Музыка Имматериума
Шрифт:
А варповидцы… не знаю, конечно, но, как по мне, эти карточные гадатели на варпе и Имперском Таро — именно гадатели, к которым я относился с пренебрежением.
— Мистики — возможно, — озвучил я. — Просто хорошие заняты и на своём месте. А от дурного мне нет толку, — подытожил я под понимающий кивок собеседника. — А варповидцы, — презрительно сморщился я.
— Весьма зря, Терентий, — воздел механодендрит Редуктор. — Могу вам сказать, как техножрец высшего посвящения, что варповидцы выдают весьма точные кратко- и среднесрочные прогнозы. И уж определить, важна ли поступающая
— Буду иметь в виду, — покивал я. — Благодарю, Валиос.
— Не стоит благодарности, Терентий, — покивал он.
Ну не знаю, рассуждал я. В паноптикуме моего аколитечества ещё и не хватало “гада-а-алки с ка-а-артами”. Хотя, полазаю по базам, может, и вправду дельные специалисты, а мне тяжкое наследие прошлого мира на мозг давит.
Поскольку с теми же чиновниками Администратума — давило однозначно. Я вообще не ассоциировал чинуш с теми, с кем можно сотрудничать. Они — поднадзорный контингент, который профилактически надо сжигать огнём, когда охреневают.
И вполне встречающиеся примеры обратного, да даже понимание, что Империум как государство, какой бы он не был, существует лишь за счёт кристально честных и самоотверженных рыцарей пера и чернильницы — не помогало. Понимание было, а принятия — ни варпа, соответственно, чиновник-аналитик просто не приходил в голову.
Какие у меня на родине замечательные бюрократы, недобро улыбнулся я. Столь замечательные, что мало что не до фобии меня довели. Эх, пообщаться бы с этими прекрасными людьми по-теперешнему, размечтался я.
Впрочем, вскоре я мечты, полные запаха горящего прометия, органики и визгами и писками безусловно виновных и однозначно причастных, прекратил.
И без мечт дел масса, отметил я.
И, на орбите Зодиака, подумал, да и не стал брать никого, кроме Кристины. Задерживаться не хотелось, но и обижать Шека тоже не дело.
— Святому Терентию здравия! — гаркнул обвешанный непотребным количеством золота и стали Шек на мою ошарашенную морду, высунувшуюся из Ястреба.
— Здравия!!! — гаркнула шеренга скватов, хватив по щитам молотами с таким грохотом, что, по-моему, Ястреб на брусчатке подпрыгнул.
— И вам не хворать, — выдал я, осторожно приоткрывая шлем, сомкнувшийся в ответ на звуковую атаку. — Твое величество, поговорить надо.
— И выпить, — заключил Шек, цапая меня под руку. — Привет, Кристина, — помахал он лопатообразной лапой.
— Привет, Шек, — не осталась в долгу тереньтетка. — То, есть, твое величество?
— Похер, — куртуазно ответила августейшая особа.
Кстати, довольно заметно обиделся почтенный скват, когда понял, что многонедельной пьянки-гулянки не будет. Но волшебные слова “надо”, “дело” его переубедили. Правда, пришлось пообещать погудеть после “дело”, но это я готов вытерпеть, как некую жертву теории вероятности, чтоб всё было хорошо.
А по делу вышло так: выслушав примерный объём работ и условия, полюбовавшись слегка размытой голограммой, его личество понимающе покивал, тяпнул пива, ну и через четверть часа перед нами нарисовались пара сотен скватов (“больше вам нахер не надо”, отметил Шек). Под предводительством жреца предков, причём псайкера дельта ранга, невысокого деда со столь обширной и пышной бородой, что он сам казался её придатком.
После явления себя эти скваты полоснули себя по ладоням и, кровоточа, выдали, что клянутся жизнью, вселенной и даже предками, что схоронят в тайне всё, что увидят и узнают. Как по мне, для этой конкретной породы-расы — излишне, но с другой стороны, всё равно спокойнее, учитывая копошение слабооформленных духов в свете и ветре.
А ещё через полторы недели Милосердие выходило на орбиту безымянной и мёртвой планеты, в недрах которых прятались Некроны с кучей всего важного, полезного. Самое главное из которого — как бы им не дать проснуться, а если проснутся — прибить нафиг, отметил я, чувствуя себя гибридом Индианы Джонса и мародёра-гробокопателя.
17. Счастье для обиженных
В момент выхода на орбиту двери моих апартаментов сотрясли могучие удары, а моя осторожно высунутая морда узрела шикарную белую бороду. Борода крепилась к служителю предков, сквату и псайкеру, обзываемому “старейшина Карас”.
— Твоё инквизиторство, разбираться нать, — выдало крепящееся к бороде тело. — И копать, — важно покивало оно.
— Надо, старейшина Карас, — осторожно подтвердил я, не став спорить. — Сейчас сходим к Генерал-Фабрикатору…
— В жопу шестерёнок, — куртуазно сплюнул скват. — Сами справимся. Вот внутрях копаться — пусть сам копается, а доберемся сами, — безапелляционно заявил он.
— Чтоб “внутрях копаться”, нужно не просто добраться, а сделать это потребным образом, — несколько пришёл я в себя после психической атаки. — Так что пройдёмте-ка, старейшина, пройдёмте, — ухватил я опешившего сквата за плечо и повлёк к Редуктору.
По итогам двухчасовых переговоров получились такие результаты: лексикон наш с Редуктором стал на треть состоять из мата, поскольку иным способом общаться с Карасом не выходило. Правда, была надежда, что явление это временное. Поскольку вставляющие через слово мат Генерал-Фабрикатор, а тем более Инквизитор — излишне экстравагантное явление для окружающих.
А по делу выходило так: шестерёнки и техника скватам не нужны. “Сами справятся”, с чем Редуктор спорить не стал, ну и я, не разбираясь в вопросе, тоже.
Осмотрев в деталях данные по наиболее близко находящейся к поверхности пирамиде, изучив радиоспектральный анализ “ила”, старейшина хмыкнул в бороду и выдал “плавить будем в [непереводимая игра скватовских идиоматических выражений]”. Магос спорить не стал, я, не разбираясь в вопросе — тем более.
Как выяснилось, вся пара сотен скватов были снабжены этакими “инженерными костюмами”: гибридом скафандра и брони, снабжённые четвёркой заспинных манипуляторов, весьма эффективные, на мой, дилетантский взгляд. И, что было нужно для наших целей — плазменными резаками высокой мощности, этакие ослабленные варианты мельта-оружия, с регулируемой силой истечения потока и его температурой.