Мягкая сила в истории Германии: уроки 30-х годов ХХ века

Конюхов Николай Игнатьевич

Закон об обеспечении единства партии и государства от 1 декабря 1933 года. Его суть.

«После победы национал-социалистической революции Национал-социалистическая германская рабочая партия является носительницей германской государственной мысли и неразрывно связана с государством».

Закон о переустройстве империи от 30 января 1934 года. Его некоторые положения.

«Народное голосование и выборы в рейхстаг 1 ноября 1933 г. доказало, что германский народ, вопреки всяким внутриполитическим границам и противоречиям, слился в единое и внутреннее нерасторжимое целое.

Рейхстаг единогласно принял поэтому следующий закон,

который обнародуется здесь с единодушного одобрения рейхстага, причём устанавливается, что требования законодательства об изменении конституции исполнены.

Статья 1. Народные представительства областей упраздняются. Статья 2.

1) Права верховенства областей переходят к империи.

2) Правительства земель подчиняются имперскому правительству. Статья 3. Имперские наместники в землях подлежат должностному надзору имперского министра внутренних дел.

Статья 4. Имперское правительство может создавать новое конституционное право» [1].

Отметим, что законы приняты после поддержки Гитлера на выборах большинством населения страны. Это принципиальная особенность принятия таких законов. Сразу после победы любая партия, любой лидер имеет некоторое время для быстрых действий, рассчитывая на поддержку голосовавшего за народа. Это время Гитлер и его сторонники использовали максимально эффективно с политической и социально-психологической точки зрения. И это было сделано в условиях эмоционального спокойствия народа, минимальной солнечной активности.

В 20-е, в начале 30-х годов прошлого века немецкий народ устал от потрясений, революций, столкновений мнений, от беспорядка и отсутствия единства. В подсознании зрело желание видеть крепкого правителя, способного сплотить нацию и навести порядок в стране. И принятые законы опирались на это стремление людей. Но единство нации никогда не обеспечивается только единством мнений народа на каком-то историческом этапе. Общественное мнение изменчиво.

Применение репрессивных мер «помогает» формировать единство нации. Нацисты это чувствовали и начали создавать репрессивный аппарат. Вначале для этого использовались отряды СА. Они действовали открыто – силой. Врывались в квартиры антифашистов, арестовывали их, размещали в создаваемые временные концлагеря. У населения был выбор – или в концлагеря, или в строй сторонников нацистов. Для осознания реальности такого выбора во многих тюрьмах освобождались помещения для политических противников нацистов.

После стабилизации режима интенсивность таких действий стала ниже, хотя численность отрядов СА продолжала оставаться высокой и составляла 3,5 млн. человек. Сам факт наличия такой силы отрезвлял и заставлял граждан делать «правильный выбор».

За тем, кто и что выбрал в своих политических ориентациях следила и СС во главе с Гиммлером.

Главой СС он стал в 1929 году, в 1936 году возглавил весь аппарат подавления и террора, а в 1943 г. был к тому же назначен министром внутренних дел. СС была серьёзной силой. В 1939 году в СС состояло 260 тыс. человек, а в годы войны эта цифра подбиралась к миллиону. Были даже дивизии СС.

Эта организация, в сути своей некий орден, повязавший своих членов разнообразными клятвами, многочисленными условностями и атрибутикой, довольно своеобразно понимала что такое единство нации. Оно искало его и в чистоте арийской крови. Для выходцев из низов это был один из шансов пробиться в элиту, естественно, и за счёт устранения со своего пути тех, кто этому критерию не соответствовал. Законные основания к тому имелись, только ищи полукровок.

Активно работала служба безопасности (СД). «СД, – говорил Гиммлер, – предназначена раскрывать врагов национал-социалистической идеи, и она будет осуществлять проведение контрмероприятий через государственные полицейские силы». Эта организация, зародившаяся как служба безопасности НСДАП, постепенно превратилась в мощную контрразведывательную структуру, раскинувшую свои щупальца как внутри страны, так и за рубежом. Она принуждала рядовых, и не только, немцев к сотрудничеству, к докладам о своих соседях, знакомых, к поиску врагов рейха. Опять же у рядового немца была свобода выбора: или ты расскажешь об отклонениях от прописанных норм поведения своего соседа или родственника. Или они расскажут о таких отклонениях о тебе. Ведь преданность германской расе проверялась и через интенсивность таких докладов. Единство, а точнее единообразие, нации росло. Однородной массой легче управлять, не надо задумываться кто и как может расценить тот или иной приказ. Его просто выполнят.

Единство нации обеспечивали и суды, которые были полностью «нацифицированы», хотя внешне оставались народными. Такие суды соизмеряли свои приговоры с партийными установками, приучая население действовать в соответствии с «линией партии».

При этом Гитлер был достаточно умён. При неустойчивости политического режима количество политических заключённых увеличивалось. При достижении политического единства – уменьшалось.

Так, в июле 1933 года в Германии было 27 тыс. политических заключённых, но уже в июне 1935 года – только 4 тыс. Но готовились к любому развороту, поэтому строились капитальные концентрационные лагеря. Важно заметить: строились изначально для самих немцев. Сейчас мы их знаем поимённо: Дахау, Заксенхаузен, Бухенвальд и Лихтенбург, Флоссенбург, Равенсбрюк и Маутхаузен.

Ужесточался политический режим – росло и число заключённых. К началу войны оно уже превышало 60 тыс., но это на 60 млн. человек населения, то есть один заключённый на 1000 человек. Это намного меньше, чем было в других странах. Получается, народ в целом не выступал против своего государства. Более того, народ в своей массе поддерживал своё государство, его лидеров и проводимую ими политику или, по крайней мере, помалкивал, выполняя всё, что ему говорят.

Кроме политических заключённых с 1934 года в конц-лагерях стали содержаться «вредные для народа элементы», к каковым были причислены «асоциальные», «сторонящиеся работы», гомосексуалисты, «свидетели Иеговы», евреи. Всё, что не вписывалось своими мыслями или поведением в представления нацистов, подлежало изъятию из немецкого общества, изоляции от общества: книги жгли, евреев высылали, несогласных сажали или уничтожали.

С 1939 г. стала практиковаться эвтаназия – умерщвление неизлечимо больных, нетрудоспособных, детей с тяжёлыми наследственными заболеваниями. Так тоже достигалось единство нации, уже через очищение генофонда немцев.

Во время войны функции концлагерей расширились. Они стали местом сбора рабочей силы, организацией занимающейся управлением трудом заключённых, военнопленных. С 1942 года в концлагерях стали систематически уничтожаться и «неполноценные» народы. К ним относились евреи, цыгане, часть славянского населения.

В 30-е годы произошла политическая стабилизация режима.

«Консолидация» произошла на базе сочетания террора, организационно-политического воздействия и пропаганды. К концу 1938 года большая часть немецкого народа осознала, что быть в строю со всеми выгоднее, чем быть в концлагере. Но такому прозрению способствовали и успехи экономического развития страны. Скорее всего, никакая пропаганда, даже геббельсовская, не смогла бы добиться консолидации немецкого народа, совсем недавно находившегося в острых, кровавых классовых столкновениях, если бы не успехи в экономике. Но эти успехи стали как бы продолжением процесса формирования нового человека, системного решения социальных проблем, поиска единства нации.