Мысли, афоризмы и шутки выдающихся женщин
Шрифт:
Святая ТЕРЕЗА АВИЛЬСКАЯ
(1515–1582), испанская поэтесса и богослов
Ад – это место, где дурно пахнет и никто никого не любит.
О дьяволе:
…Этот бедняга, который не может любить.
Бог заглядывает и на кухню.
Я лишь хотела бы иметь возможность писать обеими руками сразу, чтобы не забыть одно, пока я пишу другое.
Кэтлин
(р. 1954), американская киноактриса
Если сбрасываешь вес, заботясь о заднице, это идет во вред лицу. Но если с лицом у тебя все в порядке, это идет во вред заднице. Я выбираю лицо.
По-моему, это просто ужасно, когда актеры идут на все, чтобы набрать вес или сбросить вес, или перекрашивают волосы, – но оставляют старый противный голос.
В профессиональном плане у меня нет возраста.
Виктория ТОКАРЕВА
(р. 1937), писательница
Красота меняет настроение.
Ирка обладала тем типом внешности, о котором говорят: «Ничего особенного, но что-то есть». Наташа обладала тем типом внешности, о котором говорят: «Вроде все хорошо, но чего-то не хватает».
Вид попранной женственности. Такой вид часто бывает у хорошеньких продавщиц, которые собрались завоевывать мир, а попали за прилавок.
Женька знал двух женщин. С одной ему было хорошо и без нее тоже хорошо. Без другой ему было плохо, но с ней тоже плохо.
– Никогда не страдай при женщине. Вот придешь домой и страдай сколько хочешь.
Юмор, конечно, восстанавливает то, что разрушает пафос, но когда его очень много – он сам начинает разрушать. Так же, как ангина разрушает сердце. А от хронического юмора образуется цинизм, с которым жить очень удобно, потому что человек все недооценивает. Всему назначает низкую цену.
Страх за ребенка – это больше, чем страх за собственную жизнь. Это – страх за свое бессмертие.
Мой муж из тех интеллигентов, для которых и существует все наше искусство и литература. Я пишу именно для этого уровня. Я не пишу для тети Клавы из деревни Жуковка.
Ни творческой, ни женской карьеры не бывает. Карьера – это у политиков.
Мы, русские, умеем жить плохо – научились.
Любой праздник, даже плохонький, лучше самых прекрасных будней.
Токарева идет нарасхват. Она – любимая женщина читающей публики, а любимой женщины не может быть слишком много.
Софья ТОЛСТАЯ
(1844–1919), жена Л. Н. Толстого
Старый профессор университета, учивший нас с сестрой французскому языку, узнав, что за Льва Николаевича выхожу замуж я, а не моя старшая сестра, наивно сказал:
– Как жалко, что не Лиза, она так хорошо училась.
Запись в дневнике вскоре после замужества:
Читала начала его [15] сочинений, и везде, где любовь, где женщины, мне гадко, тяжело, я бы все, все сожгла. Если б я могла и его убить, а потом создать нового, точно такого же, я и то бы сделала с удовольствием.
15
Льва Толстого
Мы, женщины, любим иногда и с мужьями играть в роман. Сентиментально погулять, пойти куда-нибудь, просто даже быть ласкаемыми духовно. Но этого от Толстых не дождешься.
С каждым ребенком все больше отказываешься от жизни для себя и смиряешься под гнетом забот, тревог, болезней и годов.
Никогда не любила, не хотела и не умела хозяйничать. Хозяйство – это борьба за существование с народом.
Стараюсь себя уверить, что радость в исполнении долга, заставляю себя переписывать и делать все, что составляет мой долг, но иногда сламывается воля, хочется личных радостей, личной жизни, своего труда, а не труда над чужими трудами, как было всю жизнь, – и тогда я слабею и мне плохо.
Гению надо создать мирную, веселую, удобную обстановку, гения надо накормить, умыть, одеть, надо переписывать его произведения бессчетное число раз, надо его любить, не давать ему поводов к ревности, чтоб он был спокоен, надо вскормить и воспитать бесчисленных детей, которых гений родит, но с которыми ему возиться и скучно и нет времени, так как ему надо общаться с Эпиктетами, Сократами, Буддами и т. п. и надо самому стремиться быть им.
И когда близкие домашнего очага, отдав молодость, силы, красоту – все на служение этих гениев, тогда их упрекают, что они не довольно понимали гениев.
Как велика бессознательная злоба самых близких людей, и как велик их эгоизм!
Думаю: отчего к концу супружеской жизни часто наступает постепенно некоторое отчуждение между мужем и женой. И общение с посторонними часто приятнее, чем друг с другом. И я поняла – отчего. Супруги знают друг друга со всех сторон, как хорошее, так и дурное. Именно к концу жизни умнеешь и яснее все видишь. Мы не любим, чтобы видели наши дурные стороны и черты характера, мы тщательно скрываем их от других, показываем только выгодные для нас, и чем умнее, ловчее человек, тем он лучше умеет выставлять все свое лучшее. Перед женою же и мужем это невозможно, ибо видно все до дна.