Музыка Имматериума
Шрифт:
Тем временем сопровождающие уверенно вели нашу компанию, пока, спустя несколько переходов и лифтовых спусков, нас не подвели к дверям, обитым деревом. Что в местных условиях было явно вопиющей роскошью.
Кстати, атмосфера и условия в коридорах столицы-убежища были хоть и почище поверхности, но долголетию, согласно сенсорным показаниям, не способствовала. А способствовала она недолгой и мучительной смерти, так что противогазы на нечастых встречных и паре “стражей двери” — явно не традиция, а необходимость.
И вот, дверь распахнулась, явив тамбур, где меня и Кристину (огрины
А за монументальным столом, в довольно богато выглядящем мундире, сидела резиновая морда противогаза. Стандартного, криговского, отметил я, снимая шлем: атмосфера внутри обители губернатора была неважной, но уже не летальной, так что если недолго, так и можно, подумал я.
А резиновая морда при нашем входе кивнула, привстав, а увидев моё открытое лицо, принялась от себя избавляться. И, избавившись, явила сухощавую морду с залысинами, с шрамами-пролежнями от вечной носки намордника, лет под пятьдесят на вид. Немец-перец, как он есть, оценил я морду лица губернатора.
— Отто фон Шигельвицен, губернатор Имперского Мира Криг, господин Инквизитор, — щёлкнул каблуками дядька, тряхнув башкой в коротком поклоне.
— Терентий Алумус, Инквизитор соответствующей организации, губернатор, — не стал разводить лишние политесы я. — Итак, у меня к вам два вопроса и одна причина моего прибытия. Начну с вопроса, потому как он возник только по прибытии в систему, но сильно меня занимает. А именно, — тепло улыбнулся я, — какого, извиняюсь, варпа, ваши подчинённые препятствовали Инквизитору?
— Я извиняюсь за подчинённых, они понесут наказание… — начал было Отто.
— Излишнее, губернатор, я не зрю причины для наказания. Просто ответьте на мой вопрос — как возможно, что на лояльном имперском мире Инквизитора выпроваживают?
— Это, Инквизитор, вопрос традиций, обычаев и мой прямой приказ, — ошарашил меня мнущий в руках противогаз губернатор.
Так-то рожу он держал весьма достойно, но видно было, а в свете и ветре чувствовалась чуть ли не паника. Причём, не столько от моей огнесжигательной персоны, сколько от отсутствия намордника.
— Первое, можете надеть маску, я не против, и меня это не оскорбит, — решил я привести в удобоваримое состояние собеседника. — Второе, объяснитесь, что за приказ, причина и прочее.
На что последовал кивок, свет и ветер всколыхнуло лёгкой благодарностью, и морда резиновая уместилась на морду немецкую.
— На Криге до сих пор действует запрет Депортаменто Муниторум на действия Инквизиции, — начал губернатор.
— Даже Депортаменто? — уточнил я, заломив бровь, на что последовал кивок. — Вы, как губернатор Имперской Планеты, должны прекрасно понимать, что этот запрет аналогичен приказу от вашего денщика вам прибрать кабинет, — выдал я.
— Не вполне… — начал было губернатор.
— Вполне! — возвысил я голос, протянув руку к Кристине, куда девица поместила
Сняв последний, я уронил тяжёлый талмуд на стол губернатора и, в такт словам тыча в обложку пальцем, выдал:
— Империалис Лекс. Единый Закон Империума Человечества, которому подчинены все. От Лордов Терры, до шахтёра-каторжанина на разрабатываемом астероиде. Все, губернатор, — подчеркнул я. — И я в том числе. Любые, подчёркиваю, ЛЮБЫЕ распоряжения, установления и указания могут дополнять Лекс Империалис, но если они противоречат ему — это бунт и предательство, — на последних словах губернатор дёрнулся.
— Но, Инквизитор, до недавнего времени это распоряжение не нарушалось. И я бы не был столь категоричен в отношении распоряжений…
— А я буду, губернатор. Распоряжение даже не предательское — оно глупое. Или вам нужно освежить знания Диктатес Империалис? — полюбопытствовал я, потыкав в талмуд.
— Излишне, Диктатес Империалис я знаю наизусть, — был мне ответ.
— Кстати, а с чего вообще возникло подобное “распоряжение”? — выдал я, обозначив выражением физиономии и тоном кавычки.
И тут с губернатором, в свете и ветре начали проходить эмоциональные пертурбации. Его штормило, вот просто можно было видеть кризис установок.
— Если это связано с репродуктивным методом, принятым на Криге, меня он не слишком интересует. Хотя, чисто по-человечески, интересен, — уточнил я. — Собственно это был второй вопрос, но как я и говорил — на ответе я не настаиваю. Но причину запрета озвучьте, не просто же какой-то чин из Депортаменто изрёк: “Инквизиция тут не нужна!”
— Это… довольно непросто, вопрос закона, — мялся как гимназистка губернатор.
— Этого? — ехидно вопросил я, тыча в том Лекса. — Так клонирование там не запрещено, а у вас вообще, скорее всего, чаны с генным материалом от живых.
Эмоции в свете и ветре были мне ответом, а ещё смятение.
— Губернатор, — уже устало выдал я, — это не запрещено. Если какой-то чин экклезиархии или Администратума в Сегментуме, Секторе, планете запрещает клонирование или искусственную утробу — это их распоряжение, а не закон Империума. Оспоримое распоряжение. И жечь вас огнём я из-за этого или что-то запрещать не намерен. А запретителей, лично я бы в первую очередь лишил медицины, основанной на клонировании. Чтобы своим примером показали законопослушность, — елейно закончил я.
— Хорошо, Инквизитор. Запрет этот давний и, как вы довольно точно подметили, связан с методом воспроизводства населения, Инквизицией, запретами и сожжением огнём, — выдал Отто.
И поведал мне довольно занятную историю:
Итак, во время ереси, как мне и было известно, руководство Крига примкнуло к Гору, официально выйдя из Империума. Но ряд военных и не только начали гражданскую войну, будучи преданными Империуму. И ни черта с атомными взрывами эта заварушка не закончилась: резня на Криге, уже из убежищ и на радиоактивной пустоши продолжалась… полтысячи лет. Это дойчи от души отожгли, несколько растерянно констатировал я на такие откровения про себя. То есть, Империум худо-бедно приходил в себя, налаживал жизнь, а на Криге поколениями резались в изоляции.