Мятеж
Шрифт:
Савинкову было над чем задуматься. То, что генералитет был на стороне верховного, это, конечно, хорошо, слава Богу, что не весь. Есть пространство для манёвра. Намерения у Савинкова были простые: соединить Керенского и Корнилова. То есть совместить не совместимое да ещё под своим контролем. Корнилов настоящий солдат – прямой и честный. Для него главное Родина, а свобода, революция это всё словеса. Может ли такой человек руководить страной в одиночку? Нет, не сможет. Порядок навести сможет, а вот управлять – нет. А Керенский? Адвокат, сын богатого чиновника. Говорит много, говорит правильно, а о чём не понятно. Юрист. Получиться ли у него навести порядок, и руководить страной? Ничего у него не получиться! Но у него авторитет революционера. Для него свобода, революция – это главное, а Родина, это вторично. Руководить страной сможет кое-как, если кто-то за него наведёт порядок. Вся затея Савинкова строилась на том, что Керенский и Корнилов сойдутся, а управлять ими будет он, Савинков. Он на это надеялся и не считал это невозможным. Как там сказал Пушкин?
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень.
Обязательно должны были сойтись. Савинков посоветовал Корнилову пока не показывать записку Керенскому, а отдать её Филоненко, а после приёма у министра-председателя, перед заседанием правительства, встретиться с ним, Савинковым.
В ночь на 3 августа Корнилов выехал в Петроград. В Павловске в поезд сел Филоненко. Ознакомившись с запиской, он сказал Корнилову:
– Да… Записка составлена грубо, по солдафонски, прямо как ультиматум. Вы не находите, Лавр Георгиевич?
– Да, это так. Но переделывать некогда, да и слова не важны, важны действия. В конце концов, мы делаем одно дело – спасение России.
Филоненко ничего не ответил, пожал плечами, а записку оставил себе.
Поезд верховного главнокомандующего въезжал в утро и в черте Петрограда наехал на вагонетку, перевозившую шпалы. Ничего страшного, но поезд прибыл на вокзал около полудня с опозданием на час.
Корнилов с вокзала тут же направился в Зимний дворец к Керенскому, а Филоненко с запиской к Савинкову на Мойку в особняк военного министра.
Над Зимним дворцом вместо жёлтого царского штандарта с чёрным двуглавым орлом, развивался красный революционный флаг, значить министр-председатель на месте. Многие были не довольны, что Керенский поселился в царской резиденции. Но с другой стороны, а где ему ещё жить? Здесь заседало Временное правительство, а сам министр-председатель не питерский, он из Симбирска, десять лет жил в Ташкенте и своего жилья в Петрограде не имеет. Не квартиру же ему снимать! А работал он иногда и до рассвета.
Корнилов шагал по пустым залам Зимнего дворца на третий этаж, где располагался кабинет товарища Керенского. Вот какой он ему товарищ? Керенский происходил из семьи зажиточных разночинцев, предки его были священнослужителями, отец – преподаватель, дослужившийся до действительного статского советника и получившего право на потомственное дворянство. Сам Александр Фёдорович успешный адвокат, сделавший карьеру на революции. А он, Корнилов, выходец из сибирских казаков. Детство своё в станице Каркаралинской, а затем в Зайсанской он помнил плохо. Бедность, степь, кони, пыль – ничего интересного. Генеральские погоны он добыл своим умом и отвагой. Начало было не очень. За первую свою разведывательную экспедицию в Афганистан капитан Корнилов получил выговор. Он с туркменами без разрешения, по собственной инициативе, доехал до построенной англичанами для туземцев крепости Дейдади. Привёз от туда пять фотографий крепости и описание дороги, составил докладную записку о возможных трудностях в случаи войны. Его непосредственный начальник, генерал Ионов немедленно направил рапорт командующему округом рапорт об экспедиции и с требованием немедленно наградить капитана Корнилов орденом Святого Владимира с мечами и бантом. Но командующий посчитал иначе и наградил обоих выговорами. Ионов получил строгий выговор, Корнилов – просто выговор. Но его заметили. Потом Корнилову поручали новые экспедиции в Кашгар, Персию, Белуджистан. Далее война с Японией, дипломатическая служба в Китае, война с Германией, плен, побег. И вот он, Корнилов, генерал от инфантерии, идёт на доклад к какому-то выскочке.
В библиотеке императора Александра III, Керенский принял верховного главнокомандующего.
– Ваши обращения к правительству, генерал, – с раздражением в голосе сказал министр-председатель, – звучат как ультиматумы.
– «Железо железным смягчают ударом», – процитировал поэта Низами генерал Корнилов. – Дело не во мне, а в обстановке в стране. Требуются немедленные жёсткие меры! Если правительство проявит нерешительность и мягкотелость, то я лучше уйду в отставку.
– Может быть, вы и мне предложите уйти в отставку?
– Вам? – удивился Корнилов.
– Да. Допустим, я уйду. Что дальше?
– Вы, Александр Фёдорович, признанный вождь демократических партий. Да, возможно, ваше влияние на народные массы несколько снизилось. Но в отставку вам уходить рано и не приемлемо. По другому и быть не может, – твёрдо сказал Корнилов.
Керенский был польщён, но не успокоен.
«Хочет ли мой отставки Корнилов или нет? – думал министр-председатель. – Наверное, хочет. Кто же не захочет стать полновластным правителем России?»
До заседания правительства было ещё четыре часа, и Корнилов после Керенского направился к Савинкову.
Савинков изучал докладную записку.
– Нет, Лавр Георгиевич, – сказал он Корнилову, – не надо её предоставлять правительству. Военное министерство готовит аналогичные меры и не стоит его подгонять. Поверьте, мы работаем.
Корнилов оставил записку Савинкову и Филоненко начал её переработку.
На заседании правительства Корнилов докладывал только обстановку на фронте. Положение российской армии – ужасное. И Корнилов не скрывал это.
– Я думаю, – говорил он, водя указкой по карте, – наступление немцев может начаться здесь и здесь. Цель – захват Риги.
За окнами раздался звук лопнувшей шины, все инстинктивно пригнулись. Корнилов оставался спокойным.
– Я не думаю, что немцы сразу же начнут развивать наступление на Псков и Петроград. Сил у них не хватить. Если у них получиться овладеть Ригой, то они, скорее всего, закрепятся на захваченных рубежах и будут копить силы. А вот дальше – Псков и Петроград. Мы же в данном районе располагаем…
Корнилов начал озвучивать наименования частей, говорить о количестве войск, вооружения и боеприпасов.
Савинков что-то шепнул Керенскому, тот кивнул и крупно написал в блокноте: «Генерал, воздержитесь от оглашения секретных данных». И показал это Корнилову.
Корнилов был ошеломлён. Доклад был скомкан и Корнилов его быстро закончил.
4
После окончания заседания в коридоре Зимнего дворца Корнилов спросил Савинкова: