Мы здесь живем. В 3-х томах. Том 2
Шрифт:
– Может, платите дояркам мало, – предположил я.
– Мало! Не меньше двухсот в месяц! Разбаловался народ, – возмущается зять. – Раньше за горсть зерна пахали от зари до зари, и гнать не надо было: сами бежали. А теперь кланяйся каждой! На работу, с работы ли – машинами возим, а раньше на полевом стане всю неделю…
– Так ты б хотел, чтоб как раньше, за горсть зерна?
– Не в том дело. Теперь за труд получай не трудодень липовый, а деньги, и немалые. Работай только. Так видишь – не хотят. Хозяина в стране нет!
– Сталина
– А что Сталин? При нем хоть порядок был. Плохо было, зато слушались.
– Твое начальство тоже о Сталине вздыхает: такие, как ты, при нем по струнке ходили. Чего же ты не ходишь?.. Лучше сталинской системы ты ничего не можешь предложить, чтоб хозяйство не буксовало.
– Это чтоб опять капитализм, это ты имеешь в виду, да?
Но притереться к социалистическому сельскому хозяйству зятю не удалось. Он ушел из одного совхоза, из другого; в конце концов уехал от земли и устроился на более спокойную, менее рискованную должность где-то в управлении.
Как и в Барабинске, никто не расспрашивал меня в деревне, за что я сидел, с кем, каковы сейчас политлагеря. Лишь один родственник, уже подвыпив, прихватил еще бутылку самогона и поманил меня во двор: «Есть разговор». Но и во дворе он не нашел подходящего места и повел меня в баню. Выпив стакан, он спросил:
– Скажи, правду говорят, что ты продался?
– А кому, как говорят?
– Заграничной разведке!
– Ну, раз заграничной, то правда.
– А за что же ты продался? Твой дед здесь расстрелян колчаковцами. А отец всю войну прошел!
– Платят хорошо, очень хорошо. За добросовестный труд здесь столько никогда не будут платить.
– А если поймают?
– Так сейчас не ловят. Что ты! Кому это нужно: ловить шпионов. Это осталось только для книжек да для кино.
– За шпионаж не судят? – Он надолго задержал занесенную над стаканом бутылку и смотрел на меня во все глаза.
– Ты же видишь меня живым и на свободе…
– А органы знают?
– О чем? Что я на свободе или что я шпион?
– Что шпион.
– Наверняка.
– А ты откуда знаешь?
– Сам же говоришь, что все говорят. А раз все говорят, то органы и тем более обязаны знать.
Бутылка отставлена в сторону. Стаканы так и остаются неналитыми.
Потом вполголоса:
– Ну а сам-то ты как? Против своей страны, против народа…
– Понимаешь, по мясу соскучился.
– Какое еще мясо?
– Именно, что все дело в мясе. Шпионам платят иностранной валютой или натурой. Заходишь в специальный магазин для иностранцев, и там все, что твоей душе угодно. И ни очереди, и по низким ценам. Мяса – навалом.
Собеседник мой задумался, молчит. Потом чуть улыбнулся:
– Врешь ты все! С тобой по-серьезному хотят поговорить, а ты…
– А как можно об этом по-серьезному-то? Все говорят, что я шпион, а госбезопасность смотрит, слушает и ничего не предпринимает! Какая уж тут серьезность!
– А я откуда знаю? Люди говорят, вот я и спрашиваю по-свойски.
– Говорят, а ты уши развешиваешь!
– Ну а за что же тебя судили? Мать же сама говорила, что ты сидел с политическими.
– Точно, сидел с ними.
– И много их там?
– За десять тысяч я ручаюсь.
– Как при Сталине? – Он удивлен.
– Да нет, при Сталине были миллионы.
– Все равно много… А за что все же они сидят?
– Каждый за свое: кто за книжки…
– Писатели? И такие есть?
– Есть.
– А я думал, что они все продажные твари.
– Выходит, не все.
– А еще кто?
– Студенты есть. Есть такие, кто выступал на собраниях, писал листовки, агитировал, создавал организации, составлял программы. Есть еще и за войну…
– Этих перестрелять надо было! Предатели!
– И такие есть. Но есть и такие, кто и немцев бил, и советских тоже.
– А, бандеровцы! Тоже не чище!
– Эти чем тебе насолили?
– Они нам проходу не давали, били нас в лоб и в спину.
– Кто к кому пришел с оружием – украинцы в Москву или наоборот?
Под конец, совсем уж окосев от самогона, мой собеседник накинулся на Америку:
– Ты думаешь, мы Америку не расколошматим? Еще как. Жаль, Сталин не послушал Жукова и не объявил ей войну в сорок пятом.
Очень распространенная это байка! Она, видно, родилась в пылу окончательного разгрома Германии и торжества отечественного оружия.
– А что вам плохого сделала Америка?
– Да она только и ждет, чтоб завоевать нас!
Я не стал доказывать моему собеседнику, что в сорок пятом Америка могла это сделать, если б хотела, а теперь не может, если и пожелает.
Сейчас я бы добавил: не вздумайте присоединять Америку к соцлагерю ни мирным, ни военным путем! Если это произойдет, то кто нам поможет хлебом и продуктами в неурожайные годы и даже в урожайные? Где мы будем выпрашивать кредиты на строительство коммунизма? У Эфиопии или у Ким Ир Сена?
…К началу лета 1967 года я вернулся от родителей – надо было устраиваться поближе к Москве. Полгода назад я поделился с двумя-тремя московскими друзьями своим замыслом, при этом не скрыл, что, видимо, попытаюсь уйти за границу, так как не смогу сам осуществить задуманное. Надо сказать, что мои друзья отнеслись к этому плану скептически: они были уверены, что попытка перехода границы окончится моей гибелью. «Напиши сам, напиши так, как ты нам рассказываешь, – убеждали они меня. – Посмотрим, что из этого получится». Я же предпочитал выступить в своей стране по другим причинам, о которых уже говорил. Рассчитывая на помощь новых друзей, я решился попробовать писать, как сумею.