Мужское счастье
Шрифт:
Успеть бы имя спросить. В обвинительном заключении о ней, конечно же, напишут все, но что с того? Кстати, возможно, имя обладательницы русой косы и ангельского голоса не появится в протоколе. Никакой девушки, скажут, не было, а причину случившегося руко-ного-прикладства возьмут любую, с потолка, поскольку участники драки друг с другом не знакомы. В руках опытного прокурора причинно-следственные связи легко видоизменятся на следственно-причинные. Самое обидное здесь для Ивана, что он не возразит, иначе получится, что специально полез на рожон в надежде на знакомство.
Само собой, он полез специально, но вслух об этом не скажешь. Все, что у него останется – смазанный снимок. Если телефон не отберут или не сломают.
Локоть Ивана обернула девичья рука, к боку прижалось нежное тело незнакомки. Поведение девушки недвусмысленно показало, что она – с Иваном. Стекло над дверцей поднялось, и с рыком гоночного болида автомобиль унесся вдаль. Иван автоматически запомнил номер. Надо бы с Дабрым посоветоваться. У любого поступка бывают долгоиграющие последствия, а Иван в городе – гость, приехал именно к сослуживцу. Не хотелось бы доставить лишних хлопот.
Только теперь, когда ситуация навсегда или временно разрешилась, Иван повернулся к спасенной от чужой назойливости. На него с восхищением глядели ясные карие глаза. В сочетании с золотом волос они выглядели яркими и пронзительными, нежными и бездонными, в них хотелось тонуть, и чтобы спасения не было.
– Кто это? – Иван кивнул в сторону опустевшей дороги.
– Поклонник. Спасибо, что вмешался.
– Могу поговорить с ним по-мужски, и тебя больше не побеспокоят.
Девушка улыбнулась:
– Ты даже не знаешь кто это.
– Он тоже не знает кто я. Ты, кстати, тоже. Иван.
Так они познакомились. Девушку звали Маша, она была ненамного младше Ивана, ей только что исполнилось двадцать три. Она работала бухгалтером в разросшемся на окраине медицинском центре. Ее голос журчал, как весенний ручей, «р» звучала подчеркнуто четко, как у испанцев, а иногда срывалась в милое грассирование. Светлое лицо, чистый взор, кроткий и добрый, смешливость, по-детски наивная улыбка, невероятное обаяние – все вместе сложилось в образ материализовавшейся мечты. Иван был очарован и покорен. Он не напрашивался в провожатые, это получилось само. Они с Машей продолжили идти под руку, квартал пролетал за кварталом, снег чередовался с грязью, и через одну лужу Иван без спросу перенес Машу на руках. Она вздрогнула, руки крепко обхватили его шею. Когда он опускал Машу на землю, расцепление рук с обеих сторон произошло замедленно, невольная заминка сказала о многом.
Однажды показалось, что вдали вновь мелькнул черный автомобиль поклонника. Или похожий.
– Надеюсь, что кажется, но, похоже, за тобой следят. Объяснить товарищу, где его место?
Маша удивленно огляделась по сторонам:
– Глупости. А про Витю забудь, он хороший. Даже если следит, то потому, что боится за меня. Как ты сказал, он тебя не знает.
Значит, «Витя». Что может деревенский парень, пусть и отслуживший, как герой фильма «Брат», «писарем в штабе», против владельца крутой тачки и его друзей? Ладно бы – дома, а то – на территории противника.
– Витя не слишком назойливый?
– Он работает в «Леопарде».
– Вышибалой?
– «Леопард» – не бар и не клуб, это охранное предприятие. Ты человек в городе новый, и Витя присматривает, чтобы со мной ничего не случилось.
Некоторые из прохожих кивали Маше, она кивала в ответ и еще крепче прижималась боком к Ивану. В маленьком городе – почти как в деревне, все знакомы напрямую или через одного. Иван давно оглядел пальцы Маши, крепко обнимавшей его локоть. Обручального кольца не было. И Маша не боялась идти с Иваном на виду у знакомых. Отсюда следовало два приятных вывода. Во-первых, сейчас у Маши никого нет на личном фронте, и, во-вторых, Иван признан достойным занять место кавалера, как минимум, временно. Дальнейшее зависело от него.
За разговорами незаметно дошли до нужного места, перед входом во двор между девятиэтажкой и обувным магазином Маша остановилась:
– Дальше не надо.
– А если еще что-то случится или кто-то пристанет? Я взялся провожать, мой долг – доставить до дверей в целости и сохранности.
– До дверей? – В интонации послышалась ирония.
Иван опустил глаза.
– Так точно.
Почему-то вырвалось это глубоко вколоченное армейское выражение. Как ни странно, оно оказалось к месту, Маша улыбнулась:
– У подъезда бабульки сидят, это наше местное ФСБ: все видят и все обо всех знают. Обо мне слухи пойдут, а тебя, пока не выпотрошат до седьмого колена, не отпустят.
– Мне скрывать нечего. Если будущие досужие разговоры тебя не смущают, то пусть судачат, сколько хотят – мне не повредит, а к тебе с глупостями больше никто не сунется.
Всего миг понадобился Маше, чтобы принять решение:
– Пойдем.
Бабульки защищали вход в подъезд лучше крепостной стены, пробьешься только с морем крови и горой трупов. Навстречу выставились штыки изучающих взглядов:
– Это кто же такой молодой и красивый?
Маша не успела ничего сказать.
– Жених, – объявил Иван.
– Неужто? И когда же свадьба?
– Летом. Приглашаю.
В повисшей тишине громко простонала стальная дверь подъезда.
Квартира Маши оказалась на втором этаже, даже поговорить не успели. У порога Иван остановился:
– Как и обещал – до дверей.
– Спасибо. – Маша протянула ему руку.
Иван легонько сжал в ладони крохотные пальчики. Они задержались в его руке всего на миг, но этого хватило, чтобы решиться:
– Насчет свадьбы… я серьезно. Понимаю, что выглядит глупо, ты не знаешь обо мне почти ничего, но что мешает узнать больше? – За соседской дверью кричали дети, оттуда тянуло борщом, Иван непроизвольно сглотнул – он с утра ничего не ел. – Можно, я тебе позвоню?
Реакция на запах еды не прошла незамеченной.
– Макароны будешь? – спросила Маша с доброй улыбкой.
Глава 2. Сослуживцы
Иван не знал, что счастье бывает настолько полным. Когда счастлив несмотря ни на что. Ничего внезапного между ними с Машей не произошло, Маша накормила макаронами с сосиской и напоила чаем, Иван рассказал о себе. Маша слушала с интересом, а когда Иван закончил, проводила к двери.