Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник
Шрифт:
…потеряв управление, самолет резко накренился и врезался в бетонку. Его стабилизатор и шпангоуты смяло, фюзеляж из клепанного фрезерованного алюминия и композитов треснул, точно скорлупа ореха, по которой со всей дури ударили молотком…
…найти своих, спасти их, вынести из огня. Меня же нет без семьи, мне надо к семье, я хочу обнять сына и поцеловать жену в губы, пусть даже губы мои превратятся в угли!..
– Но то еще не все, Край. – Турок уже едва сипел. – Бо я сделал те фоты по просьбе твоей жены…
Удар под дых. Я покачнулся.
Турок же опрокинулся на спину, не в силах более издать ни звука: его грудь и голова стали полностью «снежными», глаза остекленели и будто покрылись корочкой льда, которую тотчас присыпало белой крупкой. Крупка путалась в ресницах и бровях, прилипла к раскрытым для последнего выдоха губам, выбелила и без того сметанные зубы. «Снег» стремительно распространялся по агонизирующему телу. Вот он добрался до левой руки, намертво зафиксировав ее, потом метнулся вниз по грудине и животу, чуть задержался в паху и, наконец, добрался до ног. Черт побери! Да описание гибели Турка заняло у меня куда больше времени, чем на самом деле длился процесс!
– Турок, значит… – Я с трудом оторвал взгляд от замороженного тела и пригвоздил им к месту Орфея, который дернулся было от меня, но так и застыл на месте.
Для меня все вокруг перестало существовать: доставший по самое не хочу Полигон, вонючие клыкастые мутанты, приборы в яйцах, точно иглы, которая смерть всех Кощеев, какие только есть, и космический мусоровоз-инкубатор, которому не место на земле… Были только я и бородач. И нам срочно нужно выяснить отношения. А потом, чую, один из нас скоропостижно скончается. И это буду не я.
Наверное, Орфей понял, увидел что-то такое в моем взгляде, потому что он начал много и быстро говорить, сбиваясь, повторяясь, избегая смотреть мне в глаза.
Так я узнал, что ныне покойный Турок случайно подслушал разговор двух дамочек в троллейбусе. Одна из них была женой Макса Края, а вторая, очевидно, ее подругой. «И твоя жена, Край, – Милена, хотел сказать я, ее звали Милена – сказала своему другу, такому с челочкой, что ей нужен повод, чтобы уйти от мужа…» Эрик? Милена разговаривала с Эриком, своим бывшим боссом, который помогал мне открыть клуб? В глазах у меня стало темным-темно. Я поднял автомат. Сейчас нажму на спуск, и все закончится. Никому не позволю надругаться над памятью о моей супруге. Бородач лжет! Он лжет!
И все-таки я не выстрелил.
Я стоял и слушал рассказ Орфея. А он пел соловьем о том, что Турок мгновенно смекнул: разрыв Макса Края с семьей только на руку их группе. «Ведь в таком случае, Макс, тебя будет проще склонить к сотрудничеству. Ты ведь известен своей строптивостью, непокорность – твой конек. Да и кто лучше тебя сумел бы провести группу по Полигону?!» Орфей уже не запинался, не лебезил, он орал, яростно размахивал рукой у меня перед лицом. «Тем более, – вопил он, заводясь все больше, – по Вавилону пошли слухи о том, что ты, Край, недавно побывал на Полигоне и сумел не только вернуться живым, но и привез изрядный куш. Вот Турок и предложил твоей женушке сделать фальшивые фото за чисто символическую плату…»
– Так он с нее и денег еще взял?! – вырвалось у меня.
– В десять раз меньше, чем обычный его гонорар. – Орфей чуть отступил. – Меньше нельзя было, она могла заподозрить неладное!
– А-а. Ну, тогда другое дело. – Я заскрежетал зубами, мозгом понимая, что бородач не врет, что Милена сама инициировала разрыв, но сердцем отказываясь признать это. – А самолет
– Мы тут не при чем, Край! На такое мы не по-шли бы!
– Максим, поймите, в наши планы не входило убивать ваших близких. Нам достаточно было помочь вашей супруге внести разлад в ваши отношения, – заговорил Панк, и по его тону я понял, что он ничуть не раскаивается в содеянном. – Если б не Турок с его феноменальным умением подделывать всяческие документы, ваша супруга обратилась бы к кому-нибудь другому. Это ничего не изменило бы для вас.
Ничего не изменило бы… ничего…
Я был на грани срыва. Я жаждал убивать, но знал, что стоит мне открыть огонь, и назад пути не будет. Макса Края, такого, каким я был и есть, больше уже не будет. Я превращусь в злобного маньяка, брызжущего слюной при виде капли крови, и сольюсь с ордой мутантов, чавкающих и утробно рычащих, обвешанных гроздьями яиц с приборами. Хотя одно то, что мы стоим посреди Полигона рядом с космическим мусоровозом и плотоядными мутантами, обсуждая наши разногласия, уже было чистейшим безумием.
– Ваши планы… ваши… – зацепился я за эти слова, чтобы не сорваться. – Локация «Лифт». Вы хотели сюда. Я вас привел. А теперь, когда Турок мертв…
– Вы не получите свой гонорар, – кивнул Панк. – Потому что условием нашего договора было… Но не расстраивайтесь. Вы все равно ничего не получили бы. Дело в том, что все свои сбережения – а именно я являюсь спонсором нашего квеста – я потратил на снаряжение экспедиции и ваш аванс. У меня больше нет денег. Я банкрот. То есть гибель Турка может для вас быть личной трагедией, но отнюдь не финансовой.
– Что?!
Панк покачал головой и повернулся обратно к инопланетному конусу. В глаза бросились баллоны с БОВ «Гремлин» у него за спиной.
Одно к другому. Я хотел найти того, кто подставил меня, и нашел, – какой я молодец! – но не успел его наказать, зато был наказан сам, узнав, что Милена хотела меня бросить и искала только повод. Я хотел заработать денег, чтобы достроить клуб, посвященный моему погибшему сыну, и вот – заработал лишь дырку от бублика и большой пальчик от кукиша. Надеялся избавить мир от жуткого химического оружия, способного уничтожить все живое на нашей планете, но сделал так, что Панк завладел двумя баллонами с БОВ, и теперь никто не сможет до него, маньяка гребенчатого, добраться… Другое дело, что Панк не сможет использовать БОВ в своих гнусных целях, это мой для него сюрприз. Он ведь ничего не знает об активаторах, без которых… Впрочем, это слабое утешение для Макса Края. Жизнь моя, обретшая на короткое время хоть какой-то смысл, вновь стала ненужной и обременительной.
Впору опустить руки, сесть и сдохнуть.
Что я впервые в жизни и сделал.
Нет, не сыграл в ящик – по крайней мере сразу и пока что. Но повесил-таки вдоль тела верхние конечности и шлепнулся на пятую точку. Этого мне показалось недостаточно, чтобы выразить полное неприятие к своему существованию, поэтому я еще и тупо уставился перед собой, ничего не видя.
Зато я все отлично слышал.
– И что нам теперь делать, Сава?! – спросил Орфей, надо понимать, у Панка, потому что меня звали иначе, а больше тут не было никого, способного отозваться на человеческое имя. Кстати, голос бородача при этом, мягко говоря, не был переполнен командирскими нотками. – Мы ведь теперь вдвоем! А ты говорил, что там столько обученного народу! Мы не справимся! Мы обречены!