Мужья-тираны. Как остановить мужскую жестокость
Шрифт:
Часть 4. Процесс изменения жестокого мужчины
Глава 13. Процесс формирования жестокого мужчины
― Мы проходили мимо полки с журналами. Он указал на обложку «Космополитена» и спросил: «Почему ты не выглядишь так?»
– Его любимая песня – та у «Guns N’Roses», где: «I used to love her, but I had to kill her» («Я любил ее, но мне пришлось убить ее»). Он все время ставит ее.
– Его отец обращается с его матерью так же, как он со мной.
– Вам стоит послушать, как он и его друзья говорят о женщинах. Будто женщины – куски мяса.
Жил-был мальчик, у которого была мечта. Как-то ему сказали, что на краю города его ждет прекрасный участок земли. Когда он вырастет, эта земля будет принадлежать ему. Ему так часто рассказывали о ней, что она казалась ему раем на Земле. Ему не говорили точно, когда она станет принадлежать ему, но намекали, что это случится, когда ему будет от шестнадцати до двадцати.
Почувствовав, что пришло время взять землю в свои руки, он отправился на свой участок и увидел, что на его земле гуляют и устраивают пикники какие-то люди и отказываются уходить – мол, земля общественная! Родственники же сказали, что на эту землю никто, кроме него, не претендует.
Ему исполнилось 20, а он все больше переживал из-за того, что горожане не уважали его право собственности. Сначала он пытался решить проблему путем компромисса – выделил кусочек своей земли для общественных пикников и даже установил там столы. На оставшейся части он установил знаки «Не вторгаться в частное владение». Но, к его удивлению, жители города не выказали ему никакой благодарности и продолжали развлекаться на всей территории!
В конце концов юноша начал кричать на «захватчиков» – многие ушли. На оставшихся он бросался с кулаками, а потом взял пистолет и стал стрелять в них – просто чтобы испугать их, не собираясь их убивать. Горожане решили, что молодой человек спятил.
Один местный житель просмотрел реестр городской недвижимости и удостоверился в том, что земля и впрямь была общественной. Заявления семьи мальчика основывались на легендах и заблуждениях и не имели под собой документальных оснований.
Узнав об этих фактах, парень разозлился еще больше. Он убедил себя, что горожане сговорились и подделали записи, чтобы лишить его заветной мечты. Несколько лет после этого он вел себя непредсказуемо. Иногда казалось, что он смирился с фактами, но потом начинал судебный процесс, устраивал ловушки для посетителей и пр. Родственники же поощряли его: «Сражайся за свое ». Лишь спустя
Чтобы понять, как культивировать изменения в жестоком мужчине, нам необходимо понять не только то, как работает жестокое мышление, но и то, откуда оно берется .
История, которую я только что рассказал, является метафорой социального процесса, с детства формирующего жестокую личность. Жестокость в обращении с женщиной имеет мало общего с психологическими проблемами и полностью лежит в области системы ценностей и убеждений. Откуда берется у мальчика стереотип отношений с женщиной? Источников много. Наиболее важные из них – семья, его окружение, телепередачи, книги, шутки и наиболее влиятельные образцы для подражания среди взрослых. Люди, служившие примером, вносили важный вклад не только тем, как вели себя по отношению к мальчику, но и их ценностями и ожиданиями, которые внушали ему. В итоге жизненные ценности мальчика развиваются из всей полноты опыта, полученного им в рамках его культуры .
Процесс социализации каждого мальчика уникален. Даже ценности двух братьев неодинаковы. Так что культура передается в широком диапазоне . Например, в сильно религиозной культуре некоторые дети вырастают фанатиками, другие атеистами, а большинство попадает в промежуток между этими крайностями, демонстрируя уровень религиозности, средний для их сообщества. В какую точку диапазона попадет ребенок, зависит отчасти от того, насколько сильный посыл он получает от социальной среды, а отчасти от его предрасположенности. Так, ребенок с протестным поведением может стать атеистом, а ребенок, стремящийся угождать родителям, может стать даже более религиозным, чем они.
Как мальчик учится жестокости
Вбирать правила и традиции окружающей культуры дети начинают очень рано – с трех лет, а может, и раньше. Семья обычно оказывает наиболее сильное влияние, по крайней мере, в первые несколько лет жизни, но это лишь один фактор из многих. Детское ощущение правильного и неправильного поведения, моральное восприятие того, что такое «хорошо» и что такое «плохо», убеждения в отношении гендерных ролей корректируются телевидением и видеопродукцией, песнями, книгами и анекдотами. Дети наблюдают за поведением друзей и родственников. Они видят, какое поведение вознаграждается – например, делает людей популярными – и какое порицается. К 4–5 годам дети проявляют любопытство к закону и полиции, и обе эти темы играют важную роль в формировании их нравственного чувства. В юности доступ к культуре в широком смысле становится практически неограниченным, взрослые лишены возможности фильтровать информацию, и мальчики все больше попадают под влияние сверстников. Даже взрослые люди продолжают читать социальные сообщения, посылаемые им окружающей культурой, и подстраивают свои ценности и убеждения под то, что считается социально приемлемым.
ВОПРОС 18 : ГДЕ ОН НАУЧИЛСЯ БЫТЬ ТАКИМ?
Теперь посмотрим, как общество влияет на развитие отношения мальчика или молодого человека к жестокости. Что-то из того, что я здесь описываю, появилось много сотен лет назад, тогда как другие идеи появились на социальной сцене относительно недавно. Я привожу примеры из культуры, ориентированной на детей, формируемой детскими книгами и кино, а также из взрослой культуры, которая просачивается к детям из примеров взрослого поведения и поучений.
♦ Законы и система правосудия, покрывавшие жестокость в отношении женщин .
Вплоть до первой половины XIX века в англоговорящих странах законом открыто признавалось право мужчины проявлять физическую жестокость к женщине. Она не имела права обращаться за помощью в полицию или суд, а если решала развестись с ним из-за его жестокости, он имел законное право на опеку ее детей. В конце XIX века были наконец узаконены некоторые правовые последствия для случаев самых экстремальных избиений женщин, но они редко применялись до 1970-х и стали применяться последовательно только в 1990-х годах! Сотни, а может, и тысячи лет бытовое насилие в отношении женщин рассматривалось необходимым инструментом мужчины для поддержания порядка и дисциплины в доме, для обеспечения того, чтобы его превосходящий интеллект управлял всем. Только с началом женского движения 1960–70-х и особенно благодаря его активистам, специализировавшимся на проблемах бытового насилия и сексуального домогательства, подавление женщин в близких отношениях стало считаться серьезным преступлением.
Эта правовая история играет важную роль в формировании сегодняшних культурных взглядов среди мужского – и женского – населения. Потребуется несколько поколений, чтобы преодолеть накопленное сотнями лет деструктивное социальное отношение. Культура, сформировавшая эти законы и, в свою очередь, формировавшаяся ими, отражается в бесконечной готовности обвинять женщин в «провокации» жестокости, в сочувствии мужчинам, сталкивающимся с правовыми последствиями за проявление насилия в интимных отношениях и в повышенном недоверии к сообщениям женщин о жестокости. Все эти элементы мировосприятия могут быть впитаны детьми из поведения и замечаний окружающих взрослых.
Дети также замечают реакцию системы правосудия. Мальчик, выросший в доме, где отец нападал на его мать, мог годами наблюдать, что у его отца, по всей видимости, нет никаких серьезных неприятностей, и это говорило ему, что общество не рассматривает поведение его отца как неправильное (фактически любой человек мужского пола, которому сегодня больше десяти-пятнадцати лет, вряд ли видел своего отца понесшим уголовное наказание за бытовое насилие, поскольку такого рода наказания были редки до 1990 года). Когда женщины спрашивают меня: «Почему мужчина, применяющий физическое насилие, уверен, что может остаться безнаказанным?» я отвечаю им, что до недавнего времени он мог , и даже сейчас правовые последствия для мужчин, нападающих на своих партнерш, меньше, чем для нападающих на незнакомых женщин. Такое историческое освобождение от ответственности за физическую жестокость по отношению к женщинам играет также критическую роль в том, что так чрезвычайно трудно обратить внимание общества на жестокость в эмоциональной сфере и преодолеть ее, поскольку оно создает атмосферу безнаказанности вокруг поведения мужчины в его отношениях с партнершей.
♦ Религиозные убеждения часто оправдывают жестокость к женщинам .
Наиболее влиятельные религиозные священные писания в современном мире, в частности Библия, Тора, Коран и главные писания буддизма и индуизма, открыто предписывают женщинам подчиняться мужскому доминированию. «Бытие», например, включает в себя следующий текст:
«Жене сказал: умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою».
Множество моих клиентов открыто опиралось на эту цитату, обосновывая свою жестокость в отношении партнерш. Религиозные запреты разводов держат женщин в оковах жестоких браков. В книге «When Love Goes Wrong», опубликованной в 1985 году, приводятся результаты исследования, проведенного среди духовенства консервативной протестантской церкви: 21 % респондентов сказали, что никакая жестокость не оправдывает уход женщины от мужа, 26 % согласились с утверждением, что «жена должна подчиняться мужу и верить, что Бог вознаградит ее за такое поведение, либо остановив жестокость, либо дав ей силу вытерпеть ее».
Детей, которые растут в традициях веры, обычно учат, что правила их религии являются безусловным руководством в отношении того, что правильно, а что неправильно, превосходящим даже гражданские законы. Раннее религиозное воспитание мальчика может способствовать развитию у него образа приемлемого поведения в интимных отношениях, статуса женщины и правомочия мужчины. Если более деструктивные аспекты его религиозной базы имеют наибольший акцент в его семье или сообществе, это может посеять в нем опасные семена.
♦ Популярные исполнители как отражают, так и формируют социальное мировосприятие.
Когда я писал эту книгу, премия «Грэмми» была присуждена белому рэпперу Эминему (Eminem). Одной из его самых популярных песен была «Ким», названная по имени жены Эминема. Песня начинается с того, что певец кладет свою грудную дочь в кроватку, а затем готовится убить свою жену за то, что она была с другим мужчиной. Он говорит своей жене: «Только двинься, и я выпущу тебе кишки», – и сообщает, что уже убил их 4-летнего сына. Затем он говорит жене, что собирается увезти ее, оставив младенца в доме одного, а затем привезет ее домой в багажнике. Фоном слышатся вопли Ким (как представлено Эминемом). Временами она умоляет его не бить ее. Он рассказывает ей, как он собирается представить все так, будто это она убила их сына, а он убил ее из самообороны, поэтому ему ничего не будет. Ким зовет на помощь, в ее голосе слышен смертельный ужас, и вот Эминем вскрикивает: «Истекай кровью, сука, истекай!» Вслед за этим слышно, как тело тащат по сухим листьям, бросают в багажник и закрывают.
И это не помешало ему получить «Грэмми»!.. К какому выводу придет мальчик или молодой человек о нашей культуре на основе этой награды? Я уверен, что певец, открыто пропагандирующий убийство евреев, негров или инвалидов-колясочников, будет признан неприемлемой кандидатурой для получения «Грэмми». Но это не относится к поощрению жестокого и предумышленного убийства жены и ребенка, сопровождающегося планом о том, как избежать ответственности за это…
К несчастью, у Эминема хватает единомышленников. Исключительно популярные Guns’n’Roses записали песню следующего содержания:I used to love her,
but I had to kill her
I put her six feet under
And I can still hear her complain. [6]
Певец Аксл Роуз (Axl Rose) продолжает песню тем, что знает, что будет скучать по ней, поэтому он похоронил ее на заднем дворе. Эта песня поддерживает распространенное среди физических агрессоров представление, что именно жалобы женщин провоцируют мужское насилие. Другим выдающимся примером является комик Эндрю Дайс Клэй (Andrew Dice Clay), репертуар «шуток» которого об избиении и сексуальных нападениях на женщин собирает полные залы по всей стране. Фанаты подобного рода представлений известны своим защитным аргументом: «Да бросьте вы, это же просто шутка!» Но юмор – один из мощнейших способов передачи ценностей. Если мужчина имеет наклонность к жестокости благодаря своему раннему воспитанию или опыту, он может найти признание ее в подобного рода представлениях и еще больше отдалиться от сопереживания партнерше. В одном из случаев проявления жестокости, которым я занимался, мужчина постоянно включал упомянутую песню Guns’n’Roses и говорил своей жене, что это то, что случится с ней, и смеялся над этим. Но в контексте вербальных атак и физического страха, который он создавал, то, что было для него шуткой, для его партнерши было угрозой, от которой стыла кровь.
♦ Популярные пьесы и кинофильмы романтизируют жестокость в отношении к женщине .
Несколько лет назад в Бостоне я видел пьесу «Фрэнки и Джонни женятся». Сюжет таков: Джонни любит Фрэнки. Однажды вечером он приходит к ней, чтобы признаться в любви и убедить ее вступить с ним в отношения. Ее это не интересует, и она сообщает ему об этом. Тогда Джонни начинает давить, и давит до конца пьесы. Он критикует и унижает ее, говорит ей, что ее страх перед близостью и верностью является причиной того, что она не хочет быть с ним. Он говорит ей, что, какими бы ни были ее знания о том, что она из себя представляет и что ей нужно, он знает об этом лучше. Фрэнки это не впечатлило.
Джонни продолжает наступать. В какой-то момент Фрэнки, уставшая от многочасового давления, пытается пойти спать, но Джонни не пускает ее, хватая за руки. Тогда она идет на кухню, чтобы сделать себе сэндвич, считая, что если она не может спать, то, по крайней мере, может есть. Но это не так, поскольку Джонни отбирает у нее тарелку и бросает ее в раковину вместе сэндвичем и всем остальным.
Выведенная из себя Фрэнки приказывает Джонни уйти. Он отказывается. Она угрожает позвать полицию, чтобы его вывели, на что он отвечает так: «Давай, зови. Через час они меня отпустят, и я буду у твоей задней двери. Рано или поздно тебе придется иметь дело со мной».
И вот теперь, когда Фрэнки обнаруживает, что не может добиться уважения ни одного из своих прав вообще… О чудо! Она прозревает! Решительный поворот! В одно мгновение она преодолевает свой страх перед глубокой связью – оказывается, Джонни был прав в отношении ее страхов перед близостью, а также всего остального – и она очарованно падает в его руки. Фрэнки и Джонни в любви. Занавес падает . (Предположительно, Фрэнки разрешено теперь есть и спать, хотя у нас нет способа убедиться в этом.)
Однако самая поразительная часть вечера была еще впереди. К моему удивлению, около 250 хорошо образованных, состоятельных взрослых, сидевших в Huntington Theater Company, вскочили и взорвались громом аплодисментов. Никто не остался сидеть – кроме меня. К тому моменту я уже работал с жестокими мужчинами более пяти лет и прекрасно знал, свидетелями чего мы стали. Никто, кроме меня, кажется, не замечает ничего дурного в физическом удержании, лишении пищи и сна, угрозах, демонстрации превосходства и других формах принуждения, которые мы только что наблюдали. Фрэнки не хотела быть с Джонни, потому что боялась близости? Или, может, из-за его заносчивого поведения, принуждения и физического насилия? Кто не испугается близости с таким агрессором? Ее следует бояться.
Молодым людям внушается – намеренно или нет, – что принуждение и даже определенная степень физического насилия и запугивания совместимы с глубокой любовью и что мужчина может лучше, чем женщина, знать, что хорошо для нее. Мировоззрение, которое движет поведением многих моих клиентов, сквозило на протяжении всей пьесы. И если молодой человек не увидит этой пьесы – большинство аудитории составляли взрослые люди, – он тем не менее попадет под влияние этих взглядов, когда родители принесут их домой из театра.
♦ Ранние познания мальчика, касающиеся гендерных ролей и отношений с женщинами, могут питать жестокость .
До недавнего времени мальчик с самого нежного возраста знал, что, когда он станет большим, у него будет жена, которая будет делать для него все и сделает его счастливым человеком. Она будет принадлежать ему. Ее главной обязанностью будет обеспечивать ему любовь и заботу, тогда как он будет «мозговым центром», направляющим семью. С такими ожиданиями тесно переплетаются другие идеи, касающиеся женщин. Он мог научиться тому, что мальчики – существа более высокого порядка, чем девочки, особенно если он рос среди мужчин, выражавших такое отношение (во многих семьях нет ничего более обидного для мальчика, чем слова: «Ты ведешь себя, как девчонка»). Став достаточно большим, он узнает, что самая ценное в женщинах – их способность доставлять сексуальное удовольствие мужчинам. В зависимости от того, что собой представляет его отец или отчим, каких сверстников выбирает в друзья подростком или какого типа музыку он слушает, он может научиться тому, что сопротивляющуюся партнершу можно оскорблять или ударить, чтобы наказать ее и обеспечить сотрудничество с ее стороны в будущем.
Приблизительно половина жестоких мужчин выросло в семьях, где отец или отчим был жестоким. Дом – критически важная основа для усвоения ценностей и ожиданий, связанных с гендерными ролями. Мальчики рискуют впитать отношения к вещам, свойственные жестоким мужчинам, из их слов и действий (см. главу 10). Даже если папа никогда не говорил, например, что женщины ниже мужчин или что за мужчиной должно быть последнее слово в споре, его поведение может передать такое сообщение.
Ожидания относительно гендерных ролей, которым исторически были подвержены мальчики и мужчины, запечатлены в статье «Руководство для хорошей жены», напечатанной в 1955 году: «Не задавайте мужу вопросов о его действиях и не ставьте под сомнения его суждения и безупречность. Помните, он хозяин и, будучи таковым, всегда употребляет свою волю честно и справедливо» и «Не сетуйте, что он опоздал к обед или даже если его не было всю ночь. Считайте, что это мелочь по сравнению с тем, через что ему, возможно, пришлось пройти в тот день». Далее жену поощряют позаботиться о том, чтобы дети не шумели, когда он дома, поддерживать дом в чистоте и порядке и не жаловаться, если ее муж идет вечером развлекаться без нее, потому что она должна «понять его мир напряжений и стрессов». Отношение к гендерным ролям в нашем обществе определенно сильно продвинулось за последние 50 лет, однако ожидания, изложенные в этой статье, точно такие же, как я обнаруживаю у многих моих клиентов по сей день. Потребуются поколения, чтобы культурные ценности, вросшие столь глубоко, вышли из употребления.
♦ Определенные посылы, содержащиеся в медиа-продукции, ориентированной на детей и подростков, поддерживают идею мужской жестокости .
В книге популярной серии для детей «Медведи Беренстайн», которая называется «Неприятности с домашними делами», мама и дети съеживаются, когда Отец сердится (это на обложке). А вот он переворачивает стул и замахивается на нее кулаком… В конце книги дети радуют отца, сделав то, что он хочет, и мама счастливо улыбается, глядя, как они свернулись рядом с отцом на диване. В книжке Рассела Хобана (Russel Hoban) «Фрэнсис пора спать» («Bedtime for Francis») отец угрожает испугавшейся темноты Фрэнсис, что отшлепает ее, и она засыпает одна, устрашившись наказания.
Психологией жестокости пропитаны и сказки. В «Красавице и Чудовище», например, чудовище изолирует женщину от мира, но она любит его как бы то ни было, и ее любовь в конце концов превращает его в хорошего человека. Да это тот самый миф, что удерживает женщин в отношениях с жестоким партнером!.. В «Русалочке» Ариэль решает отдать свой голос – в буквальном смысле, – чтобы жить на земле, где она может выйти замуж за человека, которого любит. Женщина без голоса – девушка мечты многих жестоких мужчин.
Даже фильмы, сделанные для детей и подростков, часто содержат посылы, оправдывающие жестокость. В недавнем фильме Джима Кэрри, например, мужчина в парке садится рядом с незнакомой женщиной, которая кормит своего ребенка, а затем внезапно отталкивает ребенка и начинает сам сосать ее грудь. Сексуальное нападение представлено в юмористическом ключе.
Видео и компьютерные игры становятся источником культурной подготовки для детей и подростков. В мире MTV и VH1 мужчины агрессивные и контролирующие, ценность женщины сведена до ее сексуальной привлекательности. Как известно, порнографы часто привлекаются для создания музыкальных клипов…
Некоторые клипы открыто демонстрируют жестокость. В одном, например, мужчина преследует женщину на протяжении всего ролика. В конце она сдается и влюбляется в него. Что внушается? То, что преследование доказывает, как сильно он ее любит, а еще то, что преследователь делал то, что было лучшим для нее. Когда женщины в клипах говорят «нет», они никогда не имеют этого в виду, а когда убегают, то на самом деле хотят, чтобы их поймали. Что может лучше подходить образу мысли жестокого мужчины?
♦ Порно является основой обучения .
Подросток сталкивается с еще одним мощным фактором формирования его взглядов на женщин – порнографией. Порноматериалы могут служить учебными пособиями для жестоких мужчин – хотят они того или нет. Интернет сделал доступ к порно простым и бесплатным. Так, недавно было обнаружено, что каждый четвертый подросток видел нежелательный материал сексуального характера, по большей части в Интернете. Огромное количество обычного порно – даже не «жестокого» – содержит истории и образы, демонстрирующие жестокость к женщинам и детям как сексуально возбуждающую, иногда включая изображение изнасилования как эротичного акта. Вред, который наносит подросткам просмотр порно, не имеет никакого отношения к ее сексуальной откровенности, но полное – к восприятию женщин, интимных отношений, сексуальных притязаний и жестокости.
Недавно в одном богатом предместье несколько подростков – любителей порнографии заставили девочек, средний возраст которых был 12 лет, заняться с ними групповым оральным сексом. На это их вдохновил какой-то веб-сайт. Разгорелся скандал, но сообщество, кажется, так и не оценило критическое влияние Интернета на детей.
♦ Мальчики часто учатся тому, что они не отвечают за свои действия .
Агрессивность мальчиков зачастую воспринимается как медицинская проблема. Эта тенденция ведет к диагностированию и лечению мальчиков, чья настоящая проблема состоит в том, что они находятся под влиянием зрелища насилия и жестокости дома. Если относиться к этим детям так, будто у них химическая проблема, легко не только просмотреть тот стресс, в котором находится ребенок, но и усилить в них ощущение, что они «неконтролируемы» и «больны», вместо того чтобы помочь им понять, что они принимают неверные решения, основываясь на деструктивных ценностях. Я слышал, как взрослые говорят девочкам, что им должно льстить захватническое и агрессивное поведение мальчиков, мол, это значит, что ты ему действительно нравишься. Такой подход подготавливает мальчиков и девочек к тому, чтобы путать любовь с жестокостью, и ведет к тому, что девочки социализируются с чувством беспомощности.
В большинстве медиа-материалов, охватывающих вопросы травли и насилия в школе, включая школьные убийства, как в случае в Коламбайн [7] , репортеры не замечают гендерной проблемы. Заголовки в прессе описывают подобные события как «дети убивают детей», тогда как в 100 % из них мальчики убивают детей. В некоторых случаях было выяснено, что убийства имели отношение к враждебности мальчиков к женскому полу, включая тот, когда два юноши-убийцы заявили, что они сделали все это потому, что были злы на своих девушек, порвавших с ними. Но настоятельная необходимость противостоять антиженским настроениям среди таких подростков никогда не упоминалась в качестве стратегии предотвращения школьного насилия в будущем.
♦ Когда культурный и домашний опыт соответствуют друг другу, они взаимно усиливаются .
Если мальчик растет в доме, где мать подвергается жестокому обращению, песни типа «Ким» Эминема могут оставить в нем глубокий отпечаток. Он очень даже может почувствовать, что общество ставит штамп «одобрено» на плохое обращение с женщинами. Вероятность того, что он будет обвинять свою мать в том, что с ней происходило, и начнет копировать жестокое поведение отца, возрастает с каждым поддерживающим жестокость посылом, который он получает из окружающего мира. Жестокие мужчины чаще всего вырастают из тех мальчиков, которые имели жестокого мужчину в качестве значимой ролевой модели и при этом получили особенно большую дозу деструктивного культурного воспитания. Но помните также, что половина или более моих клиентов не происходит из семей, где мужчина подавал примеров жестокости. Культурного влияния самого по себе достаточно, чтобы подготовить мальчика к превращению в жестокого мужчину. В силу этого очень важно учить мальчиков уважать женщин и критически оценивать социальные посылы.
Многие сыновья женщин, подвергавшихся жестокому обращению, которых я знал, включая полицейских, писателей, врачей и активистов, посвятили свои жизни противостоянию жестокости.
Вернемся к нашему растущему мальчику. В результате комбинации различных культурных влияний он вырабатывает образ своего будущего. Он рисует себе прекрасную женщину, которая полностью сосредоточена на удовлетворении его потребностей, такую, у которой нет собственных потребностей, удовлетворение которых может потребовать жертв и усилий с его стороны. Она будет принадлежать ему и обслуживать его, а он будет волен проявлять к ней неуважение, когда будет считать нужным. В его мозгу такая картина может иллюстрировать слово жена , но более точное слово для образа, который он вырабатывает, – прислуга .
Когда юноша начинает встречаться с девушкой, детские фантазии вступают в противоречие с реальной молодой женщиной. Она не повинуется ему время от времени. В ее жизни есть и другие важные для нее люди, и она не бредит им. Она требует, чтобы он проявлял к ней интерес как к личности. Она не всегда согласна с ним. Она может даже попытаться уйти от него, будто она не является его собственностью. Юноша не может поверить, что он требует чего-то необоснованного. Он хочет только того, что считает должным. На самом деле наш молодой человек думает, что дает девушке больше свободы, чем другие парни, точно так же, как герой истории, открывавшей главу, чувствовал себя щедрым, выделив зону для общественных пикников на «своей» земле. И так же реагируя на «вторжения», наш молодой человек становится все разочарованнее, непредсказуемее и более принуждающим, пытаясь взять под контроль девушку. Его первый сексуальный опыт, скорее всего, является результатом его давления на девушку, поэтому сексуальное принуждение становится одной из первых его привычек. Он может даже стать похожим на помешанного, как герой истории, начавший стрелять в гуляющих в парке, но на самом деле его поведение вполне логично и рационально, если учесть ключевые социальные влияния, сформировавшие его убеждения. Сверх того он ощущает, что его права нарушаются – именно таково убеждение почти всех моих клиентов! Жестокий мужчина чувствует себя преданным, ограбленным и обманутым, поскольку его позиция правомочия так сильно искажает его представления о правильном и неправильном.
Можно сказать, что жестокого мужчину можно воспринимать не как человека «с отклонениями», а скорее как того, кто слишком хорошо заучил уроки своего общества. Слишком тщательно следовал указателям, которые его культура расставила на пути к мужественности – по крайней мере, в том, что касается отношений с женщинами.Культурное оправдание
Мои жестокие клиенты иногда узнают о тех путях, которыми общество формирует их ценности, и, крепко придерживаясь своих многолетних жестоких привычек, используют это понимание как оправдание. Вместо того чтобы сказать: «Я был одурманен» или «Я стал жертвой неправильного обращения в детстве», – они поднимаются на новый уровень сложности в своем бегстве от ответственности: «Я сделал это потому, что я усвоил правомочные ожидания и неуважение к женщинам». Я отвечаю на это своему клиенту, что он наливает старое вино в новую бутылку: «Кажется, больше всего вы усвоили урок, посвященный тому, как оправдывать жестокость с женщинами. И я вижу, вы продолжаете практиковаться в этом». Жестокие мужчины должны знать о социальных влияниях, но не для того, чтобы это давало им еще одну возможность уйти от ответственности.
Жестокое обращение как форма угнетения
Дом, где женщина подвергается жестокому обращению, является уменьшенной моделью более масштабной системы угнетения, которая работает примечательно сходным образом. Многие оправдания, которые используют жестокие мужчины, абсолютно идентичны оправданиям помешанных на власти начальников, унижающих своих подчиненных. Способность жестокого мужчины убедить себя, что его доминирование над вами необходимо для вашего же блага, имеет параллель с диктатором, изрекающим: «Люди в этой стране слишком примитивны для демократии». Воспитание жестокой личности не обязательно ограничивается ценностями отношений мужчин и женщин, которым учит его общество. Не замечая того, он может также применять установки и тактики других форм угнетения, которые он наблюдал в детстве и в юности и которые он научился обосновывать и даже восхищаться ими.
Если вы посмотрите на какую-либо деспотическую организацию или систему, начиная от расистского загородного клуба и заканчивая военным режимом, вы обнаружите, что поведение властей имущих и его обоснование во многом схожи с теми, которые я описал в этой книге. Приемы контроля, запугивания жертвы, пытающейся протестовать, подрыв усилий, направленных на достижение независимости, негативные искажения в восприятии жертвы, позволяющие переложить на нее вину, старательное культивирование угнетателем своего публичного образа – все это присутствует наряду с многими другими параллелями. Люди власти обычно врут и одновременно очень стараются заставить замолчать и прекратить думать тех, кто находится под их властью. Вывод один: система угнетения продолжает существовать, потому что власть имущие получают удовольствие от своего положения и не хотят отказываться от своих привилегий. Словом, психология жестокости есть психология угнетения .