Мужские капризы (Падение Адама)
Шрифт:
— Что? Я даже подумать не могу оставить тебя наедине с этой извращенкой! Она явно не в себе.
— Ничего подобного, — не удержалась Лила. — А что до того, что я останусь с ним наедине, то я провела здесь несколько недель до вашего появления.
Щеки Лукреции залил яркий румянец.
— Что она хочет этим сказать, Адам?
— Призови на помощь свое воображение, Лукреция, — ответил он.
— Ты и в самом деле предавался… предавался…
— Сексуальным развлечениям. Что, не можете этого произнести? — поддразнила ее Лила. — Он меня целовал. И
— Не только целовал, но и наслаждался этим, — мягко добавил Адам. — Очень.
Лукреция лишилась дара речи, уловив подтекст этих шепотом произнесенных слов. И Лила тоже. Она встретилась взглядом с Адамом, и прошло некоторое время, прежде чем девушка смогла продолжать:
— Что возвращает нас к вопросу о сексе.
— Неужели? — Адам улыбнулся ей своей очаровательной, дерзкой улыбкой, придававшей ему сходство с пиратом.
— Ведь, собственно, об этом и идет речь, верно? — Вопрос Лилы прозвучал риторически. Она говорила так, словно была с Адамом наедине. — Ты боишься, что если не схватишь первую попавшуюся женщину, согласившуюся выйти за тебя замуж, то больше никогда тебе такой случай не подвернется. Адам, — серьезно сказала Лила, — если бы я верила в искренность Лукреции, я бы собственноручно приколола ей на грудь медаль за самопожертвование. Но на твоем месте я бы подумала над тем, почему она так легко согласилась не иметь детей.
Они оба не обратили внимания на приглушенный вздох Лукреции. Лила продолжала:
— Тебе не приходило в голову, что ее это устраивает? Может быть, Лукреция только рада получить в мужья человека, который не станет требовать, чтобы она немедленно произвела на свет наследника? Я сомневаюсь, что она согласна пожертвовать своим временем или фигурой ради ребенка. Лукреция просто не создана для того, чтобы кормить грудью и менять пеленки. С пеленками, разумеется, справится и няня, но кормить ребенка чужая женщина не сможет.
— Кормление грудью — это не самое главное, — спокойно напомнил ей Адам.
— Для меня это было бы главным.
— Правда?
Лилу пронзила дрожь. Она перевела дыхание, пытаясь скрыть волнение.
— Мы говорим не об этом. Ты сбиваешь меня с мысли. — Лила помолчала, потом заговорила снова:
— Я не думаю, что у тебя возникнут какие-то проблемы в постели, и неважно, станешь ты только развлекаться или озаботишься зачатием ребенка. Для женщины, которая тебя по-настоящему полюбит, это все равно не будет иметь значения. Но я знаю, насколько это важно для тебя. То есть тебя волнует, что у тебя не встанет. Я бы скорее предложила тебе попробовать со мной и убедиться, что с тобой все в порядке, только бы ты не бросался к алтарю с Белоснежкой.
Повисла тишина, полная невысказанного изумления. Больше всех удивилась сама Лила. Она слышала, что сказала, но не верила, что эти слова сорвались с ее языка. Это был просто порыв. Но теперь, когда Лила могла это обдумать, она поняла, что сказанное ею правда и отражает ее истинные чувства.
Ее не волновало, что подумает о ней Лукреция, но вот что подумает о ней Адам? Лила не могла заставить себя взглянуть ему в глаза. И все-таки через мгновение она посмотрела на него. Но напрасно — девушка так и не смогла понять значения его пристального взгляда.
Развернувшись, она вышла из комнаты, неслышно ступая босыми ногами.
Прошло несколько гнетущих минут. Лукреция откашлялась и заговорила:
— Нет, кто бы мог представить, что эта нахалка осмелится обсуждать то, что ее совершенно не касается? Господи, какую пытку тебе пришлось терпеть, дорогой! — Она содрогнулась, от возмущения. — Меня удивляет, что ты терпел ее так долго. Я прослежу, чтобы она упаковала вещи и немедленно покинула дом.
Когда Лукреция проходила мимо его кресла, Адам схватил ее за руку. Лукреция вздрогнула, удивленная силой его пальцев.
— Лила останется, а ты пойдешь и соберешь свои вещи.
Женщина побледнела:
— Ты шутишь, Адам! Я уверена, что ты не можешь придавать значения тому, что наговорила эта сумасшедшая. Этого не может быть. Ты умнее, я знаю.
— Я очень умный. И поэтому собираю досье на всех моих знакомых, друзей, врагов. — Он помолчал и добавил:
— И любовниц. — Кавано отпустил ее руку и откинулся на спинку кресла. — Лила не сказала ничего такого, чего бы я не знал раньше. — Он улыбнулся задумчиво, как будто вспомнил о чем-то. — Во всяком случае, о тебе.
Его внимание опять вернулось к Лукреции, он снова стал серьезным:
— Я знаю, что кредиторы стоят у твоего порога.
— Как это низко с твоей стороны, Адам, говорить о деньгах.
— Я бы не стал, если бы не деньги привели тебя сюда. — Он прервал ее оправдания. — У нас были хорошие времена, Лукреция.
— У нас был хороший секс. Адам махнул рукой:
— Этого было так легко добиться, что все теряло свое значение еще до того, как мы добирались до кровати.
— Ты…
Пожатием плеч он отмел ее оскорбление.
— Я никогда не собирался на тебе жениться. С самой первой нашей встречи я понимал, почему ты так настойчиво меня преследуешь.
— Я влюбилась в тебя с первого взгляда! — зло выкрикнула Лукреция.
— В мой банковский счет, я бы сказал.
— Это не правда! Я люблю тебя! Я приехала сюда, чтобы…
— Чтобы сделать то, что сказала Лила.
Ты хотела умаслить меня своей нежной заботой, чтобы я женился на тебе из благодарности. И для нас обоих это стало бы сделкой. У меня появилась бы жена, терпящая мою несостоятельность в постели. А ты бы приобрела мужа, который смог бы оплатить твои долги.
Только ты просчиталась, — продолжал Адам. — Я не хочу, чтобы со мной нянчились до конца моих дней. Я всегда все делал для себя сам. Я верю, что это лишь временное состояние. Я мог бы, конечно, руководить корпорацией и из инвалидной коляски, но я никогда не соглашусь стать прикованным к постели инвалидом, чей мозг атрофируется, пока моя любящая женушка тратит мои деньги.
— Мне показалось, что последние два дня тебе понравилось быть инвалидом, — холодно заметила Лукреция.