Мы кузнецы
Шрифт:
Чуть меньше месяца бежала яхта до Гонолулу, но этого хватило для полной "перековки" личного состава, в котором можно было теперь быть абсолютно уверенным. Сплошные отличники боевой и политической подготовки, беззаветно преданные делу построения светлого будущего. Причём не оболваненные и излагающие разумные для дела подсказки. Особенно мною ценились советы князя, человека много повидавшего и в высших слоях ловкого. Он то и вызвался самолично и в одиночку через Сибирь(посуху) срочно мотать в столицу, дабы пред светлые очи Николая 1-го предстать успеть и верно преподнести необходимость аннексии Верхнего Юкона. Сего волевого монарха либералам развести на предмет продажи "чего нибудь не нужного" так до самой смерти не получилось. Бравый экипаж переходил под моё командование, а яхте на время войны следовало пополнить Сибирскую флотилию, то есть Отечеству послужить. Что не являлось глупостью. Ведь те же фрегаты по Амуру ходить не могли, а вот шхуне осадка дозволяла. Но так как "Аврору" удалось несколько обогнать,
Затем нагнал нас фрегат и закинув уже на пирсе ожидавший его провиант, а так же сделав групповой дагеративный снимок на фоне пальм, тут же оба судна отчалили и взяли курс на север. Так как за "Рогнеду" был спокоен, то плаванье продолжил теперь на "Авроре" и пробудившийся во мне дар убеждения опробовал на гораздо большем числе слушателей. Сходу убедив капитана к ночи приказать забить в штуцера пули, зарядить стволы орудий картечью и открыв орудийные порты спать экипажу в обнимку с топорами в пол-глаза. Зная что в "той" истории у Гонолулу ночью в тумане встретиться довелось "Авроре" с английским фрегатом "Тринкомали". Но удалось более слабому противнику скрыться в тумане пока наши суетились с заряжанием. Теперь и я на ночь устроился со своим "Шарпсом" на баке, рядом с вперёдсмотрящим. Даже успел поспать, пока не получил тычок в бок.
В "том" мире я специально мотал к северо-восточному побережью Англии в Хэртлипул, что бы в расположенном в Джексон-доке частном музее глянуть на прекрасно сохранившийся более двух веков деревянный парусник. Строили его на острове Цейлон из очень плохо гниющей древесины тика, а это золотистое дерево ни с чем спутать нельзя. Потому тут же приник к окуляру прицела и снял первой же пулей рулевого. Выстрел послужил одновременно и сигналом боевой тревоги на обоих судах. Только на нашем фрегате было уже всё готово и залп русской картечи и пуль смёл добравшуюся к своим орудиям и подставившуюся английскую прислугу. Мне же удалось ещё трижды снимать хватавшихся за штурвал, оставляя судно врага без управления. А затем на HMS полетели кошки, причём на оба борта сразу - на абордаж пошли экипажи и "Авроры" и "Рогнеды" практически одновременно, а возглавить штурм разумеется получилось мне. Причем револьвер оказался весьма результативным в рукопашном бою, хоть барабан перезаряжать вышло дважды. Тут же напитал я медальон свежей вражьей кровью, чувствуя, что ответит он мне благодарностью. С удивлением потом смотрел как мёртвые тела буквально растворяются в воздухе. Не догадываясь оживут ли они в прошлом, а если да - то в каком глубоком. У меня же с цацкой даже общаться стало выходить - обнажилась интуиция и она как бы сама подсказывала что делать потребно.
Захват судна длился менее пол-часа, и пользуясь внезапностью, особого сопротивления мы не встретили, потому и серьёзных потерь с нашей стороны не оказалось. Нескольких раненных лекарь тут же перевязал и пообещал их поставить в строй к концу плаванья. Англов погибла пара дюжин, половина от пуль, в том числе и моих, и картечи. Да два раза столько оказалось раненных, братцы-матросы при абордаже от лишнего душегубства уклонялись и доставалось лаймам в основном не лезвием топора, а обухом. Так что более двух сотен полуодетых "просвещённых мореплавателей" согнаны были на палубу и стояли с видом понурыми и кое как обмотанными головами. "Что то"(!) мне подсказывало что дожимать их надлежит именно теперь, пока дух сломлен у врага, и есть шанс сделать из них если не друзей, то в любом случае существа делу полезные. На захваченном фрегате под Особый отдел подошла временно капитанская каюта, куда двое крепких матросов с "Рогнеды" по одному стали заводить военнопленных. Моими действиями руководил не разум, а какой то сигнал поступавший в сознание извне, и я его старался угадать и воплотить максимально правильно. Не так уж и много, причём, следовало мной проводить действий. К груди приведённого бритта прикладывался медальон и моряк сам начинал проситься под мою руку, клянясь в верности. Потом подходил к лежащему на столе свитку и собственноручно вносил в него свое имя и подпись. Добавляя, что отныне он от всех ранее принятых клятв свободен, но за преступление этой присяги сознаёт что умрёт. Буквально за три часа HMS Её Величества "Тринкомали" душой и телом(во всех смыслах), стала российским фрегатом. Вот этот контингент уже скорее подходил под определение "зомби".
На замену погибшего английского капитана назначен был шкипер "Рогнеды", владевший английским языком. Формально уже он руководил судном, но я всегда старался находиться рядом с ним и дублировал его команды. Своей командой он разбавил экипаж захваченного
Мы превращались в эскадру и ещё четыре десятка пушек являлись серьёзной прибавкой на нашу чашу весов. В деле завершения Восточной войны на очень ограниченном вооружением и ресурсами регионе. Хотя меня больше заинтересовал груз на борту. Фрегат спешил в Берингов пролив, загруженный специфическим товаром для снабжения готовившейся к зимовке там научно-поисковой экспедиции(по счету - 39!) сгинувшего в поисках Северо-Западного прохода адмирала Джона Франклина. Так завуалированно назывался развед. отряд, и теперь "учённые и спасатели" обрекались на лютую смерть в стране белого безмолвия. Знали на что шли! А провиант и снаряжение куда применить найдём.
Разумеется и тут жалеть фотографической пластинки не стал - групповой дагеративный снимок вновь присягнувшей команды был произведён. Затем сутки в авральном режиме приводили в порядок не особо покоцанное импортное судно(картечь и пули жалят больше плоть), после чего поспешили всем скопом далее на север. На траверзе Сахалина шхуна отделилась и направилась на запад. Князя снабдил тщательно перерисованными с планшетника корками дальневосточного побережья. С условием что в случае пленения яхты врагом секретные карты будут уничтожены. Капитан Невельской совсем недавно открыл Татарский пролив, а англичане были уверены что тут полуостров.
Лобанов-Ростовский отвозил в Санкт-Петербург захваченный британский флаг, отчёты и прожекты, усугублённые фотодокументами и картами и найденной на HMS жестяной банкой индийского шафрана, называемого ещё куркума. Сей экзотический продукт являлся сильнейшим природным антибиотиком и мог продлить жизнь НиколаюI, в "той" истории умершему в январе 1855 года. Под такое дело, дабы успеть, подорожную получалось требовать как курьеру, и обычный путь в 14 месяцев сократить более чем вдвое.
Но главное - он насквозь был пропитан искренней верой в правильности творимого. По пути неизбежной являлась его встреча в "белом доме" Иркутска с "сосланным" за либерализм и демократию из Тулы генерал-губернатором Восточной Сибири Николаем Николаевичем Муравьёвым, пока ещё не -Амурским и не графом. Крайне деятельным и прогрессивным патриотом, но увы, ярым сторонником продажи убыточной РАК ЗА РУБЕЖ. Так что до времени следовало проявлять осторожность. Надеясь на то что тот кто мешает - он и поможет.
Ну, а оба фрегата продолжили путь к Камчатке, где по прибытии встретил я наконец некогда отправленную на край Света с ганноверцами на "Св.Магдалине" Карен. Обнаружил причём не одну, "гренадёрша" намедни сделала меня отцом прекрасного и здорового мальчика. Сама при этом так же пребывала в добром здравии, и непрестанно толкала в рот прожорливого младенца сосок своей ставшей невообразимо притягательной груди. Ребёнка уже местный попик окрестил именем правящего Государя - Николкой. Теперь у меня появлялся особый повод для защиты этого захолустья, резко ставшего самым дорогим местом на земле. И для максимальной результативности требовалось по максимуму включить мозг.
В Петропавловске уже во всю велось строительство батарей "из того что было". Увы весьма скудного, ибо местную каменную берёзу в округе давно истребили, а иной лес не произрастал, так что получавшийся эрзац серьёзной защитой артиллеристам не являлся. Да и пушки исправными оказались далеко не все, ведь снабжение глухой окраины десятилетиями велось по остаточному принципу - на тебе Боже что мне не гоже. Ещё хуже оказалась ситуация с ядрами, в среднем на ствол выходило их около тридцати. Но вот грубый артиллерийский порох, для ружей не годный, слала столица по штатной численности орудий и этого добра в крюйт-камере хранилось избыточно. В добавок на гамбургском шлюпе для ремонта обшивки медного листа запас обнаружился, и его удалось выкупить(опять же с помощью доброго слова и ствола). После чего выбрав в помощь пару матросов посмышлёней, вначале принялся медь кроить, а потом совсем по цыгански лудильщиком-паяльщиком заделаться. На дюжину донных мин достало и времени, и материала. Даже воспользовавшись картой "из будущего", успел установить банки в местах которые противник настраивался посетить, причём с чувством и толком, замеряя предварительно глубину и каждой рогатенькой персонально устанавливая минреп. Пороховые заряды закладывались по пол-центнера, а вот взрыватель слепил слегка улучшив Нобелевский - пиротехнический, самовоспламеняющийся, дополнительно гидроизолировав его бразилианским каучуком.