избавиться от некой нестерпимой помехи, но знает также, что даже избавление от неё не принесет ему полного облегчения и радости.
Александр Иванович уверенно шагнул к Коновалову и размахнулся, целясь кулаком прямо в лицо капитана. Удар был неплохой, но не принес желаемого результата, потому что не пожелавший превращаться в тренировочную грушу бывший опер сумел увернуться.
Александр Иванович Михеев был двумя годами старше своего противника. В юные годы они оба занимались боксом и мечтали добиться успеха на большом ринге. Тогда, в молодости, они весили почти одинаково, хотя Вася имел преимущество в росте. Они простояли друг против друга не одну сотню раундов, и не раз случалось, что здорово колотили друг друга. Довольно часто Михееву удавалось выиграть у своего соперника по очкам, но ни разу за все это время не удалось ему закончить бой нокаутом! А вот Коновалову случилось этого добиться, и даже дважды. Один раз он провел свой коронный прямой правой в челюсть, а это, черт побери, была вовсе не челюсть какого-нибудь доисторического динозавра, а его, Саньки Михеева, челюсть! Судивший товарищескую встречу тренер не успел ещё закончить счет, а все присутствовавшие поняли, что лежавший на ринге Михеев не поднимется.