Мы так близко: Противостояние
Шрифт:
– Ян, пожалуйста, найди Вику. Я боюсь за нее, - умоляет Кира.
Опускаю руки и смотрю на нее.
– Я не понимаю, что происходит?
– Оксана Степановна в полной растерянности.
– Ян?
– в дверях замечаю маму.
Мне нужно собраться с мыслями. Я должен найти Вику. Женщины сами успокоят друг друга. Хватаю телефон и набираю Рому. Отхожу к окну. Как только друг отвечает на звонок, на одном дыхании выкладываю всю информацию.
– Срочно пиши заявление. Встретимся в полиции. Отец уже в курсе. Расскажу все при встрече.
– Хорошо.
Три пары глаз смотрят в ожидании.
– Я позвоню, как будут новости, - направляюсь в свою комнату, чтобы переодеться.
– Я поеду с тобой, - заявляет Кира.
Оглядываюсь, а затем киваю в знак согласия.
***
Мы буквально выбегаем из здания полиции. Нам необходимо опередить Мишу и застать их в гостинице. Несмотря на то, что отец Ромы подключил все свои связи, мы потратили здесь очень много времени. Долбаная бюрократия! Сжимаю руки в кулаки.
– Поедем на моей, - говорит Рома.
Послушно сажусь в его машину.
– Что еще узнал твой отец об этом уроде? – спрашиваю его, пристегивая ремень безопасности.
Он не отрывает взгляд от дороги. Я вижу, как движется его кадык.
– Говори, - требую.
– С двенадцати лет Мишу воспитывал дядя со своей женой.
– А где его родители?
– спрашивает Кира.
– Его мать бросила их, а отец лежит в психушке.
– Что?
– разворачиваюсь корпусом к нему. Боль разносится по всему телу. Плевать.
– У отца Миши случился нервный срыв, когда жена ушла к другому.
– Твою мать!
– вырывается у меня.
– Псих! Он точно псих!
– визжит Кира.
А меня начинает накрывать страх. Мне даже страшно подумать, что он может сделать с Викой. Хватаюсь за голову.
– Ян, все под контролем. Отец ручается, - успокаивает друг.
– Если пижон хоть пальцем ее тронет, убью гада, - рычу я.
– Мы успеем, Ян, - Кира кладет руку мне на плечо.
Раздается звонок мобильного Ромы. Мое внимание приковано к нему.
– Мы скоро подъедем.
– Хорошо, па, - убирает телефон.
– Отец звонил? Что он говорит? – спрашиваю я.
– Миша и Вика все еще в гостинице.
– Дави на газ, - ору я.
– Боже! С ней все в порядке! Она жива, - заключает Кира.
Я облегченно вздыхаю. Пока мы едем до гостиницы, я прокручиваю в голове разные ситуации. Злость, копившаяся во мне эти дни, скоро вырвется наружу. Если с Викой и с ребенком что-то случится, я задушу этого гада голыми руками. Но что самое ужасное – я не прощу себя. Никогда!
– Ну, давай, Ромыч, пошустрее, - я не знаю, куда себя деть.
– Успокойся, мы успеем.
Виктория
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как Миша перестал долбить в дверь и пытаться уговорить меня выйти из комнаты. Только я немного расслабилась в надежде, что он сдался, как услышала ещё один голос. Меньше чем через минуту дверь в спальню открылась, и на пороге показался работник гостиницы. Внутри меня снова в один момент возросло волнение и злость.
Вижу, как Миша передает купюру человеку, который только что убил во мне малый остаток надежды. Поблагодарив, администратор скрывается из виду и выходит из номера.
– Здесь кое-какая одежда, - Миша ставит на пол возле кровати пакет, - тебе должна подойти. Переодевайся, нам нужно уже выезжать.
От захлестнувшей меня ненависти хочется вцепиться ему в глотку.
– Я никуда не поеду, - отвечаю, стиснув зубы.
Усмехается и, проигнорировав мой ответ, берет из гостиной стул, ставит его возле двери в спальне и садится.
– Я жду.
Он собирается сидеть здесь и наблюдать, как я буду раздеваться? Он действительно сумасшедший, если думает, что я вообще прикоснусь к этой одежде. Несмотря на то, что уже два дня не переодевалась, вещами, принесёнными Мишей, я не воспользуюсь. Продолжаю сидеть на кровати и сверлить его взглядом.
– Не заставляй меня применять силу, - смотрит мне в глаза.
– Я не собираюсь надевать то, что ты дал.
– Ты даже не посмотрела, - указывает рукой на пакет, а в голосе звучит возмущение.
Игнорирую и наблюдаю за тем, как он встает со стула и начинает ходить по комнате. Сжимает рукой затылок и поворачивается ко мне лицом.
– Милая, я знаю, что ты злишься из-за того, что я не дал тебе встретиться с мамой, но у нас нет времени на эти сцены, - говорит со мной как с маленьким ребенком.
У меня вырывается нервный смешок.
– Думаешь, я злюсь только из-за этого? – даю ему несколько секунд, а затем продолжаю. – Ты влез в мою жизнь! Уничтожил мои отношения! Заставил меня приехать к тебе и держишь меня здесь как свою собственность!
– В тебе говорит обида. Скоро ты успокоишься и поймёшь: я делаю это только ради тебя, чтобы ты была счастлива.
– Я никогда не буду счастлива рядом с тобой! – вкладываю в слова всю ненависть к этому человеку.
В следующее мгновение его лицо искажается от злости, и одним резким движением он сталкивает с тумбы вазу с цветами. Вздрагиваю, когда она с грохотом падает на пол и разбивается на мелкие осколки. Думаю, именно так сейчас выглядит моя душа и сердце. Всё внутри меня разбито на миллионы крошечных осколков, которые сможет склеить только один человек. Что если я действительно больше никогда не увижу Яна? Никогда не смогу прикоснуться к нему и сказать, как сильно я его люблю. А наш ребенок так и не узнает настоящего отца.