Мясоеды
Шрифт:
«Ну а что? – всегда оправдывался он. – Все же на месте, а они и в сознании-то не особо двигаются». На намеки о некрофилии он неизменно грозился надругаться над обидчиком в извращенной форме, но так никогда и не привел свои угрозы в исполнение. По крайней мере, насколько мне это известно… Вот уж кому бы точно понравился зомби-апокалипсис. За глаза мы звали этого парня Пахарь, потому что, со слов его соседа, эти утехи со спящими красавицами со стороны выглядели, будто он вспахивает плугом землю. Теперь мы зовем его Пахарем, не скрываясь, хотя он и против.
Так вот я, в отличие от этого Пахаря, любил, да и люблю, девушек в сознании и ничего
Потный вызывал у меня подозрения по тому, как он порой поглядывал на меня с девчонками, но поделать с этим я ничего не мог, поэтому старался не обращать внимания, хотя чувствовал себя как на чертовом телешоу. Мы сидели у меня на кровати и обжимались с этой девчонкой, и тут она предложила взбодриться. Я и без того был не в меру бодрый, спасибо химику с параллельного курса, поэтому вежливо отказался и продолжил лапать деваху. Она, не обращая на меня внимания, достала пакетик с белым порошком, сыпанула на тыльную часть ладони и мигом всосала ноздрей в себя эту штуку. С того момента Потный просто глаз с нее не сводил. Сначала я подумал, что он на меня так таращится, но потом разобрался что к чему, хотя и было довольно темно. Решил его не трогать, пусть хоть посмотрит со стороны, раз ему никогда не перепадает.
Я уже был в полной боевой готовности и приступил к тому, зачем мы тут, собственно, и собрались. Деваха после принятия дозы вскоре заметно взбодрилась и стала как неугомонная фурия. Она вилась вокруг меня, облизывала с ног до головы, в общем, вытворяла то, что девочкам из института благородных девиц только снится. Вот это был улет! Но только пока она не начала кусаться. Нет, я, конечно, люблю всякое такое, но всему же есть предел. Сначала было довольно терпимо, даже приятно, но потом она стала сильнее сжимать челюсти и в конце концов вцепилась мне в руку. Я подумал, что у нее такие глупые шутки, но, когда почувствовал, что она прокусила мне кожу, было уже совсем не до смеха. Я попробовал ее от себя отбросить, но не тут-то было, она сжимала меня мертвой хваткой. Я начал бить ей по голове, пинать ногами, но ничего не помогало. Краем глаза я заметил, что Потный рванул к моему шкафу. Я был шокирован происходящим, поэтому, конечно, мне было не до того, что там и кто делает в моих вещах. Он полез на самый верх, а деваха тем временем вцепилась мне рукою в живот, будто пыталась распороть его, чтобы вытащить наружу все его содержимое. Еще немного и у нее бы это точно получилось – силища у нее была неимоверная, будто я сражался с двухметровым амбалом. Но тут подоспел Потный и со всего размаху шибанул эту стерву дробовиком. Зачем было тянуться за ружьем, чтобы им бить, а не стрелять, для меня так и осталось загадкой.
Девка отлетела в сторону, но облегчения мне хватило буквально на пару секунд, пока я не понял, что она успела прихватить с собою кусочек моей руки. У меня до сих пор глубокий шрам – память о первом боевом крещении, так сказать.
Тут она еще больше обезумела после того, как проглотила мое мясо, и снова набросилась на меня. Я ей явно понравился. Потный снова долбанул ее своей
– Стреляй в нее! Убей эту тварь!
Меня, конечно, учили в детстве, что девочек бить нельзя. Но не стрелять в них меня никто не учил.
Потный пресек еще одну попытку атаки, и она вконец впала в бешенство: вцепилась сама себе в лицо и стала сдирать с него кожу. Тут у меня совсем сдали нервы. Не часто увидишь такое. По крайней мере, в те дни. И я запищал на манер Потного:
– ПристрелИ еЁ!
Когда она быстренько сожрала свое лицо, с такой образиной она снова попыталась на меня наброситься. Видимо, я был вкуснее.
За стенами давно уже стучали, кроя нас матом и жалуясь на шум, и тут пара смельчаков, одним из которых был Пахарь, решила нанести визит нам лично, чтобы утихомирить и навести порядок. И они тут же об этом пожалели. Полоумная баба с месивом вместо лица понеслась на них сломя голову, и издавая жуткие звуки наподобие рыка. Смелость и боевой настрой бравых парней мигом улетучился, и они бросились врассыпную, пытаясь увернуться от жуткого существа, клацающего покрасневшими от крови зубами. Из всех комнат повысовывались лица, но тут же попрятались обратно, поняв, что это не просто бытовая ссора или дурацкий скандал, а нечто посерьезнее. По коридору носилась окровавленная баба, пытаясь поймать двух мощных парней, которые стучались в двери, моля о помощи. Но никто им так и не открыл. Один бросился вниз по лестнице, чем и спас свою шкуру, а Пахарю повезло гораздо меньше, потому что баба все-таки нагнала его и, набросившись на спину, начала рвать зубами почти что лысую макушку.
Одна из дверей приоткрылась, и оттуда высунулась рука с телефоном. Кому-то очень хотелось записать шокирующий видеоматериал, который наберет тысячи просмотров и кучи комментариев типа «да это же фэйк», «ахахахаха» и так далее.
А Пахарь выл, пытаясь сбросить с себя мою неудавшуюся пассию, но она была цепкой, уж я-то знаю. Даже с моего места четко просматривалась его оголившаяся черепушка, и можно было не сомневаться, что эта тварь его прикончит, если никто так и не вмешается. Видимо, зомби все же оказались не во вкусе Пахаря. А Потный был тут как тут. Он промчался по коридору, долбанул фурию дробовиком, что уже плотно вошло у него в привычку, но та только сильнее вцепилась в бедолагу, не оставив охотнику выбора. Потный передернул затвор, приставил дуло к башке этого нечто, уже мало похожего на девушку. Да что там! Совсем непохожего. И я подумал, что оглохну. Голова нечто разлетелась вдребезги, а тело отвалилось от жертвы, будто коровья лепешка.
Пахарь продолжал еще какое-то время стоять не шелохнувшись, потом трусцой смылся подальше от атаковавшей его полоумной бабы, даже не взглянув на то, что от нее осталось.
– Кто-нибудь позвонил в полицию?! – заорал Потный, трясясь как коленки целочки на заклании.
Рука с мобильником исчезла. Я понял, что и сам дрожу, как очумелый, и что к тому же я почти голый: в одних носках с дыркой на большом пальце левой ноги. Конечно, такие детали были ни к чему, но я готов был отвлекаться на что угодно, лишь бы выкинуть из головы весь этот бедлам, только что произошедший на моих собственных глазах. И со мной самим. И тут до меня дошло, что я стою в луже крови. Собственной крови, текущей из моей растерзанной руки и живота. Я не то чтобы слабонервный, но такое, пожалуй, и для тех, кто далеко не тряпка, большое испытание. Так что я отключился.
Конец ознакомительного фрагмента.