Мышеловка
Шрифт:
– Если попадешь под радиационный удар, – вещал Фрайб, – постарайся найти артефакт в виде слизня. Под его действием ты пропотеешь и очистишься от радиации…
– Да вы что – совсем долбодятлы? – Маузер поморщился, потому что в тот момент Котов вогнал ему иглу в вену на локтевом сгибе. – Я – офицер. Я знаю, как действует радиация на человека. Это ведь не сопли, от которых можно избавиться, пропотев!
– Да зоновские имели в виду твои знания! Для геймера с автоматом артефакты – это все! Корм, заработок, лекарство, предмет вожделения! Поступишь, как я сказал, если захочешь выжить! – бескомпромиссно
Маузер понял, что голос гения доносится словно издалека. Появилось эхо, а свет в зале начал тускнеть, приобретая матовость. Мысли стали медленными и плавными, издали донесся Ольгин смех.
– Что вы мне вкололи? – спросил детектив, откидываясь на стол; секретарша поправила ему руки и ноги, чтоб не свисали с краев.
– Снотворное быстрого действия, – ответил Фрайб и пристроил на колени один из ноутбуков.
К гению подошел охранник.
– Аркадьич… – замялся он. – А ты подскажешь, где здесь хабар принимают?
– Ну, Коротков! Опять нашел чего-то? – стуча пальцами по клавиатуре, поинтересовался Фрайб.
– Ага, – заулыбался охранник.
– И как это у тебя получается…
– Чуйка, Аркадьич!
Но Маузер уже не был уверен, реальность это или сон. Горячая волна беспамятства накрыла его с головой.
Глава 9
Игарт
Чем ближе подходили к лакокрасочному заводу, тем мень-ше попадалось мутантов. Видимо, безмозглых перебили черные, а те, что поумнее, соображали: территория контролируется более сильным хищником, с которым лучше не связываться.
Черные привели окрестные асфальтовые дороги в более-менее божеский вид, очистив от наносов и сорной травы. Даже аномалий тут не было. То ли кто-то постоянно их разряжал, то ли сама Зона слушалась черных и не создавала им препятствий. Последнее предположение Игарту совсем не нравилось. Вся надежда была на избранного. Где он, этот гость из другого мира, носитель тайных знаний?
Если здесь у человека нет никаких прав, бал правят черные, ведущие себя как пчелы или муравьи, то Карфаген… то есть Зона должна быть уничтожена. Игарт пообещал себе, что ради этого головы не пожалеет.
Возле перекрестка Игарт заметил вдалеке на другой дороге отряд черных, ведущих пленника. Сердце оборвалось: неужели Януша поймали? Тогда все пропало.
– Януш? – упираясь, крикнул Игарт, но ему не ответили. Значит, не он.
Камень с души свалился. Игарт поплелся дальше, успокоившись. Тучи разбежались, и солнце жарило нещадно. Болели натертые ноги, во рту пересохло так, что язык прилип к небу. Черным же было хоть бы что, хотя в комбинезонах они наверняка ощущали себя, как скумбрия, запекаемая в фольге. Или у них другое восприятие? А может, когда другие мучаются, они незаметно меняют мир под себя и делают его более комфортным? Интересно, они вообще не дохнут?
Ни одного мертвого черного Игарт не видел. Если у них коллективное сознание, значит, смерть одной особи, по идее, должны чувствовать все, потому что они – единый организм: уколол палец – всё тело знает, что больно. Хорошо, если у них, как у пчел, тоже есть матка. Убьешь матку – система будет работать вхолостую.
Вот так идешь по обычной проселочной дороге: тополя вдоль обочины, покрытие японское – то яма, то канава (произносить быстро). Покосившийся, выцветший стенд с рекламой: радуга, терем, над ним взрывы салюта ложатся в слова: «Фарби на будь-який смак, зробимо ваше життя яскравим і незабутнім». Ух ты ж, ёлы-палы! Еще и не по-русски написано. Игарт обернулся: в полукилометре двигалась процессия, которую он видел на перекрестке. Нда, охрана у пленных новичков, как у президента.
Сдохнуть бы уже скорей, что ли? Только по-настоящему. Надоело бредить.
Так вот идешь по вроде обычной дороге, под привычным небом, волосы шевелит вполне нормальный ветер, пахнет озоном, а рядом черные. Люди, да не совсем. Еще вокруг – мутанты, артефакты и злые мужики с автоматами. Этого быть не должно, сто процентов, но оно есть! И воспринимать порождения кошмаров как реальность было очень трудно.
Даже смерть тут ненастоящая. Но зато боль, усталость, жажда – вполне реальные. Господи, скорее бы это все закончилось!
Вскоре вдалеке замаячила махина завода. Сизоватый и расплывчатый от испарений, он напоминал одновременно мираж посреди бесконечной вырубки и медленно движущегося исполина. Игарт сглотнул, придавленный его величием. Ощущение нереальности происходящего исчезло. Казалось, что этот исполин живой, он – бог черных, вместилище их нечеловеческих душ. От него к ним тянутся сотни невидимых пуповин.
Полтора километра пути – и он присвоит Игарта, втянет в свою ненасытную утробу, выпотрошит сознание, заполнит собой, и получится еще один черный сталкер со стеклянным взглядом. Не бывать этому!
Игарт рванул влево, сбил с ног черного, но ему тотчас сделали подсечку. Он покатился с дорожной насыпи, встал на колени, пытаясь подняться, увидел перед собой осколок стекла и схватил его, зажал в ладони. «Спасибо вам, свиньи, выбрасывающие бутылки из машин!»
Его тотчас рывком подняли и поволокли по насыпи наверх. Он зажмурился, ожидая тумаков, но его не били – просто волокли под руки. Веревка врезалась в запястья, стекло впивалось в кожу ладоней, но Игарт готов был терпеть. Стекло – его последняя надежда.
Туша завода, которая издали казалась монолитной, распалась на множество огромных цистерн. Две подпирали небо, в той, что справа, сиял огненный глаз отраженного солнца. Над серебристыми емкостями, лежащими на земле, переплетались трубы разного диаметра – сотни вен, артерий и капилляров.
Когда Игарта подвели к заводу, он заметил, что черные будто ожили и очеловечились. Они по-прежнему не разговаривали друг с другом и не проявляли эмоций, но на лицах появилось умиротворение. Игарт же смотрел на приближающуюся стальную махину, как кролик на удава. Кудрявые волосы на голове распрямились и встали дыбом. Он еще сильнее сжал стекло в руке, как умирающий – чудодейственное лекарство, как утопающий – соломинку.