Мышеловка для босса
Шрифт:
И вдруг почувствовала, как что-то изменилось.
Словно воздух стал насыщенным, разряженным, как перед грозой. Даже запах улицы стал другим. Маша приложила ладонь к уху: показалось, будто она внезапно оглохла на одну сторону, или провалилась в беззвучное пространство. Волоски на руках встали дыбом — странная реакция, тем более, что, оказывается, вокруг все было обычным.
Вот дети играют на яркой площадке. Чуть дальше сидят мамы на лавочках и обсуждают что-то. На большой огороженной сеткой площадке идет яростная борьба за мяч — мальчишки изображают знаменитых футболистов.
Машины
— Эээй! — раздалось рядом.
Маша повернулась на звук. Большой оранжевый мяч летел прямо к ней — кто-то с площадки слишком сильно попытался забить гол.
Девушка не растерялась, даром, что на каблуках, подпрыгнула, и поймала тяжелый от скорости пупырчатый мяч руками. Отбила его о землю раз, другой, третий, а потом резко отбила носком босоножки в сторону футбольного поля — неслыханная дерзость и самоуверенность!
Но мяч, сделав несколько оборотов вокруг своей оси, взвился прямо в воздух и приземлился на землю под шум удивленных мальчишек, легко перелетев через сетчатый забор.
Маша в ответ футболистам улыбнулась широко, подняла вверх большой палец, а потом сделала вид, что сбивает с плеча пылинку.
Подбодренная успехом у начинающих покорителей зеленого поля, она прошла к подъезду легкой, пружинистой походкой. А потом вдруг почувствовала, что спине становится жарко. Даже волоски на затылке начали подниматься дыбом.
Она резко обернулась и снова не увидела ничего странного — только спину мужчины в спортивной футболке и шортах, удаляющегося ровным бегом.
Однако странное ощущение прошло.
Маша дошла до квартиры Татьяны Ивановны, и даже позанималась с ней положенный час, ни о чем не думая. Подчиняясь только внутренней потребности выговориться бумаге, под чутким руководством талантливого и неравнодушного преподавателя, девушка в очередной раз подивилась, насколько ей повезло.
Пусть Виктория за время службы ей прилично насолила некачественной работой, регулярно портила настроение собственническими взглядами в сторону Баева, сейчас Маша все ей простила, чувствуя, как ее душа наполняется теплотой и умиротворением после занятий, на которых она оказалась благодаря ей.
А потом Татьяна Ивановна пригласила пить чай.
— Если человек готов к переменам, то они обязательно с ним произойдут, — снова завела свой любимый разговор преподаватель. — Еще два месяца назад я рассказывала о своем соседе, он как-то утром вытащил меня в тапочках и халате на улицу, чтобы я отогнала свой автомобиль. Грубоватый, не очень приятный, совершенно не тактичный человек!
Она подлила в чашку Маше ароматный, пахнущий травами чай.
— Как-то так получилось, что я начала с ним часто сталкиваться. И в один момент сразу поняла: он влюбился. Человек сразу изменился! Взгляд стал одухотворенным, движения плавными, иногда он словно смотрел внутрь себя. Он даже начал со мной здороваться, улыбаясь. Это очень приятная перемена, и я сразу ему все простила. Человек, который способен на такие красивые эмоции, не может быть плохим. Я даже подумала: вот увидела
Татьяна Ивановна отпила чай из чашки, поправила красивый домашний костюм с выбитыми на ткани незабудками. Ее плавные, отточенные движения поддерживали ауру красоты и неги во всем ее жилище.
— А потом, два месяца назад, его будто подменили! Посмурнел, потух, и, честно говоря, частенько в лифте я чувствовала от него запах коньяка!
Она приложили руку к груди и Маша чуть не расхохоталась от ее подчеркнуто интеллигентного ужаса. Спрятав смех за чашкой, она разулыбалась, пожалев неведомого соседа.
— И я в один из дней набралась смелости и заговорила с ним. Сначала просто так, о чем — то неважном. Потом снова, а в другой день вообще предложила позаниматься со мной техникой у-син! Ты бы видела его глаза! — Татьяна Ивановна засмеялась так открыто, от души, что в уголках глаз блеснули слезинки.
— Так и сказала ему: предлагаю вам индивидуальное занятие по технике у-син. Позанимаетесь со мной?
Маша выпучила глаза и присоединилась к веселью преподавателя, представив, что вообразил себе мужчина, услышав эти слова от красивой женщины.
— Он, конечно же, категорически отказался. А я догнала его у двери и сказала: вы не должны мучиться! Вам нужно вспомнить то, что вы любили раньше, дело, которое вас вдохновляло! И тогда вы снова почувствуете себя лучше, все станет на свои места! Ну и добавила, что у-син — это не то, что он подумал вначале!
Татьяна Ивановна вздохнула, стрельнула в Машу глазами.
— Он пробурчал что-то в ответ, а потом смотрю: бегает мой сосед спозаранку. Да он, оказывается, в такой неплохой физической форме! Эх, если бы не Эдик, то я бы…
Она мечтательно закатила глаза и Маша усмехнулась.
— И теперь регулярно бегает. И настрой его, я думаю, изменился. Потому что человек не может жить одной работой. Тем более, влюбленный. А то, что чувства его до сих пор живы, прекрасно видно — позавчера он заходил ко мне и попросил пару уроков по технике. И я согласилась. Показала ему несколько работ, своих, учеников, твои там тоже, между прочим, есть. Особенно его впечатлила одна картина. Та, где нарисована акварелью сирень, разделенная красной полосой. Он долго на нее смотрел, даже сказал что-то вроде: «Вот и люди иногда бывают с настолько явно выраженными сторонами, что удивляешься». Я даже заглянула, чья это работа. Оказывается, твоя.
Тут в прихожей раздался скрежещущий звук. Маша вся подобралась. В комнату вошел мужчина.
Девушка сначала глядела на него во все глаза, а потом и не знала, как отвести взгляд: мужчина выбивался из всех общепризнанных стандартов. Футболка-поло демонстрировала его «цыплячью» грудь, правая сторона — рука и нога были явно повреждены — пальцы согнуты в горсти, а нога чуть подворачивалась стопой внутрь.
Мужчина, поздоровавшись, подошел, хромая, к Татьяне Ивановне. Более не подходящую пару было сложно себе представить: она, красивая, дородная, мягкая, и он — маленький, субтильный, сильно волочащий правую ногу человек.