Мясорубка Фортуны
Шрифт:
— Да я обещала тебя не представлять… но не представлять, как вампира, — верткой ящерицей Лиза ускользнула от ответственности. — Вот и придумала легенду о богатом питерском господине. О человеке. Разницу сечешь?
— Разница написана на моем лице, — оскалился я.
— Если ты о цвете шкурки, то всегда можно ее перекрасить.
— Я не эстрадный артист, и мне поздновато менять цвет кожи.
— Никто тебе не предлагает радикальный метод. Есть у меня волшебное средство. Называется автозагар, — Лиза сбегала в ванную. — Вот, — она помахала коричневым тюбиком перед моим носом. — Отличная штука
Я угрожающе подсветил глаза, чтобы умерить ее пыл.
— Ладно, оставим шутки, — Лиза угомонилась на короткое время. — Сама иногда пользуюсь автозагаром. На здешнем солнце я обгораю до пузырьков без защитного крема и потом линяю белыми хлопьями. Оч неприятные ощущения.
— Кому, как не мне это понимать? — я притворился спокойным вопреки растущей тревоге.
«Если она плохо переносит загар, вероятно, в ней сильна вампирская наследственность?»
— Послушай, Тиша, — жалостно прошептала Лиза, взяв мою руку. — Ты говорил, что будешь защищать меня от всех опасностей. А мне сейчас very very very much нужна твоя помощь. Ну просто… оч-чень — очень — очень нужна. Сенечка Верховцев представляет для меня ужасно страшную опасность. Его пикаперские поползновения мешают мне жить спокойно. Ты только взгляни! Щаз-з-з я тебя конкретно обрадую! — она привела меня на кухню и показала список сообщений в смартфоне. — Как тебе это?!! Тридцать пятая эсэмэска с утра!
— Возмутительное неуважение к даме. Семен ведет себя хуже пьяного гусара в придорожном трактире.
— И я думаю примерно так же. Так ты меня выручишь?
— С живейшим удовольствием я ввязался бы в авантюру, если бы не некоторые загвоздочки…
— Какие отмазки ты на этот раз придумал? — Лиза нервно скрестила пальцы. — Давай, говори. Я вижу, ты совсем не хочешь мне помочь. Что ж, дело твое.
Ее возмущенный взгляд напомнил мне о том, что во дворце я на птичьих правах, и должен прилагать определенные усилия, чтобы не вернуться в утлую избушку.
— Мне будет непросто притворяться человеком. Я не могу есть лангустов с каперсами, да и мое пребывание под жарким солнцем… кх… ограничено.
— Я не собираюсь гулять с тобой по пляжу. А насчет еды особо не волнуйся. На фуршетах подают вот такие крошечки на палочках, — Лиза отмерила на разноцветном ногте величину закуски, — размером со страусиную слезу. Никто не заметит, съел ты ее или похоронил в салате.
— Ваша упорная непосредственность пленила меня, миледи, — откланялся я. — Всецело доверяю вашим суетным идеям, и выражаю согласие на любые рискованные фокусы.
— Ладно тебе, Тиша. Посмотри на меня. Смелее, — приказала Лиза. — И учись излагать мысли в современном ключе. Для спецоперации это крайне важно.
— Буду стараться, — пообещал я, удерживая ее взгляд мерцанием своих глаз.
Она потянулась ко мне…
В прихожей прочирикал звонок. Я настроил ушные локаторы на уличный шум, чтобы понять, кто пожаловал к нам в неподходящий момент. Физически сильный и очень взволнованный мужчина топтался возле калитки. Он вспахивал землю ногами, как бык на арене корриды. Сатибо не позволил бы себе явного выражения эмоций — он стоял бы неподвижно, как статуя.
— Пойду, открою, — Лиза сорвалась с места.
— Может, лучше мне это сделать? — заботливо предложил я. — Вдруг тебя поджидает убийца?
— Ой, не смеши меня. Кому я приболела, кроме Сенечки и Джаника? Стой тут, — на бегу оглянулась девушка.
— А! Сенечка! Привет — привет, — защебетала Лиза, впуская в сад банкирского отпрыска.
— Здорово, Лизун. Прости, что забил память твоей мобилы, я должен кое-что тебе сообщить, — протараторил Семен, громко звякнув железной калиткой.
— Надеюсь, речь займет пять минут, а не полтора часа, как вчерашнее выступление Валерика на новоселье районной прокуратуры.
— Буду краток, словно Антон Павлович Чехов.
Тщетно всматриваясь в заросли за окном, я гневно зашипел. Приплетать в разговор великих литераторов — моя прерогатива.
— Поговорим в винограднике, — пригласила Лиза.
— Почему в винограднике? — нешуточно удивился Семен. — Может, лучше дома? То, что я хочу тебе сказать, никто не должен слышать.
— Тебя там никто не услышит, кроме шмелей и бабочек, — мне показалось, что Лиза прикоснулась к Семену, или он сам погладил себя по руке. — А из дома тебя по-хорошему не выставишь. Охрану лишний раз не хочу беспокоить.
— Пожалуй, виноградник — самое романтичное место в саду. Согласен пошушукаться на скамейке, — усмехнулся Семен.
— Пора бы тебе понять, Сэм, — попыталась вразумить его Лиза. — Мне нравятся скромные, ненавязчивые мужчины. А тебя… тебя слишком много везде, где бы я ни появилась.
— Да разве это плохо, Лизун?!! Успешный человек всегда на виду. В тени прячутся неудачники.
«Напрасно он, право же, сказанул насчет неудачников в тени. Как бы его спровадить из моих охотничьих угодий, да побыстрей?»
Бережно отодвинув ногой горшки с карликовыми фикусами, я протиснулся в открытое окно и спрыгнул на лужайку. Скрываясь в пресловутой тени, перебежками добрался до виноградника и притаился за кружевной аркой, оплетенной старой толстой лозой.
Растрепанный небритый Семен выглядел так, словно его вытряхнули из палатки на пляже. В мятых белых шортах, испачканных морским песком, и небрежно заправленной под резинку красной майке, с выставленными напоказ мускулами полусогнутых рук, он был похож на спасателя из телесериала. Его длинные волнистые волосы цвета дубовой древесины, сильно приподнятые от корней, почти закрывали глаза. Он шел рядом с Лизой, ссутулившись, и молча любовался естественной красотой ее лица, пока не тронутого макияжем.
Присесть на скамейку Лиза побоялась. Она прислонилась к голой перекладине арки и предложила гостю поскорее рассказать секрет.
— Тебе будет трудно объяснить, — расплывчато начал Семен, теребя широкие карманы. — Понимаешь, я видел сон. Он снился мне трижды, — его нервозность проявлялась заметнее с каждым словом. — Это был кошмар о тебе.
— Отлично! — Лиза хлопнула в ладоши. — Я тебя в кошмарах мучаю! Почему же ты продолжаешь за мной бегать, если я такое страшилище? — растянув пальцами губы, Лиза постучала зубами.