Мы все мертвы
Шрифт:
Но она не успела даже достичь калитки.
Лёгкие взорвались жарким огнём, во рту застрял жидкий вязкий ком, а тело сковало тяжёлой слабостью – и всё вместе заставило её рухнуть на землю, едва успев подставить руки.
Ладони тут же обожгло болью.
Джей закричала. Жара не давала ей бегать, не давала защищаться.
И теперь, лёжа на земле и надсадно выкашливая пыль из лёгких, она вспоминала.
Она могла и хотела сбежать. Хотела вытащить себя из Белой Земли, которая становилась чёрной. Но всякий раз, когда она задумывалась
Она останавливалась под напором этих червей, закрывала глаза и как будто слышала твёрдый, уверенный голос: «Нет, ты должна защищать. И ждать отца. Он вернётся, и кошмар закончится».
– Я должна защищать, – на выдохе повторяла Джей, и всё вновь оживало, вновь становилось правильным. Она осталась в деревне, чтобы защищать.
Джей села, опираясь ладонями о сухую каменную землю. Вспомнила короткий образ: отец отводит её за руку в свою мастерскую, приговаривая, что всё будет хорошо, обязательно будет хорошо, но надо немного подождать и быть сильной. Его голос дрожит, он обнимает Джей нежно, но крепко, и она верит ему, верит каждому слову.
Защищать.
И ждать, пока всё не вернётся.
Роза
За три года до
Белое поле.
Лес за ним смотрел на Джей своими чёрными глазами. Огромная тень нависала над деревней – тоскливая, тихая, мрачная. Высокие кроны деревьев необъяснимо манили, звали к себе. И Джей не могла от них оторваться, с замиранием сердца наблюдая из окна, как они движутся под напором ветра.
Её окружали шкафы, стол, кровать. Мягкий ковёр и бежевые стены. Коробочки отца, разбросанные по полу, и одеяло, и полотенца, и травы для настоек.
Её жизнь была простой: поднимать себя с кровати каждое утро, заниматься с отцом целительством, получать от него нагоняи и разочарованные вздохи, затем убегать в свою комнату и мечтать, мечтать целыми днями. В перерывах бегать по дому, принося отцу ингредиенты для работы, спотыкаться на высоких лестницах, и самое интересное – стоять у белого поля и долго, до боли вглядываться в лес.
Простая и смертельно надоевшая ей жизнь.
А ведь она могла бы просто родиться в лесу. И никто бы не заставил её собирать дурацкие травы и прыгать от сколопендр!
– Джей, а ну иди ко мне. Быстро!
Хрипловатый голос бабушки никогда не предвещал ничего хорошего. Устало вздохнув, Джей сделала над собой усилие, оторвалась от окна и вышла в коридор. Бабушка стояла у лестницы: у неё подрагивали руки, она опиралась на широкую чёрную трость, но не позволяла себе сутулиться или злиться.
«Твоя бабушка подарила нам настоящее, совершенное целительство, – повторял отец после каждой их ссоры. – Она права, даже если это не так. Всегда права. Мы обязаны ей всем, что у нас есть».
Страх перед бабушкой Джей внушили быстрее, чем страх
Бабушка повернулась, поправив испещрённой шрамами рукой свои седые волосы. Иногда в такие моменты рукав опускался чуть больше, чем следовало, и Джей выхватывала взглядом пупырчатую кожу и белые перевязки с красными пятнами.
«Бабушка болеет. И тщательно это скрывает. Поэтому и ты, Джей, тоже не должна подавать вида», – сказал однажды отец, поглаживая её по голове дрожащими руками.
Болезнь бабушки свела её образ с небес на землю – и теперь Джей видела перед собой обычную уставшую женщину, которая просто пыталась сохранить свою силу. Хотя бы перед своими же родственниками.
– Сколько раз тебе говорю, займись уже чем-нибудь полезным. Небось, снова пялилась на лес, да? Вот зачарует он тебя, пойдёшь туда и там сгниёшь. Говорю, да всё как о стенку горохом!
Джей чувствовала, что бабушка внимательно её осматривает, но сама не решалась поднять голову.
– Или мне начать рассказывать всё твоему отцу?
На последнем слове Джей вздрогнула и наконец-то посмотрела на неё.
– Не надо. Я поняла.
– Я очень сильно сомневаюсь. – Бабушка отвела взгляд, глубоко вздохнув и посмотрев вниз на лестницу. – Ещё хоть один раз увижу – расскажу.
Тишина.
– Знаешь, Джей, – пробормотала бабушка, поправляя себе причёску. Свои седые волосы она заплетала в тугой пучок, из которого выпадали кучерявые волоски. – Сперва я думала, что твоё неуёмное воображение послужит тебе в помощь. Но сейчас я понимаю, что я себя обманывала… Лучше бы помогла отцу сделать настойку розы. Дантоны целый набор заказали.
Джей что-то пробормотала в ответ и убежала к себе в комнату мимо отцовской мастерской. Из-за чёрной двери доносились яркие запахи полевых трав, земли и розы. Папа-то, конечно, хоть каждый день мог бы ходить в лес: взрослых не ограничивал никто, и даже Лину, которая была старше Джей всего на три года. Но её родные не стремились туда попасть.
Папа наверняка хотел бы, чтоб Джей пошла заниматься отварами. Специально для неё он готовил «совершенно потрясающие» наборы цветов и ягод – они лежали в одном из его бесконечных ящиков, терпеливо её дожидаясь. Это были плоды Белой Земли, самые простые, из которых можно было приготовить всё на свете.
Он оставлял для Джей эти наборы каждую неделю, если она занималась, и каждый месяц, если она не притрагивалась к наборам и обновлять было нечего.
Но настроение было совершенно не то. Хотелось бегать и путешествовать. Бабушка постоянно твердила, что в семье должен быть мир и покой и что все в ней должны следовать одной общей задаче. В их случае – земля и целительство. Земля давала им плоды, силы, красoты, каких больше не существовало, – зачем же искать что-то ещё?
Всё должно было быть спокойно. Дети должны жить по тем правилам, что для них заготовила семья.