Мы назовём её Возмездие
Шрифт:
– Ваша гипотеза, безусловно, очень неожидана и интересна, но я считаю такой риск неоправданным, – неуверенно покачал головой ведущий. – Такие раскопки требуются дополнительные технические мощности. Уверен, центр даст вам добро на увеличение масштаба работ. А предложенная вами технология слишком рискованна.
– Если эта вылазка докажет мою гипотезу о едином веществе в основании зданий и плит, я буду настаивать на расширении работ, но пока считаю это необоснованными тратами ресурсов. Для начала мне нужны только образцы материала изначальных построек. Это будет шанс узнать
– Поль, в прошлый раз вы ошарашили нас заявлением, что найденная здесь цивилизация не оставила после себя никакой техники, а теперь утверждаете, что они смогли себе планету из кусков склеить? – вновь вмешался полноватый профессор. – Что-то здесь не сходится.
– Согласен, – ответил Поль, – меня это тоже озадачило. Но, возможно, их техника была столь отлична от всего привычного нам, что, даже натыкаясь на её остатки, мы не опознаём её как остатки техники.
– Или это была даже не техника, а необычные способности их вида, – предположила пожилая женщина из института биологии. – Возможно, они умели летать. Я говорю не о наличии крыльев, а о левитации.
– Но Союз не располагает данными о каких-либо суперспособностях увилгов, – возразил полноватый профессор. – Или это они тоже скрывают?
– Давайте отложим обсуждение политики предоставления информации Советом Миров, – остановил возмущающегося коллегу ведущий.
Я с удовольствием следила, как меняются выражения лиц собеседников Поля от его всё более и более фантастических выводов, и так увлеклась этим спором, что почти машинально обернулась посмотреть на его реакцию на очередной вопрос.
– Знает об этом Совет или нет, но на этой планете увилги определённо города строили не с помощью кирки и лопаты, – Поль наклонил голову на бок, что бы его короткие ручки смогли поправить прядь упавших на лоб кудрей.
Я сразу же отвернулась, но жестокая реальность уже ворвалась и растерзала невесть откуда взявшийся привлекательный образ другого Поля в моей голове. Мне стало нехорошо. А ещё хуже мне стало от того, что я только сейчас сообразила, что ещё двадцать пар глаз с самых разных уголков большого мира сейчас могли заметить мою реакцию. Я, стараясь не поднимать глаз на голограммы участников, осторожно выбралась из зала.
Свежие глаза и уши
Я остановилась у обзорного окна. Проклятье! Ну почему он такой? Это не честно! Он же потрясающий учёный! Он просто не может помещаться в это тельце! И что у меня за реакция опять? Подумаешь, ручки короткие! Сбежала как идиотка! Они такие вещи интересные там обсуждают, а меня передёргивает от его маленьких ручек. О! Проклятый браслет! Мне ещё и с доктором об этом объясняться!
Прославленные учёные и тридцать лет не могут установить причины заражения. А я из-за них вынуждена этот здоровенный браслет на руке таскать и объяснять, почему меня опять трясло или давление прыгнуло.
Прекрасная зелёно-оранжевая планета крутилась у моих ног. Такая целостная, ничем не отличающаяся от множества других планет.
Что это? Аплодисменты? Неужели? Они что, конференции аплодисментами заканчивают?
Я заглянула в зал. Голограммы погасли, но капитан, доктор, Надя и Поль продолжали что-то горячо обсуждать. Я едва успела развернуться, как Грейдо поймал меня за локоть.
– Ой! Откуда ты взялся?
– Пошли. Хватит здесь скучать.
– Куда? – опешила я.
– В зал, – недоумённо уставился на меня Грейдо. – Ты же туда собиралась?
– Так конференция закончилась.
– Вот именно! Теперь самое интересное будет, – тоном заговорщика сообщил он. – Подведение итогов и корректировка планов работ. Заходи, не ломайся.
Он буквально втолкнул меня в зал перед собой, да ещё и привлёк к этому всеобщее внимание, с порога радостно сообщив.
– А вот и мы – свежие уши и глаза.
– Дара? – обернулась Надежда. – Заходи. Может, ты со свежей головой нам новую идею подскажешь.
– Я? – если она хотела удивить меня, то её удалось.
И тут я натолкнулась на взгляд капитана. И хоть это было всего мгновение, это заставило меня усомниться, что он рад моему возвращению в зал.
– Иногда глубокая специализация мешает поиску нестандартных решений, – глубокомысленно произнёс Пабло. – Мышление, так сказать, зашоривается. Трудно увидеть новые пути, если есть уже хорошо известные.
– И чем я могу помочь? – я решительно присоединилась к ним и невольно вздрогнула, когда заметила рядом Поля. За спинкой дивана его, да ещё и нагнувшегося над какими-то своими вычислениями, совсем не было видно. У меня по спине пробежал неприятный холодок от его вида, но отступать было поздно.
– Свежей идеей, – устало потерла виски Надежда, сделав вид, что ничего не заметила. – Можно даже нелогичной, фантастической, сказочной. В этом-то ты специалист?
– И про что ваша сказка? – я с готовностью приняла вызов.
– Про причины безумия, которым заразились люди на этой планете. А то наши консультанты зашли в тупик. Ни одной новой версии.
– Ого! – я даже отпрянула назад от серьёзности обсуждаемого ими вопроса. Одно дело про орущие цветочки рассуждать, и совсем другое о потерявших рассудок несчастных отважных исследователях этой опасной планеты.
– Никаких видимых причин такого изменения нет, – стал вводить меня в курс дела Пабло. – Патологических или хоть каких-либо новообразований нет. Это не отравление газом или любым другим веществом. Никаких поражений ни внешних, ни внутренних органов. Никаких сбоев иммунной системы. Никаких изменений в нервной системе и мозге, за исключением одного. Некоторые отделы мозга, например, отвечающий за речь, просто больше не задействуются. Они не повреждены, нет. Пациенты просто теперь их не используют в своей жизнедеятельности. Зато, возросла загрузка на сектора, отвечающие за рефлексы.