My Ultimate Summer Playlist

I_Do_Believe_In_Faeries

– Уж лучше ты, отрапортуешь об удачном возвращении домой.

– Да, сер, Камбербэтч, сэр.

***

Я почти дошла до перекрестка, как передо мной, словно флешбэк, в обратном порядке промелькнула сцена: маленький «фиат» не замечает скорую, которую по всем существующим правилам стоило бы пропустить и со всего дозволенного опора в пределах города в 60 км/час врезается в зад кареты скорой. Угловым зрением я увидела ребенка, который убегал от своих родителей. Игры в догонялки в непосредственной близости от дороги, неоправданный риск, я бы… и тут меня из петли потенциальных событий вырывает настоящее время, которое более стремительное, чем альтернативная реальность.

Я только и успеваю повернуться к ребенку, схватить его и прижать к себе, поворачиваясь спиной к будущему красочному ДТП. Отбегать в сторону просто не хватает времени, и я попадаю под град осколков лобового стекла «фиата», заднего скорой, что проходят, в общем, безболезненно, я только еще сильнее прижимаю ребенка, закрывая его лицо, но я была бы не я, если бы не было бонуса. Скорая везла какую-то стеклотару, то ли мензурки, то ли бутылки со спиртом, а скорее и то и другое. Спирт, во всяком случае, точно. «Хоть бы это все не полыхнуло», – было последней разумной мыслью до того, как ко мне подбежали родители чада.

Они осмотрели свое дите, тискали и расцеловывали, говорили слова благодарности или еще что, но я их не слышала. Ощущение было такое, будто я только что вынырнула из воды, а в ушах у меня все еще звуконепроницаемая пробка. Они просто булькали, как рыбы.

– С Вами все в порядке? – спросила женщина сквозь поток «буль-буль-буль», я же очнулась на пару секунд, осмотрев порезы на руках, и вроде бы почувствовала жжение в области спины, а потом…

Скорая, плед, полиция, расспросы. Как оказалось, порезы несерьезные. Их обработали антисептиком, заклеили бинтами и пластырем, или чем там их обычно клеят, и поскольку я наотрез отказалась ехать в больницу, то сейчас сидела, укутанная в плед, и ждала, пока меня заберут. «Кто?» – спросите вы. А мне тоже, между прочим, интересно. Вот сижу и думаю, потирая синяк на бедре. Да, все нормальные люди падают в обморок и ничего, а я умудряюсь зашибить полбедра. Царапины, синяк, безнадежно испорченное платье – неутешительный итог первого рабочего дня. *Зато ребенка спасла и на «мерцедес» посмотрела, – в коем-то веки утешает меня внутренний голос.*

– Хелена, с тобой все в порядке? – вырывает меня из вереницы бессмысленных размышлений мужской(?!) голос. Я поднимаю голову и вижу его обладателя. Обрывки фраз медиков складываются в предложения. Позвонили по последнему номеру.

– Привет, Бенедикт. Похоже, ты все-таки везешь меня домой, – кисло улыбнулась я, хотя изо всех сил старалась изобразить веселье, бурлившее какой-то час-полтора назад. И который час? Темно уже. – Анна меня убьет, – почему-то добавила я.

– А мы ей не скажем. Врачи сказали, что за тобой надо понаблюдать до утра. Не будем ее утруждать, поедем ко мне. Если ты не против, – поспешно добавил он.

– Не так я себе представляла вхождение в дом Камбербэтча, в порванном платье и посреди ночи, но что поделаешь. Только вот надо оно тебе? Сиделкой при мне работать?

Он только отмахнулся и повел меня к автомобилю. Мы поехали в район «маленьких пряничных домиков», как я называла аккуратные английские дома с газоном, и остановились возле одного такого. Какая там экскурсия. Меня так накачали успокоительными, что я вряд ли прованс от хай-тека отличу, не то чтоб оценить вкус владельца дома.

– Чем богаты, тем и рады, – сказал Бенедикт, давая мне одну из своих футболок.

– Думаю, она отлично заменит платье, – улыбнулась я, прикладывая ее к себе.

– Спокойной ночи, если что надо будет, не стесняйся, зови.

– Я же не тяжелобольной, что со мной будет? Спи спокойно.

Он аккуратно

приобнял меня и оставил на попечение мягкой кровати. Как я ни ворочалась, пытаясь заснуть, но сон не шел. Я посидела на подоконнике, спустилась на кухню и попила воду, посмотрела на ножницы, решила сделать из платья юбку, еще раз позавтыкивала в окно, поставила чайник, заварила тазик чая и пошла на улицу. Относительно. Пришлось ограничиться порогом. Дверь захлопывалась, и я «остановила» ее своей туфлей. Далеко с открытыми дверями не погуляешь, особенно, если они охраняют сон самого Бенедикта Камбербэтча. Украдут еще британское достояние. И кто виноват? Украинка с рабочей визой. Идеальный сюжет для бульварной прессы.

– Что ты здесь делаешь? – Я почти подпрыгнула, что было болезненно, учитывая состояние моего левого бедра.

– Не могу заснуть. Я тебя разбудила? Сквозняк? – спросила я, тут же удивившись дурости своего вопроса. Интересно же должно сквозить, до второго этажа.

– Вставал попить, увидел приоткрытую дверь и твою туфлю. Думал, красть тебя пришли, открываю дверь, а тут она, моя пропажа.

– Извини, – снова невпопад сказала я.

– За что? С тобой все в порядке?

Опять «фейл» попытки улыбнутся, только на этот раз даже вялой улыбки не вышло. Я отвернулась и уставилась в чашку. Все ли со мной в порядке? На моих глазах чуть ребенка по асфальту не размазало, а, может, и меня. В моей голове столько раз за эти пару часов прокручивались варианты случившегося, один неутешительней другого. В порядке ли я? Мои руки пробила дрожь, и я облилась все еще горячим чаем, прошипела «шайсе» и, отставив чашку, принялась зализывать раны почти что в прямом значении этого слова. Руку перехватил Бенедикт, сжал в своей и внимательно посмотрел на меня. Под его взглядом я выдала все, о чем только что передумала, и добавила:

– А еще мне завтра на работу. Черт, надо было ехать домой. Не поеду же я на работу в нижнем белье. – Я в панике заметалась по ступеньке и попыталась вырвать свою руку, но он сжал ее еще крепче.

– Завезу тебя завтра домой, а потом на работу, только не нервничай так, хорошо?

– Бенедикт Тимоти Карлтон Камбербэтч, Вы нянькой ко мне решили заделаться? Неужели все так плохо с актерством?

Он улыбнулся в ответ и повел меня в дом.

– Марш спать!

***

Утро, как и должно было случиться, было чистейшей воды сумасшествием. Бенедикт довез меня домой. Мы приехали, когда Анна уже вовсю носилась по квартире, собираясь. Куда? Ни минуты не может отдохнуть. Было бы у меня три дня на все про все, я бы выспалась на год вперед.

Она даже не заметила, что меня нет. Привыкла, что я не встаю с ней в одно время, поэтому, когда я заявилась на пороге в мужской рубашке и остатках платья с Бенедиктом за плечом, она только и успела, что поднять челюсть.

– И как это понимать?

– Я ночевала у него, – ткнула пальцем в сторону Бенедикта так, если бы это автоматически сняло с меня вину и переложило на его мужские плечи.

– Рада за вас. А мне позвонить? – спросила она, нависая надо мной, и схватила за плечо, под которым ныла неприятная царапина. Я вскрикнула от боли.

– У меня вся спина в царапинах, – заныла я.

– Давай без подробностей. Совет вам да любовь. «Ночевала» с меня хватит.

Бенедикт сдавлено хихикнул, но потом одумался, вспомнив о своей оскорбленной рыцарской чести и доблести. Его брови поползли, кажется, на затылок, и он уставился на Анну с осуждением.

– О чем ты только думаешь, Энн? – возмутилась я за нас обоих, хотя ее вариант представлялся не такой уж плохой идеей.