Мы – грязь, Мы – цветы
Шрифт:
«Девчонка? Значит Фиалка или Василёк тоже попалась. Может хотя бы Маку удалось уйти? Так, что там говорил мой внутренний голос? Использовать таланты? Посмотрим, сработает ли это с тобой палач. Не думаю, что ты такой же крутой парень как платиноволосый».
7
Арувн I
Арувн «Подснежник» Винберг вошёл в заброшенный дом.
В камине догорали поленья, однако подкинуть в пламя очага было нечего. Этого и не требовалось, в комнате было уже даже жарко. Парень перевёл
Присев в кресло, Арувн наполнил бокал остатками красного сухого вина, недопитого Изиром. Вдохнув цветочно-ягодный аромат, он почувствовал запах морского бриза, тепло южных виноградников, жар летнего солнца – отличное вино, у Экболиума хороший вкус. Сделав несколько глотков, Подснежник откинулся в кресле, предавшись сладостной неге. Когда поленья в очаге погасли и лишь дотлевали, он заметил, что бокал уже пуст. Долив в него остатки из бутылки, парень вновь перевёл взгляд на девчушку. Несмотря на его попытки сделать её сон более-менее комфортным, она по-прежнему ворочалась.
Алкоголь уже немного бил в голову, поэтому было не до восхищения качествами вина. Второй бокал был осушен гораздо быстрее. Арувн по неосторожности задел бутылку, ставя бокал на пол, та покатилась с небывалым грохотом и громко звякнула, ударившись о ножку кроватки. Шарлота открыла глаза.
– Прости, солнышко, я не хотел, – виновато пробормотал Подснежник. – Закрывай глазки и спи.
Девочка приподнялась и села в кровати:
– Мне снятся гадкие чудища, не могу спать.
– Ну, милая, это просто сон, подумай о хорошем, тогда приснится что-нибудь весёленькое. – Арувн икнул.
– Расскажи сказку.
– Ой, Шарлота, я не мастер в этом, да и не приходит ничего на ум, – парень почесал затылок. – Разве Изир не рассказывал тебе историю перед сном?
Девочка надула щёки и губы, подбоченилась маленькими ручками и сердито произнесла:
– Рассказывал. Но я просила его рассказать о героях, а он всё говорил о драконах, жутких кальмарах и гигантских червяках! О том, как умирали люди! Это была неподходящая история на ночь!
Арувн пересел к Шарлоте на край кровати и уложил её:
– Давай так, закрывай глазки, я попробую начать, а ты в своём сне погрузишься в сказку и сама завершишь историю. – Девочка послушно закрыла очи и улыбнулась, похоже, такой расклад её устраивал. – Жила-была страшная королева, с огромными бицепсами и накачанными ногами, а ещё у неё был скверный характер и все придворные её боялись.
– Эй! – Шарлота открыла глаза и нахмурилась. – Это что ещё за сказка?! Ты мне что, про королеву нашу, Эйрин Кор, рассказываешь?! Хочешь, чтобы мне и дальше кошмары снились?
– Прости-прости, сейчас начну заново. – Подснежник пересел обратно в кресло.
– В некотором царстве, в некотором государстве жила-была принцесса, которая боялась спать по ночам, потому что её гадкий придворный шут с волосами, похожими на водоросли, рассказывал ей на ночь сказки, которые её пугали. Этого весельчака выгнали прочь, и когда укладывать принцессу стал её телохранитель с золотыми благородными глазами, она начала спать крепко и не просыпалась до самого утра.
– Знаешь, Арувн, – перебила его Шарлота. – Ты ужасный рассказчик, помолчи лучше. Думаю, я так быстрее усну.
«Мне же лучше, а то от этих сказок у самого глаза слипаются», – скорее это было от вина, но кто ж признается. Однако засыпать было нельзя. Заброшенный дом в Нижнем городе, мало ли какая шантрапа может сюда забрести.
Нужно было оставить Шарлоту в «Вазе», Винберг тоже бы остался, отдыхал бы сейчас спокойно, раз его помощь не нужна. Но, видите ли, малышка хотела проводить папу на задание как можно дальше, а на обратный путь уже сил не осталось. Горн потакает своей дочурке во всём, никакого воспитания. Он всё надеется, что раз она умна не по годам, то сама себя воспитает, своим собственным опытом. А на диагнозы врачей можно забить.
«Глаза слипаются», – парень тихонько встал и начал отжиматься от пола, чтобы взбодриться и отогнать сон. Под действием алкоголя его еле хватило на двадцать повторений, хотя в обычное время Арувн мог запросто отжаться семьдесят-восемьдесят раз. Нужно было попробовать поприседать. Как говорится, устали руки – пусть поработают ноги. Присев сорок раз, Подснежник зашатался, в голову ударила слабость. Только в обморок ещё упасть не хватало.
«Сяду, переведу дыхание, тихонечко», – подумал он.
Не сразу выровняв дыхание, Винберг на секунду вырубился. По крайней мере, ему так показалось: «Не спать! Я должен присматривать за Шарлотой». Парень окинул взглядом её кровать. Как от удара током, его одёрнуло, он мгновенно протрезвел и взбодрился, потому что не увидел дочери Горна в кровати: «Он меня убьёт!»
Заснул Подснежник всего на чуть-чуть, да и неглубоко. Никто бы из посторонних не смог её забрать. Одеяло было аккуратно откинуто, сандалии девочки на месте, её сумка с завтраком тоже.
Горн не скрывал, что у Шарлоты были случаи лунатизма, как и другие отклонения в поведении. Только этого не хватало!
Парень быстро вскочил, забрал свой рюкзак и выскочил из дома, хлопнув дверью. Он обошёл дом вокруг, следов девочки нигде не было, как и её самой. Арувн повернул на юг, прошёл пару домов. Рядом с одним из них стоял мусорный бак, за ним послышался шорох.
– Шарлота, это ты?
В ответ молчание, а спустя секунду из-за отхожих контейнеров выскочила взъерошенная облезлая кошка с диким шипением. Вид у неё был болезненный. Та шерсть, что осталась на наполовину облысевшем тельце была чёрной как смоль. «Бедолага, – подумал Подснежник, – мне нечего дать тебе поесть». Кошка, замяукав и подняв хвост, перебежала Винбергу дорогу.