Мысли и воспоминания. Том 1

фон Бисмарк Отто

Это не были пустые слова. Осенью 1879 г. Бисмарк снова запрашивал Англию, не согласна ли она пойти на союз с Германией. Дизраэли ответил, что правящие круги Англии смотрят на Германию и на Австро-Венгрию как на своих естественных союзников и охотно осуществили бы этот союз. Центральный вопрос, указывал он далее, заключается в том, какова будет позиция Франции в случае, если Германии придется воевать на Востоке — против России. Но тогда, заверял он, Германия может быть спокойна: не будучи уверена в благоприятной позиции Англии, Франция не посмеет ударить в тыл Германии, а что последняя не нападет на Францию, добавил он не без иронии, это само собой разумеется. Дизраэли подчеркивал, что самые влиятельные круги Англии, включая королеву Викторию и принца Уэльского, знают только одного врага — Россию. Похоже было на то, что Англия под видом союза пыталась натравить Германию против России. Бисмарка явно не удовлетворил ответ Дизраэли. На донесении германского посла в Лондоне, Мюнстера, сообщавшего, что в случае войны между Германией и Россией Дизраэли обещает сдерживать Францию, Бисмарк написал: «И больше ничего?» В другом месте Мюнстер сообщал из Лондона: «Война против России была бы здесь популярной, и ее считают более безопасной для Англии». Против этих слов Бисмарк написал: «Но не для Германии». Бисмарк понимал, какие трудности представляет

война с Россией, и он не видел оснований к тому, чтобы Германия в нее ввязалась. Уяснив себе это, он вышел из игры. Бисмарк подписал в 1879 г. союзный договор с Австро-Венгрией, которой гарантировал вооруженную помощь в случае войны с Россией. Со своей стороны Австро-Венгрия, предоставляя Германии помощь в случае войны с Россией, обязалась соблюдать нейтралитет в случае войны с Францией. Менее чем через три года Бисмарк застраховал себя против Франции также и союзом с Италией.

Однако еще ранее, едва подписав союз с Австро-Венгрией, Бисмарк снова начал подготовлять политическую почву для сближения с Россией. На первых порах из этого ничего не вышло, так как с русской стороны пытались добиться такого соглашения, которое было бы направлено против Австро-Венгрии. Бисмарк на это не пошел. В дальнейшем из политической реторты была извлечена старая, уже однажды поблекшая идея солидарности монархических интересов трех восточных империй. После убийства Александра II (1881 г.) эта идея снова оказалась актуальной, и Бисмарку удалось на короткий срок возродить союз трех императоров. В рамках этого союза ему удалось предотвратить столкновение своей австрийской союзницы с Россией — столкновение, которое неминуемо могло бы втянуть Германию в войну с Россией. Между тем он этой войны не хотел. Далее, в рамках союза трех императоров ему удалось задержать сближение, которое уже явно намечалось между Россией и Францией. Таким образом, он упорно стремился отвратить опасность войны с Россией, которая неизбежно для Германии превратилась бы в войну на два фронта. Наконец, застраховав себя на Востоке, Бисмарк, понукаемый уже возросшими к этому времени интересами экспансии германского капитала, встал на путь активной политики колониальных приобретений.

На этом пути его поджидали серьезные политические и дипломатические осложнения. Англия ревностно следила за колониальной политикой молодой Германской империи и, как только могла, препятствовала ей. Так обнаружилась первая вспышка англо-германских противоречии на колониальной арене. Германский канцлер, сердцу которого юнкерские интересы были все еще ближе, сначала неохотно принялся за приобретение колоний. Но затем он поддался влиянию некоторых финансовых кругов и крупных торговых компаний. Раз встав на этот путь, он сразу взял высокий тон. На препятствия, чинимые германской колониальной политике в Африке, он готов был ответить разрывом отношений с Англией. Вместе с тем он демонстрировал в тот момент свою готовность итти на сближение даже с Францией, поскольку это ухудшало позицию Англии в колониальных вопросах. Своей твердой политикой в отношении Англии он добился сравнительно многого. Если в 1885—1886 гг. он вынужден был все же свернуть свою политику колониальных приобретений, то в значительной мере потому, что в Европе развернулись события, которые могли втянуть Германию в войну на два фронта.

Соперничество на Балканах между Россией и Австро-Венгрией, особенно обострившееся в это время в связи с их борьбой за влияние в Болгарии, окончательно развалило союз трех императоров. На юго-востоке Европы, таким образом, снова вспыхнула опасность войны между Австро-Венгрией и Россией. С другой стороны, рост буланжизма ¹⁵ во Франции вызвал угрозу войны-реванша. Но если на Балканах Бисмарк стремился предотвратить назревавший конфликт между своей австровенгерской союзницей и Россией, то на Западе он в тот момент сам готов был раздувать опасность войны. Это имело основания в области внутренней, а также и в области внешней политики. Выборы в рейхстаг, проведенные в обстановке «военной тревоги», дали канцлеру более послушное парламентское большинство и развязали ему руки в отношении дальнейших вооружений. С другой стороны, Бисмарк надеялся на то, что Россия, занятая своей борьбой за влияние в Болгарии, не будет чинить ему препятствий на Западе. Если в таких условиях французские реваншисты бросают Германии вызов, почему бы его не принять? Почему бы не воспользоваться условиями и не провести неизбежную войну? Несмотря на продолжавшееся с обеих сторон обострение отношений, дело до войны между Францией и Германией не дошло. Во Франции буланжистское движение вскоре начало затихать. С другой стороны, Германия могла убедиться, что в случае своего нападения на Францию она едва ли может надеяться на нейтралитет России. Как и в 1875 г., военная тревога, на сей раз более острая и продолжительная, пошла на убыль.

Последние пять лет пребывания Бисмарка у власти были периодом его наибольшей дипломатической активности, Нарастание империалистических интересов в ряде крупнейших европейских стран, погоня за новыми колониальными приобретениями — все это усложняло старые и порождало новые антагонизмы. Приходилось считаться и с тем, что во внешней политике ряда европейских государств начали все более явственно проступать новые тенденции. Непродолжительное сближение между Германией и Францией уже закончилось к весне 1885 г. Одной из основ этого сближения являлись параллельные интересы в области колониальной политики; на этом пути у обеих держав начались неизбежные трения с Англией. Отставка кабинета Жюля Ферри знаменовала, что Франция откажется от антианглийского курса своей политики и что идеи реванша снова выплывут на передний план. С другой стороны, в России усилилась агитация за сближение с Францией. Агитация эта питалась не только противоречиями, которые развертывались на Балканах между Россией и германской союзницей — Австро-Венгрией, но и усилившейся экономической борьбой между господствующими классами царской России и Германии. В интересах прусских аграриев Бисмарк проводил такую таможенную политику, которая могла только обострить отношения между Россией и Германией. Начавшееся проникновение германских капиталов на Ближний Восток также в известной степени охлаждало отношения между этими двумя державами. Свернув колониальную политику Германии и урегулировав некоторые возникшие на этой почве спорные вопросы, Бисмарк расчистил путь к улучшению отношений с Англией. Вместе с тем нужно было продолжать борьбу за предотвращение союза между Россией и Францией, за улучшение отношений с восточной соседкой. Но это было не так просто. Соперничество между Англией и Россией на Ближнем Востоке и в особенности в Средней Азии поставило эти державы, по выражению Ленина, на волосок от войны. Соперничество между Австро-Венгрией и Россией на Балканах не уменьшилось.

Бисмарковская Германия подталкивала царскую Россию в обоих направлениях, считая, что это отвлечет последнюю от европейских дел. Английская «Таймс» весной 1885 г. бросила Бисмарку обвинение в том, что он сознательно стремится обострить отношения между Россией и Англией, что он разжигает между ними войну. Бисмарк считал, что это обвинение инспирировано из французских источников, заинтересованных в том, чтобы воздействовать на Англию в антигерманском духе. В этой связи он представил императору Вильгельму свои соображения по существу вопроса. «У Германии, — писал Бисмарк, — нет никаких интересов препятствовать тому, чтобы Россия, которая должна же предоставить своей армии где-то действовать, искала этой возможности лучше в Азии, чем в Европе». При всей напряженности отношений, существовавших тогда между Англией и Россией, Бисмарк считал, что со временем сближение между этими держа-

вами не исключено. Более того, он даже не исключал возможности в будущем союза между ними. Однако в этом он видел страшную для Германии опасность, которую необходимо всеми силами предотвратить. «Поэтому, — считал Бисмарк, — германская политика должна ближе подойти к попытке установить между Англией и Россией скорее враждебные, нежели слишком интимные отношения». Это было сказано по крайней мере откровенно. В этой сложной обстановке нагромождающихся противоречий Бисмарк создал вокруг Германии новую разветвленную систему дипломатических отношений. Подтачиваемая внутренними антагонизмами, эта система в существенных своих звеньях начала распадаться еще в период отставки Бисмарка. Многие историки склонны видеть в ней виртуозное достижение дипломатического искусства Бисмарка.

В 1887 г. истек срок Тройственного союза. Возобновив договор на новый срок, Бисмарк тем самым укрепил свои отношения с Австро-Венгрией и Италией. Как и раньше, одно острие этого союза было направлено против России, другое — против Франции. В отличие от прежнего договора Бисмарк согласился удовлетворить претензии итальянского правительства и поддержать его колониальные требования в Африке. В переговорах он соглашался предоставить Италии не только Тунис, но и Корсику и Ниццу. Несколько позднее между Германией и Италией была подписана военная конвенция, которая предусматривала, в случае войны против Франции, использование итальянских войск на западной германской границе. В то же время, продолжая свою линию, рассчитанную на изоляцию Франции, и стремясь не допустить такого положения, когда Германии придется воевать на Востоке и на Западе, Бисмарк снова пытается укрепить отношения с Россией. Инструмент, существовавший в течение нескольких лет — союз трех императоров, фактически отказал. Союз распался, не выдержав напора заключенных в нем противоречий между Россией и Австро-Венгрией. В 1887 г. срок договора истек, и царское правительство не пожелало более его возобновлять. Бисмарк постарался тогда заменить его новым договором. Он ознакомил русскую дипломатию с содержанием секретного договора, заключенного им с Австро-Венгрией. Затем, на сей раз за спиной своей союзницы, он предложил России заключить новый договор — двусторонний. Договор предусматривал взаимный нейтралитет России и Германии, в случае если одна из держав будет вовлечена в войну. Предусмотрено было, что договор потеряет силу, в случае если Россия нападет на Австро-Венгрию или если Германия нападет на Францию. В результате положение Германии было таково: союз с Италией страховал ее на случай войнв1 с Францией, союз с Австро-Венгрией страховал ее на случай войны с Россией. Теперь договором с Россией Бисмарк перестраховался и с этой стороны (отсюда и обычное

название «договор о перестраховке»). Этим секретным договором Бисмарку удалось на время предотвратить назревавший союз между Францией и Россией. Царская дипломатия потребовала оплаты, и Бисмарк охотно пошел на это. В особом протоколе были сформулированы обязательства Германии «сохранять доброжелательный нейтралитет и оказать моральную и дипломатическую поддержку» России, в случае если она найдет нужным «принять меры к защите входа в Черное море» (п. 2). Протокол этот носил сугубо секретный характер, и потому весь договор иногда называют «договором с двойным дном». Правильней было бы, однако, назвать предложенную комбинацию «договором с пробитым дном», ибо реально все было сделано для того, чтобы обещанная России компенсация не могла быть осуществлена на деле. В «Мыслях и воспоминаниях» Бисмарк об этом не говорит ни слова. Только в одном месте он намекает на это обстоятельство: он говорит, что не в интересах Германии мешать России растрачивать ее силы на Ближнем Востоке. Дело же заключалось в том, что Бисмарку в этом вопросе удалось установить, хотя и не непосредственно, закулисный контакт с Англией.

Инициатива исходила от Англии. Это было время очень острых ее противоречий с Россией. Лондонское правительство озабочено было перспективой войны с Россией в связи с борьбой за раздел в Средней Азии. Еще летом 1885 г. лорд Рандольф Черчиль, занимавший пост статс-секретаря по делам Индии, в беседе с Вильгельмом Бисмарком (вторым сыном канцлера) высказался о желательности англо-германского союза, направленного против России. Молодой Бисмарк, повидимому, уклонился от обязывающих заявлений. Позднее, в декабре того же года, Черчиль обратился с тем же предложением к германскому послу в Лондоне Гацфельду. «Мы с вами вдвоем могли бы управлять всем миром», — говорил Черчиль. Бисмарка подобная многообещающая приманка не соблазнила. Он сразу увидел в ней ловушку: «Мы и теперь готовы были бы, — указывал Бисмарк, — охотно помочь Англии во всех вопросах. Но мы не можем ради этого жертвовать нашими хорошими отношениями с Россией. Наши границы на Востоке имеют слишком большую протяженность, чтобы мы могли поставить себя в такое опасное положение, когда нам, в случае войны с Францией, придется половину нашей армии бросить на защиту восточной границы». Планы Рандольфа Черчиля об использовании Германии для войны против России имели довольно широкое распространение в руководящих правительственных кругах Англии.

Германская дипломатия с самого начала поняла сокровенный смысл многообещающих английских предложений о союзе. Летом 1886 г. лорд Розбери — министр иностранных дел — снова убеждал германского посла Гацфельда в том, как необходим для Германии союз с Англией. Сообщая об этом в Берлин, Гацфельд дал следующие комментарии: «Это снова все те же расчеты, с которыми я здесь уже многократно встречался, — а именно: то Австрия, то Германия призваны в случае нужды таскать для Англии каштаны из огня». Уклоняясь от союза с Англией, смысл которого был разгадан, Бисмарк, в особенности в последние годы своего канцлерства, все же искал сближения с нею. Сближение это, однако, принимало своеобразные формы. И Англия и Германия — каждая из них стремилась подтолкнуть другую на первую линию огня в борьбе против России. Бисмарк никак не хотел, чтобы Германия попала в такое положение, когда ей придется «таскать каштаны из огня» в интересах Англии, но он отнюдь не возражал, чтобы сама Англия принялась за это занятие.