Мясо. Eating Animals
Шрифт:
Маленькая победа заботы о животных над калькуляцией — вот и все объяснение, почему я стал веганом. И почему строю бойни. Тут нет никакого парадокса, никакой иронии судьбы. Тот же импульс, что подтолкнул меня к воздержанию от мяса, яиц и молочных продуктов, привел к тому, что я стал оказывать помощь в создании бойни, которой будет владеть Фрэнк и которая может послужить образцом для других. Если не можете их победить, примкните к ним? Нет. Вопрос в том, чтобы правильно определить, кто такие они.
7. Моя ставка
Почти три года я провел, изучая животноводство, и это привело к двойственному результату. Во-первых, я стал убежденным вегетарианцем,
Во-вторых, меня охватило желание увидеть экологически безопасные фермы, где животным обеспечена хорошая жизнь (какую мы гарантируем своим кошкам и собакам) и легкая смерть (какую мы обеспечиваем своим смертельно больным четвероногим друзьям). Пол, Билл, Николетта и особенно Фрэнк не просто хорошие люди, это люди выдающиеся. С ними стоило бы советоваться президенту, выбирая министра сельского хозяйства. Я хотел бы, чтобы именно их фермы стали тем, что так горячо поддерживают наши чиновники и наша экономика.
Мясная промышленность старается очернить людей, которые отстаивают обе эти позиции, объявляя их сторонниками вегетарианства, скрывающими свои радикальные взгляды. Но вегетарианцы могут быть хозяевами ранчо, веганы могут строить бойни, а я — вегетарианец, который поддерживает все лучшее в животноводстве.
Я уверен, что на ферме Фрэнка все будет организовано в лучшем виде, но как я могу быть уверенным в том, что на других фермах, которые последуют его примеру, тоже все будет как надо? Насколько уверенным следует быть? Вегетарианец понимает, в чем проблема, а всеядный закрывает глаза и прикидывается простачком.
Легко ли открыто признать ответственность за существ, находящихся в нашей власти, и одновременно выращивать их только для того, чтобы убить? Марлей Хальверсон красноречиво описала эту странную дилемму животновода:
«Этические взаимоотношения фермера с его животными — уникальны. Фермер должен вырастить живое существо, которому предназначено закончить свои дни на бойне и превратиться в еду или же быть забракованным и умереть в конце производственного цикла, но при этом сам фермер не должен ни эмоционально привязываться к животному, ни цинично забывать, что ему, пока оно живо, необходимо обеспечить достойную жизнь. Фермер должен смотреть на животное, как на объект коммерции, одновременно не имея права считать его просто предметом потребления».
Благоразумно ли ставить перед фермером такую задачу? Что такое мясо в условиях индустриальной эры — просто необходимое забвение о сострадании или, может, прямой отказ от него? Современное сельское хозяйство дает все основания для скептицизма, но никто не знает, как будут выглядеть фермы завтрашнего дня.
Однако яснее ясного, что сегодня, если вы едите мясо, вам остается только выбор между животными, выращенными в условиях большей (куры, индейки, рыба и свинина) или меньшей (говядина) жестокости. Почему многие из нас полагают, что мы должны выбирать между плохим и худшим? Что представляет собой подобный «разумный» расчет, как не игнорирование самой сути проблемы? В какой момент абсурдный выбор, легко достигаемый сегодня, уступит место простой и четко прочерченной границе, по другую сторону которой значится: это неприемлемо?
Насколько деструктивными должны стать кулинарные предпочтения, прежде чем мы решим начать есть что-то иное? Если вклад в уменьшение страданий миллиардов животных, обреченных на жалкую участь и (довольно часто) страшную смерть,
Мы позволили промышленной ферме заменить фермерство по тем же причинам, по каким человеческая культура относила несовершеннолетних к второсортным членам общества и держала женщин под властью мужчин. Мы так обращаемся с животными, потому что хотим этого и можем себе это позволить. (Неужели кто-то всерьез будет это отрицать?) Миф о согласии это, как кажется на первый взгляд, всего-навсего история мяса, и реальность подсказывает, что это не далеко от истины.
Но это не так. Во всяком случае, не сегодня. И он совершенно не годится для тех, кто не хочет иметь ничего общего с едоками мяса. По большому счету промышленное фермерство печется не о том, как накормить людей; оно печется о деньгах. Необходимо запретить некоторые из самых радикальных юридических и экономических изменений. Не важно, правильно или неправильно убивать животных ради еды, но мы знаем, что сегодняшняя система не способна убивать их, по крайней мере, без мучений. Вот почему даже Фрэнк — фермер с самыми замечательными намерениями, которые только можно себе вообразить, — перед тем, как отправить их на бойню, просит у своих животных прощения.
Он ищет компромисса, а не заключает честное соглашение.
Не особо веселая история произошла недавно на «Ранчо Нимана». Перед тем как эта книга ушла в печать, Билла выгнали из компании его имени. Как он уверяет, его заставило уйти его же собственное правление, все просто, они хотели делать более выгодные и менее этичные вещи, а он, оставаясь у руля, вряд ли бы такое позволил. Можно даже подумать, что эта компания — самый передовой поставщик мяса в Соединенных Штатах — продалась. Я описал «Ранчо Нимана» в этой книге, потому что это было лучшее свидетельство тому, что для разборчивых всеядных возможны разные стратегии поведения. Кто я такой — кто мы такие, — чтобы назвать эту метаморфозу падением?
Даже сейчас «Ранчо Нимана» остается единственной, как мне кажется, известной национальной торговой маркой, чьи усилия направлены на некоторое улучшение жизни животных (свиней в гораздо большей степени, чем крупного рогатого скота). Но как вы будете себя чувствовать, отдавая свои деньги этим людям? Если животноводство стало фарсом, то это его кульминация: вот уже и Билл Ниман заявил, что больше не станет есть говядину компании «Ранчо Нимана».
Я выбрал вегетарианство и в то же время отдаю должное таким людям, как Фрэнк, сделавший ставку на более гуманное животноводство, ибо хочу поддержать именно такое направление фермерства. И это не просто двойственная позиция. И не завуалированный аргумент в пользу вегетарианства. Это и есть главный аргумент в пользу вегетарианства — но и в пользу другого, более правильного животноводства и более достойного всеядного.
Если невозможно полностью устранить из жизни насилие, остается хотя бы право выбирать, на чем строить свою трапезу — на урожае или кровопролитии, на земледелии или резне. Мы выбираем резню. Мы выбираем кровь. Вот самая правдивая версия нашей истории о поедании животных.
Можем ли мы рассказать новую историю?
Истории из жизни
Где все закончится?
1. Последний День благодарения моего детства