Мышеловка захлопнулась
Шрифт:
На улице тепло. В нос снова ударила вонь этого мира. Как и в любом диком мире, здесь использовали вонючие механизмы. Если для Бродмира, Аликс и Сохорна такие миры были привычны, то Нокса поразила загрязнённость воздуха.
На одной из лавочек во дворе сидели два подростка, рядом стояли горные велосипеды. В припаркованной поодаль машине играла музыка. По тротуару прогуливались две старушки. Бродмир пошёл навстречу бабушкам. Ментальный след вёл как раз между ними. Он полностью сосредоточился на нём – любое неосторожное движение и тот потеряется. Беспокоиться об окружающем мире должны помощники. Охотники за годы работы давно привыкли, что в подавляющем большинстве
– Ты слепой что ли?! – визгливым голосом воскликнула пожилая женщина в красной кофте.
– Или ненормальный?! – добавила подруга с огромной родинкой на правой щеке.
С их точки зрения это выглядело, как открытое хамство: взрослый мужчина попросту попытался пройти между ними, растолкать. Однако они родились и выросли в Советском Союзе, где закалка у людей, как у Тихонова: «Гвозди б делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей».
Бродмира отбросило на два шага назад. Он недоумённо уставился на нежданную преграду.
– Ты, хам, тебе что, тяжело обойти пожилых людей? – продолжила бабушка в красной кофте.
– Или ты президентом себя возомнил, что все должны уходить с твоего пути? – упёрла руки в бока её подруга.
Но тут подоспели помощники. Вперёд выступила Аликс. Мило улыбнулась.
– Простите нас! Вы же видите, что человек не привык выходить на улицу. У него болезнь мозга. Ему так радостно, что он на улице… Вот и не заметил. А мы не доглядели. Простите, пожалуйста!
– А-а-а! – с умным видом протянула бабушка в кофте. – Ну, раз так…
Бродмир, не дожидаясь окончания разговора, направился дальше по следу. В этот раз старушки расступились. Когда охотники их миновали, то услышали громкий шёпот:
– С такой болезнью надо дома сидеть, он же опасен! И как…
Аликс произнесла одно из страшнейших заклинаний – «Антимагия». Старушки мгновенно смолкли.
Нокс обернулся. Две бабушки смотрели друг на друга выпученными глазами. Их рты беззвучно раскрывались. Охотники свернули за угол дома, и пожилые женщины скрылись из поля зрения. А потом одна из них протяжно закричала.
Теперь подручные шли по разные стороны от главного охотника, наблюдая за каждой мелочью потенциально угрожающей боссу. Нокс торопливо шагал следом. По идее прикрывал спину, а по факту беспрестанно крутил головой разглядывая новый для него мир.
– Я им языки удалила, – сказал Аликс.
– И правильно, – отозвалась Сохорн. – Надо было ещё и зрения лишить, чтобы…
– Это вас, тварей, надо зрения лишить, – прорычал Бродмир. – Всё равно ничего не видите. Почему не убрали их с дороги?
Вопрос был риторическим. Даже Ноксу стало понятно – помощники попросту лопухнулись. Сохорн и Аликс взглядами прожигали спину главного в отряде.
– Почему молчите, сволочи? – Бродмир остановился и повернулся. Остальные охотники чуть не натолкнулись на него.
– Тебе никто не давал право так с нами разговаривать, – исподлобья смотрел на него Сохорн.
– Я имею право вообще испепелить тебя за непослушание или неповиновение, – навис над ним Бродмир. – Сейчас это было именно неповиновение. Вы не убрали преграду с пути главного в отряде. Почему?
– Потому что, – Аликс с вызовом посмотрела на главного охотника. – Хочешь испепелить? Давай, начинай! Вдвоём с этим выродком, – кивнула на Нокса. – Будешь гоняться за беглянкой.
– Да уж лучше с ним, чем с вами, твари, – Бродмир по очереди посмотрел в глаза подчинённых.
Сохорн благоразумно промолчал. У Аликс крутилось на языке грязное ругательство, которым она хотела одарить старшего в отряде.
– Давай, скажи своё последнее слово, – глаза у главного охотника почернели, брови сошлись у переносицы.
Вдали раздался протяжный гудок. Ветерок донёс запах свежескошенной травы.
– Мы работать будем? – выдавила Аликс.
Серебристый Gel"andewagen остановился перед шлагбаумом. Высокий парень с косой саженью в плечах подошёл к неизвестной машине с дорогими номерами. Заднее стекло опустилось. Из глубины салона донеслось всего несколько слов.
– Открывай! – охранник взволнованно махнул напарнику.
Красно-белый шлагбаум медленно пополз вверх. Окно автомобиля закрылось. Gel"andewagen въехал во двор крупной фирмы, занимавшейся видеонаблюдением на территории СНГ. Машина объехала трёхэтажное голубое здание квадратной формы. Остановилась напротив чёрного входа, куда сотрудники выбегали перекурить и обсудить очередное тупое распоряжение начальника. С задней стороны здания высился кирпичный забор с навесом и звуки с улицы почти не долетали. Мотор тихо замурлыкал и вскоре вовсе умолк. Из водительской двери выскочил долговязый паренёк лет двадцати в красном трико, фиолетовых кроссовках и тёмно-зелёной майке. Волосы всклокочены, будто в курятнике ночевал. Он подскочил к задней двери и услужливо распахнул.
В этот момент из чёрного входа в здание вышли две девушки лет двадцати пяти. Короткие юбки, длинные ноги, высокие каблуки, глубокое декольте, в руках тонкие сигареты. По их виду и не скажешь, что работают в офисе крупной фирмы, занимающейся производством, монтажом и обслуживанием CCTV. Они заинтересованно уставились на серебристый Gel"andewagen. Одна даже забыла прикурить.
Александр Балтика выбрался из машины, оглянулся. Девушки моментально потеряли к нему интерес, лишь та, что забыла прикурить, украдкой бросала взгляды. Её коллега сразу поняла, что такой типаж не в её вкусе. Сухощавый, высокий старик – так она окрестила посетителя на серебристом «Мерседесе». От Балтики за километр веяло местами не столь отдалёнными. Черный плащ до пола, под ним чёрные джинсы и майка, седые волосы подстрижены «ёжиком», на глазах круглые солнцезащитные очки. Глубокие морщины на лице говорили о непростой жизни и бесконечной череде сражений за место под солнцем. Руки гость держал в карманах плаща. Водитель захлопнул за пассажиром дверь и остался стоять возле автомобиля, беззастенчиво рассматривая куривших девушек.
– Ничего тёлки, да? – заметил его взгляд Балтика. – Только дуры набитые, – добавил он, наблюдая как одна из них часто-часто маленькими порциями затягивала в лёгкие вонючий дым и страшный яд.
– Дуры, – кивнул водитель. – У меня была соска, которая курила одну за другой. В день около двух пачек…
– Не тарахти, Санёк, приду, добазаришь, – привычно оборвал его Балтика.
Гость направился к чёрному ходу. Чем ближе подходил, тем сильнее чувствовал вонь от сигарет. Возле девушек и вовсе пришлось задержать дыхание. Последние десять лет он не понимал, зачем большую часть жизни курил. Пусть находился в тех местах, где курили подавляющее большинство, где сигареты и чай иногда дороже денег – всё равно не понимал, зачем вдыхал в лёгкие этот дым. Лишь заработав астму, он до конца осознал смысл поговорки: «Если бы молодость знала, а старость могла».