Мышка для серцееда
Шрифт:
— А…
— Пап, хватит!
— Вов, нам, наверное, лучше отменить поездку?
— Да, ты…
— А зачем? Со мной не надо нянчиться. Летите отдыхайте. До туалета уж я доползу. Пожрать приготовят, надеюсь.
— Нет, это исключено. Мы семья и должны помогать друг другу.
— Насть, — поворачивает голову Руслан и впивается безразличным взглядом в маму, — тебе нравится, когда отец с тобой носится из-за беременности?
— При чем тут это?
— Ну ответь.
Мама поджимает
— Не особо, — наконец выдыхает мама.
— Ну вот. А с чего вы вдруг решили, что мне понравится, когда со мной начнут носиться, как с инвалидом?
— И что ты предлагаешь? Просто взять и улететь?
— Да. Вы как раз через четыре дня летите. Через три дня я узнаю, нужна ли операция.
— Через три дня я не смогу ничего отменить.
— Ну и тем лучше. Пап, мне двадцать три. Справлюсь уж.
— Потом обсудим.
Глава 34
В машине воцаряется тишина, и до дома каждый погружается в свои мысли. Я периодически бросаю взгляд на профиль Руслана. Он словно за это время осунулся. Под глазами синие тени, скулы заострились, глаза стали стеклянными.
Владимир помогает добраться Руслану в комнату. Алла Алексеевна начинает причитать, как только видит Русечку на костылях. Принимается готовить ему еду, но Руслан только рычит, что не голоден, и требует покоя.
— Ну и что вот делать?
Мы сидим в гостиной.
Мама выглядит обеспокоенной и не сводит взгляда с Владимира. Он только хмуро смотрит в камин, который сейчас потрескивает и создает видимость тепла и уюта.
— Да что делать? Подождем вердикта ортопеда-хирурга, а потом будем плясать. Если нужна операция, то, извини, придется отложить отдых.
— Вов, ну о чем ты? Какие извинения? Это логично. Я бы сейчас не послушала его и отменила эту поездку. Потом отдохнем.
— Насть, он превратит нашу жизнь в ад, если мы не послушаем его. А так хоть операцией прикроемся и останемся. Не хочется, конечно, чтобы такое вмешательство случилось.
— Ну, я могу же присмотреть за ним, — подаю голос со своего угла дивана, в котором я уютно устраиваюсь.
— Ну да, знаю я, как вы любите друг друга.
При этом слове сердце замирает на секунду, а потом ускоряется.
Любим?
— Мам, ну не стану же я строить ему козни сейчас. Просто вспомни меня, когда у меня травма была. Я очень болезненно на все реагировала. Может, хоть со мной Руслан не будет так агрессивен, как с вами.
Верилось, конечно, с трудом, но и лишать Владимира и мамы отдыха не вижу смысла. Я знаю, что делать при травмах. И уверена, что Руслан не будет мне вставлять палки в колеса.
— Тебе
— Ну это полдня, а потом я вся в распоряжении Руслана буду.
— Уверена, что справишься?
— Конечно, на крайняк в гараже есть веревки.
Глаза мамы расширяются, а Владимир фыркает.
— Шучу я. Я справлюсь. Мы ж семья, — напоминаю реплику мамы.
— Ладо, но только если мы наверняка будем знать, что без операции обойдется.
Знали бы мы, во что превратит эти несколько дней Руслан. Он злится на все, что не по его. Рычит по поводу и без. И даже я не могу его усмирить.
С одной стороны, я понимаю, почему он так себя ведет, но это не отменяет того, что он становится опять засранцем.
Даже Виталик, который приезжает узнать, как дела у друга, не выдерживает и с руганью посылает Руслана в далекое пешее.
Я как раз готовлюсь к занятиям, когда слышу, как Руслан орет на Виталика. А тот парирует.
— Дашь знать, когда остынешь, капитан! — орет напоследок и хлопает дверью.
Решаюсь высунуться из комнаты. Встречаюсь со злым взглядом Виталика. Он делает глубокий вдох.
— Ну и засранец он сейчас.
— Есть такое, — заправляю прядь за ухо. — Чаю хочешь?
— Да не, поеду. Заехал узнать, как тут он. Огреб по полной, словно я виноват в чем-то. Мажористый эгоист.
О дверь что-то ударяется, и мы с Виталиком синхронно вздрагиваем.
— Я все слышу, придурок!
Виталик закатывает глаза к потолку.
— Пошел я. Терпения вам. Для него такая серьезная травма впервые.
В ответ только киваю, наблюдаю, как парень сбегает по лестнице и скрывается за дверью.
Вздыхаю. Такими темпами Руслан со всеми испортит отношения.
Завтра он уже узнает, что делать дальше, а пока нужно немного потерпеть.
Стучусь в его комнату.
— Ну что еще? — недовольный рык.
Без предупреждения захожу в комнату и с трудом сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться.
Рус лежит на кровати с обнаженной грудью. В руках джойстик, и он сосредоточенно смотрит на экран.
— Не обязательно быть таким засранцем, — выдаю на одном дыхании.
Брови Руслана удивленно взлетают, и он переводит на меня взгляд.
Откладывает джойстик.
— Пришла меня пожалеть? — соблазнительная улыбка преображает лицо.
— Пришла сказать, чтобы ты заканчивал вести себя как индюк.
— Я больной. Могла бы быть понежнее, — надувает губы, а я закатываю глаза.
— Ты же орешь каждому, что ты не инвалид. А тут прям стал больным.
— Ну, если меня будешь лечить ты, то, так уж и быть, я позволю тебе меня жалеть.
— Если ты и болен сейчас, то только на голову, — складываю руки на груди и прищуриваюсь.