Мы созданы из моментов
Шрифт:
— Что ты делаешь? Тебе нужно в туалет? Я могу выйти…
— У вас с Джесси что-то происходит?
О, Боже.
— Эм… — Я надеялась избежать этого разговора с родителями до вечера, если они вдруг расстроятся из-за этого. — Почему ты так думаешь?
— Твой отец нашел пару трусов в спальне, когда мы заносили вещи.
Черт.
— Я постирала простыни, не волнуйся.
— Хейден Элизабет! — Она шлепает меня по руке и затем, тихим голосом, спрашивает: — Ты спишь с ним?
Мое лицо пылает
— Мне двадцать шесть, мама.
— О, Боже! — Она закрывает рот руками и качает головой. — Почему ты до сих пор ничего не сказала?
— Эм, я думаю, это очевидно. Я была помолвлена с Лейном и все такое.
— О, прекрати. — Она снова тычет в меня пальцем. — Дорогая, ты же знаешь, что мы не такие родители. Пока ты счастлива, счастливы и мы.
Я знаю это, но хотела убедиться в том, к чему все идет, прежде чем что-то сказать.
— Я люблю его, — признаюсь я, опускаясь на бортик ванны. — Я просто… я люблю его.
— Я знаю, что любишь.
Мои глаза расширяются, несмотря на то, что в них собираются слезы.
— Правда?
Она кивает и садится на закрытый унитаз.
— Я имею в виду, я думала, может быть, все изменилось, но потом ты так переживала из-за того, что он пришел на вечеринку Джетта, и, в общем, это было несложно понять. — Мама берет мои руки в свои и улыбается. — Ты счастлива?
— Да. — Я давлю тихий всхлип, и она улыбается еще ярче, ее ноги возбужденно постукивают по плитке.
— Ты даже не представляешь, как я рада это слышать.
— Правда? — Я смахиваю слезу, а она смеется.
— Я обожаю этого парня, Хейден. И твой отец тоже. Он отличный отец для Джетта и никогда не относился к тебе иначе, чем с уважением.
Слава Богу. Не то чтобы это что-то изменило, если бы они не были рады этому, я уже упаковала и перевезла все, чем мы с Джеттом владеем, в Коул-Крик, но знание того, что они поддерживают это решение, определенно сделает переезд легче для всех нас.
— Я чуть все не упустила, — признаюсь я с придыханием. И рассказываю ей о письме и, как ни тяжело это признавать, о причине, по которой мне потребовалось так много времени, чтобы честно признаться в своих чувствах.
— О, Хейден. Я понятия не имела. И ни словом не обмолвилась, когда мы потеряли дом.
— Я не понимала, как сильно это меня беспокоит, пока не перешла в старшую школу, и не хотела смущать тебя или папу, вспоминая об этом столько лет спустя.
— Вещи, которые мы потеряли… они были материальными, милая.
— Дело было не в игрушках, велосипеде и мебели… — И я чувствую, что впервые осознаю это, когда говорю. — Дело было в чувстве, что мы теряем себя. Нашу основу. То, что делало нас цельными.
В ее глазах блестят слезы.
— Мы живем здесь. — Она кладет руки на свое сердце,
— Я была такой глупой, — хриплю я. — Я смотрела на все это неправильно.
— Ты не была глупой. — Она утирает пальцами мои слезы и улыбается сквозь слезящиеся глаза. — Ты должна была пройти через это, чтобы это, с Джесси, значило то, что значит. На самом деле, если бы ничего этого не случилось, ты могла бы не встретить его. Возможно, у тебя не было бы и Джетта. Ты можешь такое представить?
Нет, и я не хочу пытаться. Джетт — моя жизнь, а Джесси… он — мое все.
— Он знает, что ты чувствуешь? — спрашивает мама.
— Я говорила ему, но планировала повторить это сегодня вечером во время фейерверка.
Она снова исполняет свой танец нетерпения, как раз, когда раздается стук в дверь ванной.
— У вас все в порядке? — спрашивает папа.
— Да, дорогой. — Мама делает жест молнией по губам и подмигивает. — Просто решила освежиться, пока Хейден делает макияж.
— Вы, женщины, странные, — бормочет он, а мама хихикает.
— Я так рада, что мы приехали на выходные, — говорит она взволнованно. — И я не могу дождаться, чтобы увидеть, что у тебя в рукаве.
Ха! Она даже и не догадывается…
ДЖЕССИ
— Слишком жарко для этого дерьма, — ворчит Джинкс, ожидая пива в баре, одетый в белые брюки, красную шелковую рубашку и черный жилет с блестящими золотыми пуговицами. Я одет точно также, только рубашка у меня синяя. — Я, блядь, не буду делать этого в следующем году.
— Да, будешь. — Я смеюсь, пиво уже в руке. — У мамы есть репутация, которую нужно поддерживать.
— Она сама прекрасно справляется со своей работой. Не понимаю, почему мы должны ей помогать. — Он кивает на толпу у пивной палатки, где Мама и Амелия общаются с группой дальних родственников. Все до единого одеты в традиционные польские костюмы, украшенные разноцветной вышивкой и лентами. У Амелии, как и у многих других молодых женщин, на голове тоже масса цветов.
— И где, черт возьми, Эйден? — Джинкс стонет. — Меня тошнит от того, что этот ублюдок выкручивается из этого дерьма, потому что он «работает». Он, наверное, растянулся на диване и смотрит игру «Брюэрс», а его грузовик заперт в гараже, чтобы никто не знал, что тот дома.
— Он написал сообщение и сказал, что будет здесь. — Возможно, позже, когда мама даст добро на то, чтобы мы убирались из этого дерьма, но появиться ненадолго лучше, чем не появиться вообще.
— Лучше бы он был. — Джинкс меняет свои деньги на кружку полную пива, и делает столь необходимый глоток. — Боже, как хорошо.