Мы с Вами где-то встречались?

«Как осужденный, права я лишен Тебя при всех открыто узнавать, И ты понять не сможешь мой поклон, Чтоб не легла на честь твою печать. Ну что ж, пускай!..Я так тебя люблю. Что весь я твой и честь твою делю!»

Сонет 37. В. Шекспир

– Мсье Сквордет! – голосок девушки был слегка разочарован, когда он, улыбнувшись, положил ключ-карточку на стол ресепшена, - Мы вновь ждем Вас в гости. Ее бейджик колыхнулся на груди. Глаза с сожалением провожали высокую широкоплечую фигуру брюнета в обтягивающих длинные ноги джинсах с сумкой через плечо. Она вздохнула и принялась отстукивать на панели компьютера текст освобождения номера. Ричард вышел на улицу, залитую полуденным солнцем и надел черные солнцезащитные очки. Взглянув на «Роллинг», понял, что еще есть время для чашки кофе на летней площадке, так полюбившегося ему за эту свободную неделю в Париже. Он присел за третий с краю столик, тот, что еще не так давно облюбовал и с которого ему были видны другие столы с посетителями и часть улицы старинного уголка французской столицы. Ему нравились ее, мощеные камнем улицы и толстые стены трехэтажных домов с витыми небольшими балкончиками, украшенными вазонами с яркими цветами, которые радовали глаз и целебными волнами вливались в уставшее сердце. Гарсон появился из-за спины и протянул ему карту меню, но увидев Ричарда, улыбнулся, - Доброе утро, мсье! Рад видеть вас. Как всегда?
– Да, как обычно, Жорни. Сегодня я уезжаю и благодарю тебя за обслуживание. Я оставил свое резюме на вашем сайте.
– О, спасибо, мсье ! Я рад был Вас обслуживать. Жаль, что так мало пробыли, мсье. Приезжайте еще.
– Я постараюсь, - улыбнулся Ричард. Гарсон скользнул за заказом, а он откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Вдруг почувствовал чей-то взгляд и оглянулся. Сразу за его спиной сидела девушка и пристально смотрела на него. Ричард пересел на другой стул, и теперь они молча изучали друг друга. Он снял очки и внимательно оглядел ее. Она сидела одна за столиком и перед ней стояла чашка с кофе, а в руке длинная табачная палочка. Тонкий палец сбросил пепел в прозрачную пепельницу, и она поднесла дымящуюся сигарету ко рту. Вдохнула дым и тут же выпустила через нос. Вторая рука взялась за ручку маленькой чашки, подняла к губам и застыла на весу. Она увидела, как он снимает очки. Рука дрогнула, и девушка поставила недопитую чашку и еще сильнее затянулась сигаретой. Судорожный вдох и выдох. Поднесла руку к своим очкам и резко сняла их. Ее изумрудные глаза впились в его лицо, легкий ветерок трепал копну длинных прямых светло-русых волос. Мягкий овал лица, полные губы чуть великоватого рта, выдавали в ней славянку. Она еще раз, сощурившись, взглянула на Ричарда. Потом быстро затушила сигарету, резко встала, дернув со спинки стула сумку, закинув на плечо, прихватила со стола шляпку. Кивнула ему, будто прощаясь, и быстро пошла между столиками, не оборачиваясь. Ее легкий цветной подол платья метнулся ярким сполохом, так похожий на те корзинки, что свисали с резных балкончиков старинного дома напротив. Еще мгновение и она исчезла за поворотом, сжимая в одной руке шляпку, а другую, подняв вверх, прощаясь с оставшимися на летней площадке кафе. Только сейчас, Ричард понял, что смог вдохнуть воздух. Ее образ чуть не остановил его сердце, и он забыл, как надо дышать.
– Мсье? – тронул его за плечо гарсон, - Вы в порядке? Все окей?
– Да-да, - мотнул головой и часто задышал, будто вынырнул из воды. Он схватил поставленную Жорни чашку с напитком и хлебнул, сделав большой глоток. Резкая боль отрезвила его. Рот обожгло. Он быстро поставил чашку на стол и схватил салфетку, чтобы прикрыть лицо с выступившими слезами на глазах.
– Вам плохо? – склонился над ним гарсон.
– Нет-нет…Очень горячий… -Вы же сами такой любите.
– Да-да… ничего-ничего…все пройдет. Я в порядке. Ричард прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула. Он теперь был уверен, что после всего этого уж точно уже не будет в порядке. Потому что он видел эту девушку. Только почему-то не мог вспомнить где. Он даже мог сказать, что помнил эти ее тонкие пальцы и ее мягкие податливые губы. И еще ее глаза.
– Да-да, - ахнул он, он помнил, он смутно помнил ее глаза, ее изумрудный взгляд!
– Ее надо догнать, догнать и спросить, - металась мысль в голове, - Иначе он ее опять потеряет. Почему «опять»? Почему «опять»? Ричард подскочил и ринулся вслед за ней, роняя по дороге кафешные стулья.

Его самолет падал.

В шлемофоне отсутствовали звуки шума мотора, на дисплее картинка застыла, и пропал курсор. Самолет заваливался на крыло, и его начинало закручивать в воронку.

– Надо прыгать, - с тоской подумал Ричард и взглянул за борт прозрачного когпита.

Под ним были пески самой большой пустыни земли.

Ричард дернул ручной выброс пилотного кресла и тут же откинулся верх кабины. Взревели реактивные сопла под сидением. Взрыв, толчок и его с силой выбросило вверх, прижав к креслу в 9 джи. Он сгруппировался, тут же послышался звук отстреленного сидения и треск открывающегося парашюта. Его тело приняло вертикальное положение, и он закачался на стропах, придерживая их руками.

Пески тянулись от горизонта до горизонта.

– И что теперь? – вяло думал он, - Смогу ли связаться со своей базой?

Он так и не смог определиться, где она сейчас и какие координаты. Дисплей перестал работать еще двадцать минут назад.

Вокруг была тишина, и только легко посвистывал ветер, схлопывая края широкой площади цветного купола. Подогнув ноги, Ричард спрыгнул на вершину песчаной косы и покатился вниз, отстегивая замки строп парашюта. Благо, что плотный шелк не закрыл его при приземлении, а был отнесен в сторону. А то, пришлось бы ему завернуться в него, как в кокон и уже было бы трудно выбираться из такой оболочки. Он быстро собрал полотно, связал его стропами и проверил спасательную сумку пилота. В ней был паек, аптечка, электробатареи и фляжка с водой..

– Надо бы добраться до останков самолета, - подумал Ричард, подставляя голову под жаркий ветерок пустыни. Стянул летный костюм и остался в тонком трико и белой майке. Подхватил вещи и двинулся к месту, где упала его машина. Он видел, как она вкручивалась в штопор и взорвалась в песчаных дюнах.

– Надо найти то место, - думал Ричард, - и там ждать помощи. Он все-таки успел послать SOS. Если только приборы работали…?

Шагать в спец обуви было неудобно, ноги скользили по песку и тяжело нести кладь, а бросить не мог, так как еще предстояли холодные ночи и одуряющие от жары дни. Можно сделать палатку и согреться в спецодежде, ведь по прикидкам ему идти предстояло с десяток километров. Это могут быть и несколько суток. Перевязав вещи в виде рюкзака, закинув за спину и хлебнув из фляги, Ричард намеривался идти на юго-запад, как запомнил в последний момент по ручному компасу. Его смартфон остался в кабине и теперь уже сгорел вместе с машиной. Иных средств связи не имелось. Он вздохнул и тронулся в путь.

Солнце склонялось к горизонту, и у него до ночевки еще было в запасе пять часов, которые он собирался пройти до останков самолета. Идти было тяжело. Ноги то скользили, как по льду, то проваливались по щиколотку в невидимые глазу ямки и щели. Уже через два часа остановился для отдыха. Весь покрытый соленым потом, присел на корточки и разгреб в песке место для сидения. Облокотившись на самодельный рюкзак, вытянул ноги и закрыл глаза, притянув к обожженным губам горло фляги. Благодаря спец футляру, вода оставалась прохладной и это радовало. Немного плеснул на голову, и она сползла ручейком на лицо, доставляя непередаваемое наслаждение.

– Как мало человеку надо, - грустно промелькнула мысль, - Чуть больше глотка воды и остальное уходит за горизонт. Надо идти.

Он, кряхтя, поднялся и, проваливаясь, двинулся дальше и лишь глубокие следы его ботинок виднелись на белом покрывале песков Великой пустыни.

Лада сидела около окна и оглядывала однообразный пейзаж песков. Сердце тоскливо ныло.

– И зачем согласилась на эту поездку. И все Татьяна. Видишь ли, она не может в свои критические дни переносить жару и полет на гудящем вертолете! Ну, а она, значит, может! Хотя у нее со здоровьем все было нормально.

Ее критические дни только что прошли. И она была еще в приподнятом настроении от того, что в этом месяце у них с Генкой не будет детей. А уж этого она точно не хотела. Не то, чтобы вообще, а просто от него. Он хоть ей и муж, но его постоянные придирки, что она не может забеременеть, уже достали окончательно. Просто, сейчас не время. Не время для нее. Тем более от него.

Она посмотрела на сидящего рядом мужчину в белой майке и в дорогих очках, тонкой золотой оправы. Он не отрывал взгляд от дисплея планшета и что-то говорил . Из-за наушников, что были на ее голове, спасая от шума винтов, она не слышала разговор трех мужчин, сидевших кружком вокруг ее мужа, главного специалиста по поиску залежей нефти, в этой богом забытой провинции арабской страны. Сейчас Лада летела, как врач, к группе, обслуживающей нефтяную вышку в самом центре плоскогорья, что уже на горизонте. Там показалась темная туча, и она быстро приближалась к летящему ей навстречу легкому вертолету.

Песчаные бури в этой пустыне были стремительными и безжалостными.

– Господин Старков, - прозвучал голос пилота в наушниках.

Услышав обращение к мужу, Лада сняла наушники и подала в руки удивленному Геннадию.

– Тебя, - прокричала, указывая на пилота рукой.

Тот надел их и поправил микрофон.

– Слушаю, тебя, Мухамед.

– Господин Старков, на нас движется пылевая буря и мы, скорее всего, не сможем ее обойти. Предлагаю садиться. Еще успеем укрыться за барханом.

– Сколько еще до лагеря? – прокричал Генка.

– Думаю, минут двадцать лета, - ответил пилот.

– Летим. Успеем.

– Как скажите, господин.

За окном быстро темнело. Лада с испугом смотрела на приближающую бурю.

– Мы успеем сесть? Ты точно знаешь, что долетим? – прокричала она, оттянув один из наушников от уха мужа.

– Успеем, - ответил тот, - И не кричи так.

Он сморщился. Вообще он не любил, когда ему указывали, а тем более она, гордячка, столичная штучка. Геннадий добивался ее целых пять лет и ,скорее не саму девушку, а расположение ее деда, известного и знаменитого на весь мир ученого профессора Российской Академии наук и ректора их института геологии и геодезии Михаила Бельского, который в сегодняшнее время мог признаться, что ведет свой род от боярского рода Бельских, приближенных к самому великому князю, государю Иоану Грозному, которому служили его предки верой и правдой. Однако этим не бравировал, но внучке постоянно говорил и старался не замечать гордость в быстро набирающей красоте подрастающей девушке. Он позволял ей все и удовлетворял все ее прихоти, и она умело им пользовалась. В хорошем смысле. Никогда не давала повода расстраиваться деду ни своим поведением, ни учебой, ни привязанностями.

После гибели в авиакатастрофе родителей, дед всю силу своей любви перенес на десятилетнюю копию его сына и вручил воспитание и пригляд своей близкой родственнице и ее мужу, известному тренеру по стрельбе из лука. Он-то и пристрастил юную Ладу к этому виду спорта, чтобы отвлечь ее от горя в потере отца и матери. А после окончания школы, она, вопреки желанию деда, поступила в Первый медицинский институт, который и закончила в прошлом году. Ординатуру теперь проходила при муже, главном специалисте кандидате наук Геннадии Старкове, который был любимым учеником и ассистентом ее знаменитого деда.