Мятежный дом
Шрифт:
Подумалось вдруг — а вправду Шнайдер прислал ему это со своего стола? А если то же самое сегодня ела Бет? Или уже вчера? Сколько он проспал? Разбудил его зов природы, так что можно дать навскидку пять-шесть часов. Держится ли еще глайдер-порт?
Дик разделся, вошел в душевую кабинку. Здесь при помощи сенсора можно было даже регулировать температуру. Дик пустил горячую на максимум — ломота в теле была такая, словно его избивали; откуда? И синяки… Потом он вспомнил, что несколько раз в доспех попали пули, и после гранаты он летал, как бабочка — в общем, он чувствовал себя побитым, потому что и был побитым, и нечего удивляться. И мозги работают вполнакала от того, что
Одевшись в черный комбо, он завернулся в одеяло и снова заснул — уже на кровати. Зачем умерщвлять плоть самому, когда желающие скоро в очередь построятся?
Но на этот раз выспаться не вышло. Три человека из роты Хаято разбудили его, заковали в наручники и анклеты и повели к лифту.
У лифта ждал тот человек, который в прошлый раз командовал казнью.
— Слушай, ублюдок, — сказал он, когда Дика втолкнули в кабину. — Шнайдер по каким-то причинам не хочет, чтобы тебя обижали. Его приказ — закон для меня. Но настанет момент, когда ему надоест играть в благородство. И это будет мой день. Я не могу сейчас пальцем тебя тронуть, но хочу, чтобы ты помнил: день наступит. Чтобы ты думал об этом каждую минуту.
В первый раз Дика допрашивали в мобильном штабе, который Шнайдер устроил прямо посреди Корабельного города. На этот раз его увели не дальше допросной комнаты при дворцовой тюрьме.
— Расскажи о морлоке, который называет себя Раэмоном Порше, — велел Шнайдер.
— Он хороший человек и добрый христианин, — Дик пожал плечом. Правым. Левое, ушибленное, плохо двигалось. — Задавайте конкретные вопросы, пожалуйста.
— Чей он? Из какого Дома?
— Что значит, из какого? Да из вашего же. Из Рива. Он ветеран Андрады, его там взяли в плен… — Дик понял вдруг, что до обидного мало знает о Рэе. — Извините… Мне стыдно, но, кажется, я немного могу сообщить. Он не любил о себе рассказывать. Если вы расспросите его самого…
Что-то не так с выражением лица у Шнайдера.
— Вы не можете… он убит?
Опять не так.
— Боже правый… вы все еще не взяли его?
— Ты это планировал? — спросил Шнайдер.
— Планировал что? Глайдер-порт еще держится? Сколько я проспал?
— Использовать чернь из Муравейника — вы это планировали?
Чернь из Муравейника? Бедняки присоединились к восстанию? Или… как медленно, как плохо работает голова!
— Нет. Я не знаю, что там случилось, но мы на это не рассчитывали… План был — взять глайдер-порт и удерживать, сколько сможем.
— С вашего позволения, — подал голос тюремщик. — Если надеть шлем, пойдет значительно легче.
— Нет, — Шнайдер покачал головой. — Я слишком устал, чтоб думать над формулировками. И язык тела исчезнет. Такой выразительный. Нет, они не планировали… Что с ним?
Дик сделал знак рукой — мол, не волнуйтесь, все нормально. Хотя и понимал, что со стороны это должно выглядеть скверно. Раньше он хотя бы смеялся беззвучно, а тут при каждом сокращении живота в голову отдавало так, что он не мог сдерживать стонов, и свалился бы со стула, если бы не фиксаторы. Ради собственного блага следовало прекратить смеяться, но он не мог. Он понял, что произошло. Похоже, сегодня прочувствовать поражение, как того хотел Шнайдер, не получится.
— Кажется, он симулирует припадок, сударь.
— Кажется, не симулирует, — Шнайдер одной рукой взял Дика за лицо, другой раздвинул ему веки на правом глазу. — Глаза как у баньши. Отведите его в медблок и сделайте полное сканирование. Я хочу, чтобы медики позаботились о каждой царапине. Я хочу, чтобы он предстал перед судом в полном здравии.
— Будет сделано, сударь. Обещаю, что передам палачу самого здорового клиента за последние сорок лет.
Шутку никто не оценил: Шнайдер вышел, а Дик соскользнул в беспамятство.
На морлоков не действуют обычные обезболивающие. Как и большинство наркотиков. Это чтобы медикаментозный допрос, в случае чего, усложнить. Те, которые действуют, вызывают не возбуждение, а сон.
Но зато эндорфины у морлоков вырабатываются в промышленных количествах. Рэй не сам это придумал, а подслушал синдэнского врача. До этого он просто знал, что если морлок заведется — то о боли забывает.
С началом сражения за глайдер-порт Рэй забыл о боли. И о той, что капканом впилась в тело, и о той, что засела где-то под вздохом, когда Дик объяснил, как именно он собирается купить Шнайдера.
«Ну что, мудила-мученик, допрыгался?»
Самым узким местом плана — кроме того, что Шнайдер мог не купиться на вагон-ловушку — был час или полтора между занятием глайдер-порта и подходом подкреплений. За это время следовало заблокировать все пути сообщения и приготовить порт к неизбежному штурму. Рэй намеревался положить на это тело и душу, и того же потребовать от остальных. «Я не выброшу вашу жизнь так просто, сэнтио-сама!».
Но одной решимости мало. Закрыть семь транспортных ворот глайдер-порта — дело считанных секунд, но ведь есть еще и пешие переходы, и технические коридоры, через которые в порт вошли сами морлоки. Да, все это тоже перекрывалось из центра управления — но эти перекрытия легко взрывались небольшими зардами. «Отряд жизни», «Сэймэйгуми», так и поступил: взорвал двери служебного перехода между общежитиями гемов и глайдер-портом. Теперь это стало самым слабым местом в обороне.
И вот тут, как говорят, не было счастья — несчастье помогло. Босота из Муравейника взволновалась, едва только поступили известия о захвате поезда. Пока то да это — эвакуация населения, переброска военных и прочие мероприятия по торжественной встрече транспорта из Лагаша — народ бродил по улицам, собирался в питейных, обсуждал новости и закипал. Оружие при этом имели двое из трех. Большинство закрывалось в домах и баррикадировало кварталы на случай вторжения разъяренных морлоков, но имелось и меньшинство, которому терять и защищать было совершенно нечего, а в дело хотелось.
Таких людей набралось сотен пять, они ткнулись в одни ворота — заперто, в другие, третьи ворота — заперто; и когда подошло подкрепление — злые, как черти, Бессмертные полковника Ольгерда и штурмовики со станции Судзаку, общим числом шестьсот человек — оказалось, что внезапного штурма не получится, потому что у всех ворот торчат по сотне-другой голодранцев и навалены баррикады на случай, если морлоки решатся на прорыв.
Ольгерд, само собой, велел чернь разгонять, а баррикады растаскивать, и таким образом сообщил Рэю о скором штурме. Разогнанная же чернь попыталась атаковать через тот самый взорванный переход, а заодно и погромить казармы тэка. Тэка, спасаясь от толпы, забрались в глайдер-порт. Почти все они были христиане, обслуга порта, Рэя знали, Дика прекрасно помнили, и, хотя не могли стрелять — прекрасно могли послужить в организации обороны иным способом. Во-первых, они знали до точки, на каком складе что лежит. Во-вторых, они лихо управлялись с погрузчиками, кранами и ремонтными машинами. А кто думает, что ремонтная машина — не оружие, тот просто не видел, на что способен велдинг-бот и как водоструйный аппарат для очистки поверхностей от штукатурки может очистить человека от лишней одежды и даже кожи.