Мужья и жены Одиночества
Шрифт:
Самым странным любому человеку показался бы Исаак Петров. Он просто не выносил физически людей обоего пола, которые за собой следили, то есть пахли духами, кремами, помадами и дезодорантами. И в Москве трудно было встретить тех, кто уж совсем не мылся и не брился. И то что сам он этого не делал подолгу, даже в метро создавало вокруг него некое пространство, возникающее из-за природной вонючести.
И он был этому рад и ничуть не стыдился. Под этой жаждой отделиться от толпы никакой религиозной или философской теории не было. Ему нравится быть вонючим на взгляд тех, кого вонючими считал он. Месть
Работал он бухгалтером в компании по оптовым поставкам одежды из Италии . И его «лук» (это слово хорошо сочеталось с его запахом) ему не мешал быть отличным специалистом. И ограждал от приставаний дам и мужчин в равной степени ему не интересных. Дома у него жили три сурка – красивые и вонючие, как он сам. И очень аккуратная еврейская мама.
Единственная женщина, с которой он общался кроме мамы , это пенсионерка Наталья Борисовна – жила в соседнем подъезде. Она сама вонючей не была, но, страдая аллергией на некоторые ароматы, мылась только детским мылом, и мазалась детским кремом – они без запаха. И еще она любила есть и была умной. Но и она разговаривала с ним на двухметровом расстоянии – не ближе.
В больнице Зою поместили в одну палату с другой истощенной трудами дистрофичке – анорексичке – тоже довольно молодой иностранке с русскими корнями – Таней Беккер. Ее прислали проводить исследования того, как русские решают проблему упадка рождаемости у них в городах из комиссии Евросоюза. И она так увлеклась работой, что часто ограничивалась в течении дня только кофе – ведь именно на чашечку его и приглашала для бесед молодых мамаш, получивших материнский капитал, будучи матерями-одиночками.
Вместе с ней тусовался и ее бывший однокурсник по психологическому факультету Ромео Грегорин, который приехал в Москву для изучения проблем одиночества в крупных городах. Живет на гранты от Сорбонны.
До этого он работал в Токио. Но поскольку среди его предков тоже затесался русский, его перевели в Москву. Что он воспринял с радостью, поскольку красота русских девушек привлекала его с детства – генетическая потребность, наверное. И они не были такими суровыми, как европейки и американки. Словом, с однокурсницей закрутить роман ему вовсе не хотелось, просто интересы их частично пересекались. Ведь молодые мамаши, с которыми общалась Таня тоже были одинокими – в смысле, незамужними.
Он навестил однокурсницу в больнице, принес ей курицу, приготовленную на гриле. И сам же отъел немалую часть истекающей жиром «загорелой» птицы, пока общался с Таней, естественно, на тему ее болезни. И все засовывал ей в рот кусочки посочнее. Он просто был уверен, что «желудок ссохся от голода и его надо растянуть». И по большому счету он был прав.
Таня была ему так благодарна. Мужчины ее не замечали никогда. А тут такой симпатичный парень! Да еще и заботливый. Что ему надо от серой мышки, когда вон даже модель Зоя кидает на него взгляды быстрые и нервные. Ей, видно, не нравится, что встретились они в больничной палате, где она без макияжа – вся белая на фоне белых же простыней.
Но врачи
И к концу их беседы Зоя попросила засунуть и в рот и ей пару кусочков курицы. И с радостью их проглотила. Не то лечение подействовало, не то уж очень аппетитно уплетал куриную ножку (уже вторую) Ромео. Да и хорош был парень – глаза веселые и наглые, волосы густые пегие и лохматые. Среднего роста, но «обаяшка».
Словом, терапия курицей возродила не только аппетит, но и чувства у обеих залежавшихся в постели девушек. И чтобы поддержать беседу и продолжить знакомство Зоя сказала, что у них в подъезде очень многие живут в одиночестве. А дом престижный. И под этим «соусом» продиктовала Грегорину свой телефон. Мол, приходи, с целевой аудиторией познакомлю. Все же он Ромео!
Но появление этого любителя ножек куриных и женских в палате своей коллеги-социолога обусловлена была корыстным интересом. Ему нужны были телефоны и адреса тех россиянок, на которых не женились. Чтобы выяснить кто этого не сделал и почему.
Некоторое время назад российский председатель общественного комитета по вопросам семьи и брака услышал на телеканале РенТВ слова ведущего какой-то программы о том, что все меньше стало появляться на свет людей европейских национальностей, потому что слишком многие из голубоглазых блондинок и зеленоглазых русых просто решили жить для себя.
И деятель выступил перед сенатом с этой темой – надо поддерживать национальную структуру в том числе и скрепляя ее людьми с общей внешностью, чтобы сохранять в мире равновесие рас. И его поддержали большинством голосов.
И жил до того, как построил себе особняк на рублевке год назад председатель этого комитета в том же доме, где Зоя и все остальные обозначенные холостяки и холостячки. И поэтому обратился к Майклу, чтобы тот подобрал человека для организации нового дела из числа мировых ученых. Ведь число европеоидов стремительно уменьшается во всем мире, а не только в России.
И тут появляется третий персонаж с комическим именем, но потрясающей внешностью – Ромео Грегорин! И вот теперь Зоя назвала Майкла в числе холостяков, живущих в том доме, откуда она сама. Ну не судьба ли?!
Ромео всегда думал, что родители ему горько «подсиропили» жизнь из-за своей любви к древнему Риму. Ведь оба они были не просто преподавателями истории, а докторами наук.
И сразу с начала перестройки укатили жить в Европу, а потом попали и в США, в русский отдел. И вот, когда ему уже почти 37 лет , он уже пожил в трех странах Евросоюза и в Канаде, его резюме пригодилось на исторической родине.