Мы победим! Тайные тюрьмы Сальвадора
Шрифт:
Дело в том, что после одного из споров о питательности нашей еды доктор подсчитал количество калорий, которые содержали потребляемые нами лепешки, фасоль и рис. Как он утверждал, количество углеводов, белков и жиров должно быть пропорциональным. Оказалось, что углеводов мы потребляли достаточно, в то время как жиров и белков не хватало, Кроме того, мы хотели знать, сколько калорий требуется человеку, чтобы жить в таких условиях. Ответ Мадраса был следующим: даже при минимальной физической нагрузке количество энергии, растрачиваемой нами, было огромным, так как в атмосфере
Все мы настроились на то, что Мадрис проведет ее в ближайшую субботу.
И вот суббота наступила. Утром нам принесли завтрак. Подошло время обеда… и… ничего… Мы поняли, что те, кто должны были принести нам еду, решили «промочить горло» и «перебрали», так как в эту субботу полицейским выдают жалованье (что и произошло на самом деле).
Около половины восьмого вечера они наконец заявились и открыли камеру доктора. Один из пришедших полицейских всегда выказывал ему свою личную неприязнь. Мадрис вышел и поздоровался:
— Добрый вечер.
Невзлюбивший его полицейский сказал:
— Из-за вас я на две недели остался без увольнений.
— Почему из-за нас?
— Да-да. Когда у нас было совещание с лейтенантом, эти сукины дети устроили большой шум, — обратился полицейский к другому.
— Но почему же из-за нас? Это Ваша вина, что Вы не выполняете своих обязанностей, — заявил Мадрис с улыбкой, вспомнив, как недавно он сильно колотил в дверь.
Это разозлило полицейского:
— Но вы лично тоже будете наказаны. Эти два дня я не буду приносить вам еды.
И, выполняя свою угрозу, он не дал доктору тарелку с едой.
Дело в том, что лейтенант Кастильо узнал, что этот полицейский был дежурным в тот день, когда из-за стука в дверь он продержал нас долгое время без еды и не выводил в туалет. Наказали его не только потому, что мы остались без еды, а для порядка — «там хотят иметь только дисциплинированных людей».
На следующий день было воскресенье. В этот день на завтрак в Национальной гвардии давали тамали [10] ; — женщины, обслуживающие ее персонал, готовили их в субботу, дабы воскресенье оставалось свободным. Нам также приносили тамали, так как в тот день не было ни фасоли, ни лепешек. Этим пирогам мы радовались, ибо они нарушили однообразие нашего питания. И вот назавтра утром полицейские принесли тамали — каждому по штуке.
10
Пироги из кукурузной муки, завернутые в листья банана и с начинкой из различных специй — Прим. перев.
Вывели всех в туалет, а затем нам, за исключением доктора, вручили тамали. Полицейский пояснил:
— А этому нет, потому что он наказан.
И, обращаясь к Валье — последнему, кого вывели в туалет и который теперь возвращался в камеру,
— Валье, хочешь еще тамаль?
— Хочу, — обрадовался тот.
Когда полицейские ушли, послышался голос Валье:
— Доктор… доктор…
— Да, Валье… слушаю Вас.
— Ваш тамаль у меня, его дали мне.
— А он завернут в листья? — поинтересовался Мадрис.
— Да, но надо подумать, как его Вам передать.
— О, пожалуйста, я буду Вам очень благодарен.
И они принялись обсуждать, как передать пирог. Попробовали с газетой, но ничего не вышло, так как тамаль был довольно тяжелый.
— Может быть, лучше в полдень, когда я пойду в туалет и оставлю его там где-нибудь в уголке, а Вы его потом заберете, — предложил Валье.
— После того как тамаль там пролежит, его надо будет выбрасывать, — заметил Марсело.
— А кроме того, его съедят тараканы — их там видимо-невидимо, — добавил Валье.
Они продолжали искать подходящий способ передачи, но не находили.
Где-то в половине одиннадцатого Валье радостно позвал Мадриса:
— Доктор… доктор…
Все подумали, что он придумал какой-нибудь способ передать пирог.
— Да, Валье?
— Я съел тамаль.
— Ну и как, вкусно? С бобами? — с завистью спросил доктор.
— Ага, вкусно. Я решил: чем пропадет, лучше я его съем.
Наступил полдень, но полицейские не пришли ни вывести нас в туалет, ни дать нам обед.
«Ладно, — подумали мы, — по крайней мере сможем побольше поговорить». Начал Марсело. Он повел разговор на историческую тему: «Англия, ее развитие и упадок». Затем продолжил Валье, который рассказал нам о своей работе поденщиком в Соединенных Штатах. После него доктор принялся классифицировать продукты питания, подробно останавливаясь на каждой группе. Когда же он произнес, что такие продукты, как мясо, молоко, яйца и т. д., богаты белками, голос его начал слабеть и стал тихим.
— Доктор, Вас не слышно. Могли бы Вы говорить погромче? — попросила я.
Он попытался, но громко произнес только первые несколько слов.
Я снова обратилась к нему:
— Я вас не слышу.
Тогда он еле произнес:
— Простите меня, но я ослаб: ведь со вчерашнего обеда я ничего не ел, а разговоры о еде вызывают у меня чудовищный голод. Прямо слюнки текут при упоминании яиц, мяса и вообще всего того, что хочется. Даже думать ни о чем другом не могу.
На этом мы решили прекратить нашу беседу.
Наступил час ужина. Пришли те же самые жандармы, вывели нас по одному в туалет, причем Мадриса последним.
«Друг доктора» — так мы окрестили в предыдущий вечер полицейского, лишившего его еды, — остановил своего напарника, когда тот собирался дать тарелку с едой Мадрису:
— Этому не давай, он еще наказан.
— Ну что ты, брось. Надо дать,
— Нет, он наказан, как и я.
— Слушай, надо дать — не видишь, что он уже давно не ел? — И тот, кто держал тарелку, отдал ее доктору.
Когда происходили вещи, подобные этим, Мадрис вздыхал и говорил:
— Дай бог, чтобы кто-нибудь смог описать все это.