Мы под запретом
Шрифт:
Я улыбаюсь, словно сытая кошка, потягиваюсь и тихонько поглядываю на противоположную сторону кровати. Дыхание на миг замирает вместе с не искушенным в любовных делах сердцем. В голове легкий туман, и чувство безмятежности растекается по телу медовыми потоками.
Мой Мистер Шоколадка красив, как бог! Греческий профиль, крупные скулы и квадратный подбородок, покрытый отросшей за ночь щетиной, немного пухлые губы, нос с небольшой горбинкой и черный веер ресниц, широкие плечи, узкие бедра и длинные прокачанные ноги. А руки! Ох, эти руки с литыми мышцами бицепсов, трицепсов и… с широкими ладонями, ласкавшими меня полночи, доводившими до исступления, державшими на грани и толкавшими в пропасть экстаза!
От одного взгляда на него меня вновь бросает в омут чувственных желаний. Между ног сладко ноет неутомимое возбуждение, опаляя бедра жаром, а кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться к его мускулистой груди, пробежаться по кубикам пресса и обхватить…
Сглатываю моментально скопившуюся во рту слюну и прикусываю нижнюю губу до легкой отрезвляющей боли.
Я хочу его до одури, но если сейчас хотя бы прикоснусь, то уже не сдержусь, а мне, как той Золушке, уже пора смываться с этого праздника жизни. Окидываю его напоследок жадным взглядом, стараясь запечатлеть в памяти вот такого — расслабленного, сонно-довольного, слегка улыбающегося.
Откидываю одеяло, соскальзываю с кровати на пол и, стараясь не потревожить его богатырский сон, на носочках выскакиваю за дверь спальни. Подбирая с поло сброшенные вещи, двигаюсь от одной к другой, как турист в неизведанной чаще по ярким меткам-путеводителям. В прихожей, натянув джинсы, взбодрив пальцами свои растрепанные волосы, я зависаю на мгновение с шариковой ручкой в одной руке и блокнотом в другой.
Озорно улыбаюсь и оставляю ему послание: «Спасибо тебе, мой Мистер Шоколадка! Я обожаю сладкое, но меру надо знать во всем! Целую. Белка».
Ни номера телефона, ни домашнего адреса; я даже не оставляю ему своего имени. Полностью полагаясь на волю случая, подхватываю туфли (надеть их я не решаюсь) и покидаю его квартиру. Не дожидаясь лифта, легким бегом спускаюсь по ступеням, одновременно вызывая такси в телефонном приложении.
И, уже плюхнувшись на заднее пассажирское сиденье достаточно быстро приехавшего не вызов, автомобиля с шашечками, кидаю прощальный взгляд на входную дверь парадной, словно надеясь, что он выйдет и остановит меня. Машина трогается с места, и я, вздохнув с толикой разочарования и врезав себе ментальный подзатыльник, прикрываю глаза, откинув голову на подголовник.
«Если это судьба, то мы обязательно встретимся вновь». — Сжав кулаки и крепко зажмурившись, я все же отправляю послание Вселенной.
Дороги в субботнее утро пусты, и до дома я добираюсь достаточно быстро. Ставлю телефон на зарядку, пока принимаю душ и пью бодрящий кофе. Еще успеваю созвониться с мамой, чтобы уточнить время и место нашей встречи, и спустя полчаса уже вновь бегу по ступенькам вниз к ожидающему меня такси, держа в руках кофр с платьем, пакет с туфлями и сумочкой и мысленно напевая задорную песенку.
Мне так легко, хорошо и обалденно весело, и ничто не способно испортить это чувство радостного упоения, плещущееся во мне, словно сироп в стеклянной банке.
Таксист с нескрываемым удивлением поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Видимо, я сильно смахиваю на городскую сумасшедшую — по-идиотски улыбаюсь и что-то напеваю себе под нос. Зато не лезет с расспросами и очень быстро довозит меня до салона красоты.
Взбегаю по ступеням небольшого крыльца и широко распахиваю массивную дверь в царство красоты и отдыха. В фойе тихо лишь негромко звучит фоновая мелодия звуков природы и щебета птиц, пахнет свежестью луговых трав, и если прикрыть глаза, то совершено точно, можно почувствовать дуновение легкого ветерка.
Что я и делаю, окунаясь в прохладу утренней свежести.
— Дочь! — Удивленный голос мамы, словно комета, пробивает дыру в образовавшемся вокруг меня коконе тишины. Я чуть разочарованно вздыхаю и распахиваю глаза. — Ты чего так рано? — Она поглядывает на часы.
— Так получилось. — Я пожимаю плечами и одариваю ее извиняющейся улыбкой. — А вы на меня не рассчитывали? — киваю в сторону столика сервированного вкусняшками и парой чашек кофе.
— Кира! — раздается с противоположной стороны радостный возглас. — А Лиза сказала, ты будешь позже, — объясняет свое изумление Кристина — мамина лучшая подруга и, по удачному стечению обстоятельств, хозяйка данного салона. — Дина, забери у девочки вещи. — А это она уже, включив командный голос, отдает распоряжение своей сотруднице.
Из моих рук моментально пропадают кофр и пакет. Теперь ничто не мешает мне дружески обниматься с тетей Крис.
??????????????????????????
— Привет, красотка! — ласково здоровается она со мной, тиская за щеки, как миленького младенца, улыбающегося во весь свой беззубый ротик. Милостиво позволяю ей это, потому что с детства воспринимаю как родную и очень любимую тетушку.
— Кофе будешь, или тебе горячий шоколад? — спрашивает Крис у меня, как только мы втроем присаживаемся на низкий диванчик.
— Шоколад! — даже не задумываясь, прошу я, чувствуя, как по телу пробегает теплая волна возбуждения от вспыхнувших в памяти моментов сегодняшней ночи, и думаю о том, что так теперь будет всегда.
Я жадными глотками пью этот сладкий напиток, прикрывая глаза от удовольствия, едва не мурлыча, и хочу еще.
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» — мысленно умоляю судьбу о новой встрече с моим Мистером Шоколадкой.
— Кир, — обращается ко мне мама, — ты с нами?
Я лишь киваю ей в ответ, не открывая глаз.
— Так, мои хорошие, — бодро командует Крис, — девочки уже готовы! Пойдемте, я вас провожу в зал.
Вынырнув из марева будоражащих чувств, я забираю чашку с собой и иду вслед за женщинами. Присаживаюсь в кресло к мастеру и полностью отдаюсь в ее умелые руки, чтобы спустя время, разглядывая себя в ростовое зеркало, в сотый раз поражаться виртуозной работе Кристининых девочек.
Прическа — небрежные локоны, макияж — а-ля «натюрэль», и я — сама невинность. Осталось только надеть платье — топ на тонких лямках из нежно — персикового атласа и пышная юбка-пачка из фатина на пару тонов темнее. Дополняют мой наряд босоножки на высоком, но, хвала небесам, широком каблуке.